СМИ

Межэлитную «войну всех против всех» в ближайшие годы в России пророчит политолог Аббас Галлямов. По его мнению, озвученному в ходе VI Конгресса Российской ассоциации политических консультантов, с приближением президентских выборов 2024 года борьба «вокруг того, кому и какие роли предстоит исполнять в следующем политическом цикле» станет ожесточеннее, а слухов о «преемниках» больше, пишет на страницах «Свободной Прессы» София Сачивко. «Главным политическим трендом ближайших лет будет постепенное снижение степени управляемости системой. Путин перестает быть безусловным авторитетом – табу на его критику еще не снято окончательно, но заметно слабеет. В этой ситуации неизбежно будет ослабевать и роль президента как последней инстанции в межклановых конфликтах», – предупредил он в своем докладе Как пояснил Галлямов РИА «Новый День», именно с предстоящей «войной» связаны последние законы о «фейковых новостях» и недопустимости критики власти в оскорбительной форме. Политолог отметил, что табу на критику смягчается, а принятие законов – это «реакция на ощущение, что критика становится социально приемлемой, что все большее количество людей от рядовых избирателей и пользователей соцсетей до политиков и общественных деятелей начинают всуе упоминать (президента)». В то время как раньше, добавил он, это был удел нескольких несистемных оппозиционеров. «Сейчас критика встречается все чаще и реакция властей – новые репрессивные законопроекты», – считает Аббас Галлямов. Эксперт в своем докладе также отмечает, что в стране нет политика, способного балансировать между интересами групп, как это делает президент Владимир Путин, а значит, «преемник в любом случае окажется к каким-то группировкам ближе, а от каких-то дальше». «Эти элитные конфликты будут неизбежно выплескивать в информационное пространство. Происходящее будет все больше напоминать знаменитую формулу Гоббса «война всех против всех». Самым ярким атрибутом подобного положения дел всегда является правовой беспредел. Степень защищенности граждан – по мере ослабления режима – будет снижаться», – подчеркивается в докладе. С коллегой полностью согласен директор Центра развития региональной политики, политолог Илья Гращенков. Более того, он считает, что Галлямов не прогнозирует, а констатирует то, что уже происходит. – Роль президента Путина уже видоизменилась. Это было видно по прошедшим осенью 2018 года выборам, когда в ряде регионов не смогли выбрать губернаторов, которых активно поддерживал президент. Стало очевидно, что на одной только поддержке президента, когда народ ассоциирует любого чиновника вертикали власти с главой государства, уже не выехать. Эта система закончилась. Поэтому и роль президента в ней тоже трансформируется. Из некоего абсолюта, который является выразителем всей политической системы, он меняется на что-то другое. Вопрос – на что? – Какие группы могут в этом процессе участвовать? – Здесь уместно говорить о некой пирамиде. Во главе этой пирамиды находится некий, так называемый, ближний круг, который долгие годы формировал круги поменьше. Составной частью их являются и силовики, и региональные лидеры, губернаторы, и какие-то политические партии. Это целый актив. Мы долгое время называли их либо «башнями Кремля», либо финансово-промышленными группами. Речь идет о таких фигурах как Игорь Сечин и вся система «Роснефти», которая поддерживает ряд губернаторов и каких-то региональных политиков. Силовики входят в эту группу влияния. Мы помним, например, историю Сечина с Улюкаевым. Раньше каждая группа находила себе какой-то ареал кормления, конфликты сглаживались президентом, любой спор разрешался по какой-то справедливой формуле. Сегодня, в условиях сужающегося пространства для экономики, эти группы считают, что, если президент не в состоянии справедливо развести их, то они будут разбираться сами. Тут можно вспомнить последние уголовные дела, связанные с (министром по координации деятельности «Открытого правительства» – ред.) Михаилом Абызовым, (полпредом президента в ДФО Виктором – ред.) Виктором Ишаевым и другие. Очевидно, что группы начинают выяснять отношения, если и задействуя президента, то, скорее, в плане информирования его о собственных решениях. Это еще один сигнал о трансформации роли президента в этой межэлитной системе. Понятно, что управляемость системы от этого резко снижается, потому что ни губернатор, ни любой другой представитель системы, который раньше привык просто исполнять волю федерального центра, будучи лишь винтиком системы, сегодня не понимает, на кого ориентироваться, где черпать поддержку, где принимать самостоятельные решения. Все это вместе рождает управленческий кризис, который вполне может привести к управленческому коллапсу, а этот коллапс будет трансформироваться в политический. Мы уже видели, что все регионы, где сейчас одержали победу оппозиционные кандидаты, находились как раз в ситуации управленческого коллапса, который иногда еще называли межэлитными противоречиями. – В связи с этим стоит ждать трансформации оппозиции? – Конечно. Сегодня оппозиция – это структура для балансировки системы, какой ее раньше видели из Кремля, чтобы понимать, какое количество оппозиционно настроенных граждан существует и какие у них примерно запросы. Сейчас очевидно, что протестное большинство трансформируется не только количественно, но и качественно. Возникает запрос на какую-то активную политику, активное представительство своих групп не только через выборы. Все время что-то происходит: обсуждаются пенсионная реформа, реновация, другие вопросы. Народ хочет, чтобы там были представлены те или иные группы: шахтеров, предпринимателей и т. д. Пока это носит хаотический характер, люди не могут найти реципиентов, идут в уже сложившиеся крупные оппозиционные коалиции, вроде КПРФ. Думаю, что в конечном итоге брэнд красного советского флага, который поддерживал высокий рейтинг КПРФ, сегодня должен как-то сегментироваться. Потому что, объединяя в себе и предпринимателей, и банкиров, и радикальных леваков, и бывших партфункционеров, и в целом лояльных нынешней власти политфункционеров, тяжело ответить за запрос столь большой группы, которая сегодня бежит в правый или левый лагерь. Оппозиция будет трансформироваться, будут появляться новые лидеры. Думаю, им будет становиться тесно в рамках старых партий, старой системы. А как дальше все будет развиваться – это вопрос дискуссионный. Политтехнолог, кандидат политических наук Андрей Колядин отметил, что Галлямов прогнозирует нарастание напряжения в политической сфере в России. – В этом есть определенные серьезные предпосылки, но это не 100-процентная гарантия. Если будет реализована некая модель, которая отчасти напоминает то, что происходило в том же Казахстане, то передача власти будет происходить менее резко и негативный эффект от этого будет менее выражен. Бесспорно, что любой человек, приходящий на место Путина, не будет обладать той степенью влияния на общество, на силовиков, на элиты, на ближайшее своё окружение, на политический класс. Пока он наберет политическую мощь, которая ему позволит всё крепко держать в руках, будут серьезные риски, что «башни Кремля», начнут активно играть друг против друга и в информационном пространстве, и под ковром политической борьбы, и над ковром, пытаясь переделить собственность, которая в последнее время все более сокращается. Политический класс, который имеет влияние на эту собственность, сокращается, кстати, тоже. С этой точки зрения Галлямов прав, считая, что передача власти ослабит современную политическую систему. Но если будет схема по типу того, что происходило в последнее время с Нурсултаном Назарбаевым, когда лидер, на котором было почти все завязано, остается в качестве арбитра, – пока преемник не окрепнет и не станет действительно серьезным актором, влияющим на политическую систему, то эти угрозы отчасти нивелируются. Хотя нас ждет много веселого и интересного. – Как эта ситуация отразится на простых гражданах, на поддержке власти? – Если будет бурная передача власти, если «башни Кремля» включатся в передел собственности и власти, то самый простой вариант, как получить преференции для себя – это опираться на народный протест. Думаю, они могут начать активно вкладываться в протестную активность, финансировать протест, ведь в мутной воде всегда рыба крупнее ловиться. Создав некую волну народного негодования, можно выступить гарантом прекращения каких-то протестных действия, получить под это хорошие преференции: власть, собственность, недра. На обычных людях это скажется тем, что вдруг начнется буря эмоций, митинги, акции протеста, а когда паны дерутся, у холопов чубы трещат. – С приближением выборов политизация общества будет нарастать? – Думаю, что будет. Сейчас у нас единая вертикаль власти с монолидером, который принимает окончательные решения, а все остальные лишь так или иначе обеспечивают эти решения. Естественно, сам факт, что он куда-то уходит, вызовет массовую активность людей, которые хотят хотя бы часть этой власти забрать. А раз они захотят эту власть забрать, то будут вести активную политическую борьбу. Я надеюсь, что эти силы не будут апеллировать к армии, не начнут призывать танкистов заводить моторы. Да и предпосылок к этому, честно говоря, сегодня нет, поэтому все будет выражаться, прежде всего, в росте политической активности.