СМИ

Помимо победы сторонников Брексита, выборы в британский парламент принесли еще один сенсационный результат, показав тотальное превосходство шотландских националистов, получивших 48 депутатских мест из 59 возможных в Палате общин у себя дома. Как результат, первый министр Шотландии и лидер Шотландской национальной партии (ШНП) Никола Стерджен, уже заявила, что имеет твердые намерения довести процесс о восстановлении независимости до логического конца. 13 декабря она провела телефонный разговор с премьер-министром Борисом Джонсоном, сообщив о публикации на этой неделе заявления о проведении повторного референдума.

Впрочем, официальный ответ от Лондона по поводу этой инициативы ожидаемо оказался отрицательным. «Второй референдум о независимости в следующем году был бы опасным и отвлекающим фактором. Это подорвало бы убедительные результаты референдума 2014 года и обещание, данное шотландскому народу, что это будет единственным голосованием в рамках одного поколения», — говорится в правительственном ответе.

Борис Джонсон, триумфатор парламентских выборов, не спешит подтвердить возможность волеизъявления шотландского народа относительно суверенитета. Однако сможет ли это остановить шотландцев?

Проевропейская автономия

Проблема шотландской независимости вновь стала актуальной с конца 1960-х годов. В 1967 году в британский парламент был избран первый депутат от Шотландской национальной партии юрист Винни Эвинг. Она запомнилась тем, что, придя в парламент, заявила: «Остановите мир, Шотландия хочет выйти». А с открытием залежей нефти в Северном море, многим стало понятно, что вопрос шотландского суверенитета действительно лежит на поверхности.

На протяжении 1970-х годов ШНП существенно выросла как политическая сила, и в 1979 году был проведен референдум о деволюции (передача центральными правительственными органами части своих полномочий местным органам власти — прим. перев.), где основным вопросом стало создание местного шотландского парламента. Хотя за это проголосовало большинство, а именно 51,62% избирателей, воплощать в жизнь результаты референдума отказались вначале лейбористы, а впоследствии и консерваторы, когда к власти пришла Маргарет Тэтчер.

Повторный референдум провели только в 1997 году, где за создание шотландского парламента высказались 74% шотландцев. Впрочем, продолжительное время правительственное большинство формировали не шотландские националисты, а лейбористы с либерал-демократами.

Все изменили выборы 2007 года, когда шотландские националисты получили 47 из 129 возможных мест и наконец смогли сформировать правительство меньшинства.

Стремление получить децентрализацию исполнительной власти превратилось в желание получить полную независимость.

Проведенный 18 сентября 2014 года референдум о независимости Шотландии, мог бы войти в учебники истории как момент восстановления исторической справедливости, однако голосов немного не хватило и, скорее всего, это будет исправлено в следующем году.

Пять лет назад 55,3% шотландцев предпочли остаться в составе Соединенного Королевства, а 44,7 % населения выразили свою патриотическую гражданскую позицию.

Определяющим фактором появления таких результатов референдума стало понимание того факта, что находясь в составе Великобритании, Шотландия останется в Евросоюзе.

Как следствие, руководитель шотландских националистов Салмонд ушел в отставку, а его место заняла Никола Стерджен. В тот период существенно выросли и ряды партии, а именно удвоились с 25 тысяч до 50 тысяч членов, а сама ШНП стала третьей по влиятельности политической силой в Британии после консерваторов и лейбористов.

Имея существенные автономные права, шотландские националисты за последние годы не раз поднимали вопрос о новом референдуме, ведь такого шанса может больше и не быть, учитывая потенциальные экономические проблемы, связанные с выходом Британии из Евросоюза.

С нефтью, но без собственной валюты

Основным экономическим аргументом в пользу шотландской независимости остаются залежи нефти в Северном море, прибыль от которых сможет обеспечивать финансовую самостоятельность новообразованного государства. Впрочем, если раньше политики выступали за национализацию предприятий нефтяной отрасли, то сейчас гораздо более важным становится вопрос таможенного союза и границ.

Увидев реальную возможность финансового коллапса страны в результате выхода из евросообщества, местные националисты заявляют, что этого можно будет избежать, покинув нестабильную Британию.

Но здесь возникает достаточно большое количество проблем, с которыми сразу столкнется Эдинбург — подписание торговых соглашений с ключевыми мировыми игроками, в частности США, Канадой, Китаем; вопрос [национальной] валюты; таможенные тарифы с соседями, установление границы с Англией.

Основной «экспорт» Шотландии приходится на Соединенное Королевство — 45,8 миллиарда фунтов. Вторым по важности торговым партнером являются США, для которых показатели за этот год составляют 4,8 миллиарда фунтов. Остальная часть экспорта приходится на Нидерланды, Францию и Германию.

Важным основанием в пользу независимости Шотландии стало уменьшение дефицита официальных расходов за последний год. Если в прошлом году дефицит составлял 13,8 миллиарда фунтов стерлингов, то в 2019-м году эта цифра достигает уже 12,6 миллиарда.

По своим экономическим параметрам Шотландия является относительно развитой страной с незначительным уровнем безработицы (4,1 %). По состоянию на 2018 год, население страны составляло 5,4 миллиона человек, ВВП — 216 миллиардов евро, ВВП на душу населения — 39,7 тысячи евро.

И здесь шотландцам придется сделать выбор, что лучше иметь — свободную торговлю со странами ЕС, и к тому же кучу таможенных барьеров с Британией, или наоборот, сохранить статус-кво и получить таможенные границы с ЕС.

Также не стоит забывать о том, что, обретя независимость, Шотландия должна решить, какой будет государственная валюта. Имея влиятельные проевропейские позиции, понятное дело, нужно будет думать о введении евро, однако это будет дополнительным, но не главным вопросом, ведь предварительно надо еще вступить в ЕС.

Сейчас или никогда?

Ключевым вопросом, касающимся шотландской независимости, остается продолжение членства в Европейском союзе.

Большинство (62%) в 2016 году проголосовало за то, чтобы остаться в ЕС — шотландцы не очень хотят заново проходить процедуру подачи заявки в Брюссель. Но основной вопрос состоит как раз не в том, как проголосуют на предстоящем референдуме, а разрешит ли власть вообще его провести.

Борис Джонсон проявляет твердость своей позиции, и это подтверждает канцлер герцогства Ланкастер Майкл Гоув: следующий референдум может быть проведен лишь через пять лет.

В таком случае для ШНП остается несколько вариантов: уверенно победить на выборах в шотландский парламент в 2021 году и затем снова требовать проведение референдума или начать судебный процесс за проведение референдума через систему ООН с Вестминстером, исходя из права нации на самоопределение. Но последний вариант является самой крайней мерой в случае, если не удастся договориться с Лондоном через Верховный суд. Шотландию довольно часто сравнивают с Каталонией, но между этими территориями существует существенная разница. Во-первых, руководство шотландских националистов отнюдь не хочет повторения каталонского сценария 2017 года с полным отсутствием легитимности и последующими репрессиями со стороны центральной власти.

Во-вторых, у Испании нет такой ситуации с ЕС, как у Британии с Брекситом, поэтому каталонский национализм до сих пор остается делом сугубо испанского значения, а не международного.

Но для восстановления своей независимости, шотландцам нужно не только существование правовых возможностей. Надо, чтобы за нее проголосовали — и желательно абсолютным большинством.

А проведенные соцопросы не такие оптимистичные, как заявления политиков. Согласно данным, озвученным What Scotland Thinks в декабре, за независимость выступают 46% шотландцев, против — 47%, не определились — 6% респондентов, 1% отказались отвечать.

По-видимому, эта ситуация напоминает 2014 год, когда какое-то одно мнение не является доминантным.

В общем, проблема предоставления Шотландии независимого статуса зависит от нескольких обстоятельств.

В первую очередь, от политического климата внутри британского парламента, где окрыленные победой на выборах консерваторы не спешат совершать двойное самоубийство, как минимум не завершив Брексита.

Парадокс, но с приближением сроков выхода Британии из Евросоюза увеличивается стремление шотландцев к суверенитету, но вместе с тем уменьшается вероятность воплощения этого желания в жизнь.