СМИ

© AP Photo, Khalil HamraПоследние события, которые происходят в Ираке, Сирии и Ливане, позволяют предположить, что региональная и международная политика вступает в новую фазу. Как пишет издание, сейчас мир сталкивается с новыми активными подходами Москвы и Вашингтона в Сирии. Каждая из сторон преследует свои интересы, и главный вопрос в том, как это может повлиять на амбиции Ирана в отношении трех арабских стран.Последние события в Ираке, Сирии и Ливане позволяют предположить, что региональные и международные расчеты вступают в новую фазу. Несмотря на различия в деталях, у трех вышеупомянутых стран присутствуют общие знаменатели, которые заслуживают рассмотрения. 1. Неспособность правительственных сил контролировать ход событий внутри собственных стран. 2. Невозможность создания единого согласованного внутреннего фронта, способного договориться о формировании «политического лица» или прийти к политическому компромиссу в свете региональных разногласий между основными крупными державами. 3 Неоднозначность стремлений региональных неарабских держав, которые заинтересованы в происходящем внутри соседних арабских стран, или считают, что имеют законное право вмешиваться во внутренние дела соседних государств. 4. Появление признаков активной деятельности и новых подходов среди крупных держав, которые стремятся напрямую или через посредников влиять на то, что происходит внутри этих стран. В течение последних нескольких недель штаб-квартиры проиранских группировок «Революционной гвардии» в провинциях Салах ад-Дин и Дияла подвергались бомбардировке. И пока мир хранил молчание, в прессу просачивалась достоверная информация о том, что обстрелы осуществлялись Израилем, а члены «Революционной гвардии» были убиты в штаб-квартирах. Атаки произошли вскоре после того, как Министерство финансов США включило в санкционный список четырех иракских деятелей, проживающих в Тегеране. Следует отметить, что разногласия в политических кругах Багдада помешали добиться взаимопонимания в выборе министра образования, министра внутренних дел и министра обороны. В Ливане ситуация была не лучше. Инцидент с Кабр-Шамуном парализовал работу ливанского правительства на целый месяц, а срыв заседаний угрожал катастрофой в сфере безопасности на юге Джебель Ливан, который считается наиболее уязвимой областью в стране. Провокационная риторика, открытая вражда, прямое и скрытое давление на правительство Ливана было использовано для укрепления местных и региональных сил, прокладывающих путь к захвату Ливана. Страна катилась в неизвестность. Единственная надежда на спасение испарилась, когда спикер ливанского парламента Набих Берри «заморозил» свою инициативу по примирению в ответ на отказ президента Ливана Мишеля Ауна быть «судьей». Он возобновил свой старый конфликт с лидером друзов-социалистов Валидом Джумблатом. Министр иностранных дел Ливана Джебран Басиль (шурин Ауна и глава «Свободного патриотического движения») ужесточил свою риторику, несмотря на получение «совета» от США о соблюдении перемирия. Этот опасный сценарий разворачивался параллельно с усугубляющимся экономическим кризисом. Помощь неожиданно пришла из посольства США в виде необычного заявления. Вашингтон выражал осторожную поддержку «справедливому и прозрачному судебному контролю без какого-либо политического вмешательства». США подчеркнули, что любая попытка использовать трагический инцидент, произошедший в Кабр-Шамуне 30 июня, для достижения политических целей, должна быть пресечена. Американское правительство заявило ливанским властям о своем намерении заняться этим вопросом, чтобы добиться справедливости, не разжигая межрелигиозную и региональную розни в политических кругах. Это заявление возымело волшебный эффект. В Президентском дворце состоялась встреча президента Ливана, главы Совета представителей и главы правительства Ливана, на которой также присутствовали лидер Прогрессивно-социалистической партии Валид Джумблат и лидер Ливанской демократической партии Талал Арслан. Она положила конец срыву заседаний Кабинета министров. Рассмотрение инцидента на заседании Совета представителей было отложено, поэтому решение было принято на следующий день. Это прямое американское вмешательство в Ливан впервые с 2005 года. Оно отражает серьезное отношение Вашингтона к «Хезболле» и Ирану, которые стремятся захватить страну и осуществить в ней радикальные политические изменения. И, наконец, что насчет Сирии? В Сирии в последнее время много говорят о затухающем конфликте между Москвой и Тегераном. Несколько лет назад появились сообщения о том, что российско-иранский «альянс» был тактическим, а не стратегическим, и что существуют различия во взглядах между двумя сторонами по ряду геополитических вопросов, поскольку приоритеты двух союзников на местах значительно различаются. Россия оказывает военно-политическую поддержку Сирии из-за стратегического баланса сил между Москвой и Вашингтоном в Восточном Средиземноморье. Значительная часть проблем Тегерана заключалась в том, чтобы вызвать демографические изменения, особенно в коридоре Тегеран-Багдад-Дамаск-Бейрут. Иран обеспечил перемещение жителей из региона Вади-Барада в район Абу-Камаль — Аль-Майядин, который находится на границе с Ираком. С одной стороны, Сирия в настоящее время живет в новых условиях Сайкса-Пико, где региональные интересы Ирана, Турции и Израиля пересекаются с интересами крупных держав в лице Вашингтона и Москвы. А с другой стороны, местные сирийские игроки из разных слоев общества могут только доставлять сообщения о своих проблемах тем, «кто больше всего в них заинтересован». В обоих случаях это не так. В основе турецких интересов лежит запрет на объединение анклава Африн на западе с большим курдским анклавом к востоку от «зоны безопасности» на севере Сирии. На северо-западе страны и в прибрежном регионе, включая Джебель аль-Алауиин и Вади ан-Насара, Россия заинтересована в защите алавитов и христиан от ирано-шиитских амбиций. Что касается Вашингтона, то он стремится сохранить свое влияние на северо-востоке страны, где находится нефть и крупнейший курдский анклав. На юге Сирии присутствует Израиль в роли молчаливого игрока, который координирует свои антииранские действия с Москвой и Вашингтоном. Здесь следует отметить, что если бы Вашингтон дал Израилю «зеленый свет» для нанесения удара по КСИР в Ираке, то маловероятно, что он принимал бы участие в будущем северных территорий Сирии. Короче говоря, сейчас мы сталкиваемся с новыми активными подходами со стороны Вашингтона и Москвы. Вопрос лишь в том, как это повлияет на иранские амбиции в отношении трех арабских стран!