СМИ

Асад, по всей видимости, укрепляет свою власть в Сирии, и многие израильтяне заключили, что их правительство достойно справилось с кризисом. Лучше всего эту точку зрения представил Аншель Пфеффер в своей статье для «Гаарец» («Своей циничной, безжалостной политикой в Сирии Нетаньяху обхитрил Россию, Иран и ИГИЛ (запрещенная в России организация — прим. ред.).

Вопросы вызывает каждый из пунктов.

Конечно, Пфеффер не защитник израильского правительства, а «Гаарец» не правительственный рупор, но это только добавляет важности и тревожности его высказыванию. Пфеффер открыто заявляет, что «ему нелегко…хвалить [премьер-министра] Биньямина Нетаньяху…накануне выборов».

Пфеффер отдает Нетаньяху должное за четыре правильных шага в Сирии: Израиль выбрал стратегию невмешательства в борьбу между Асадом и повстанцами, осознал угрозу, исходящую от ИГИЛ и предотвратил проникновение террористов в страну, а также сдерживал Иран и умело выстроил отношения с Россией.

Но по правде говоря, Нетаньяху выбрал далеко не идеальную стратегию и подверг Израиль потенциально огромной опасности.

Давайте разберем каждый тезис по-порядку. Пфеффер хвалит Нетаньяху за его двойной скептицизм: к тому, что режим Асада падет в результате арабской весны, и к тому, что свержение сирийского лидера сыграет на руку Израилю. Пока «некоторые западные лидеры поддерживали поставку новейшего вооружения Свободной сирийской армии и другим повстанческим группировкам, Нетаньяху призывал соблюдать осторожность», — говорит Пфеффер.

Нежелание помогать сирийской оппозиции стало «пророческим», поскольку это оружие могло попасть в руки к ИГИЛ. Нетаньяху «стал одним из первых лидеров, который понял, какую опасность несет усиление «Исламского государства» в условиях вакуума власти в Сирии и Ираке».

Однако в этом утверждении нарушены последовательность действий и причинно-следственные связи. «Вакуум», в который проникло ИГИЛ, создал режим Асада при поддержке Ирана и России, преднамеренно бомбя повстанческие районы и дестабилизируя в них ситуацию. Эти действия позволили ИГИЛ увеличиваться в размерах и даже помогли в развитии этой и других джихадистских групп.

Среди прочего, Асад в самом начале освободил из тюрьмы джихадистских боевиков в попытке разделить и дискредитировать восстание, а к 2017 году продажа нефти и газа режиму стала главным источником дохода ИГИЛ, превысив даже поступления в казну от «налогов», которые террористы собирали у подконтрольного им населения. Именно сохранность режима Асада поспособствовала усилению ИГИЛ.

Более того, ИГИЛ и другие экстремистские группировки никогда не испытывали недостатка в тяжелом оружии, включая ракеты класса "земля-воздух", попадание которого в руки умеренным повстанцам не допустил Нетаньяху. Экстремисты просто могли использовать свои лучшие источники финансирования для покупки вооружения у самого Асада, настолько коррумпированным был и остается его режим. Ресурсов не хватало только умеренным повстанческим группировкам, которым так называемые сторонники не давали практически ничего, кроме слов поддержки.

Если бы необходимое оружие в достаточном количестве вовремя попало в руки умеренной оппозиции для завершения революции, ИГИЛ в Сирии вообще могло бы не появиться. Как минимум, это могло увеличить шансы групп, которые, с точки зрения Израиля, представляют наименьшую опасность, когда повстанцы начали войну с ИГИЛ и в то же время подверглись атакам со стороны режима Асада, что де-факто обеспечило джихадистам поддержку с воздуха (впоследствии эту тактику переняла Россия, чтобы поддержать гипотезу о том, что в Сирии существует выбор лишь между диктатором и террористами).

Пфеффер утверждает, что, хотя Нетаньяху справедливо решил остаться на «периферии» противостояния между Асадом и повстанцами, это не значит, что он «уклонялся от действий в Сирии. Все было как раз наоборот». По его словам, Нетаньяху провел четкую стоп-линию для иранцев, атакуя колонны с помощью, направлявшиеся для «Хезболлы», базы Корпуса стражей Исламской революции (КСИР), не позволяя Ирану создать «постоянные базы» и даже при необходимости уничтожая командиров КСИР, например Джихада Мугнию.

Но на самом деле Нетаньяху вмешивался в основное противостояние в Сирии, хотя и непоследовательно. Сначала он выступил против карательных действий США в отношении Асада (не то чтобы Барак Обама сильно нуждался в поощрении), а затем запоздало оказал поддержку повстанческим группам.

Повстанческие группы, поддерживаемые Израилем, создали буфер в южных провинциях Деръа и Кунейтра (Голанские высоты) на границе с Израилем, отгородив Иран и ИГИЛ. В июле 2018 года Россия обвела Израиль вокруг пальца, позволив Деръа перейти под контроль иранских сил. Добровольные усилия Израиля по предоставлению сирийцам еды, медицинской помощи и средств для самозащиты были потрачены зря, а израильским имуществом также пользовалась «Хезболла».

Даже если говорить о сдаче Деръа в самых сдержанных формулировках, как это сделал сам Нетаньяху, событие стало катастрофой. Как отметил Пфеффер, «Нетаньяху всегда казалось, что Иран представляет гораздо более серьезную угрозу, чем ИГИЛ», но при этом он содействовал переходу власти в этом районе от «Исламского государства» к подконтрольной КСИР милиции. Последствия этого мы уже видим: террористические ячейки «Хезболлы» планируют атаки на Израиль с пересечением сирийской границы.

История Пфеффера о «своевременных и эффективных» действиях Нетаньяху против Ирана в Сирии повторяет то, о чем говорил при увольнении в январе этого года начальник Генерального штаба Гади Айзенкот. Как и Пфеффер, Айзенкот отметил, что Иран начал предпринимать шаги по закреплению в Сирии в 2017 году, спустя пять лет после начала полномасштабной интервенции Ирана при помощи тысяч соединений, подконтрольных КСИР. К настоящему моменту иранская социальная и военная мощь вплетены в сирийскую государственную ткань и способны пережить Асада.

Другими словами, Иран закрепился в Сирии настолько прочно, насколько это возможно. И это не удивительно. Айзенкот четко дал понять, что Израиль по большей части даже не намеревался ликвидировать боевиков КСИР, которые играют ключевую роль в развитии иранского проекта в Сирии. По мнению Айзенкота, Израиль может сорвать этот проект, нанося удары по инфраструктуре, и, если не убивать иранских военных, ответного удара не последует.

Здесь возникает несколько проблем. Первая заключается в том, что Израиль сильно преувеличил как масштаб своих операций в Сирии, так и их эффективность. Но опаснее концептуальная проблема: влияние Ирана растет за счет людей, которые устанавливают контакты и распространяют идеологию, и списывать их со счетов — ошибка. Более того, аргументы Айзенкота сами по себе констатируют ухудшение ситуации: Иран посылает ударные дроны из Сирии на Израиль. И это приводит нас к России. Пфеффер считает подход Нетаньяху к политике в отношении России, пожалуй, главным успехом премьера. Вскоре после того, как Россия открыто вторглась в Сирию в сентябре 2015 года, Биби договорился о «базовых правилах» с Владимиром Путиным, сохраняя за Израилем право на свободу действий, потому что он «провидчески» понял, что российский президент не заинтересован в поддержке Ирана, а лишь хочет обеспечить выживание своего сателлита — Асада. Гарантии безопасности Асада со стороны Израиля означали, что Россия продолжает «стоять в стороне, позволяя Израилю вести свои дела в Сирии», считая это выгодной сделкой.

Как показывают события в Деръа, о которых говорилось выше, Кремль нанес серьезный урон интересам Израиля в Сирии. И все же не далее как в феврале Нетаньяху приехал в Москву, восхваляя Путина за сотрудничество. В прошлый четверг, он вновь посетил российскую столицу, называл Путина «своим другом» и благодарил российского правителя за «все, что вы сделали» для Израиля.

Американская политика в Сирии привела к тому, что Израиль подвергается многочисленным угрозам, среди которых российская мощь, (похожее произошло с Турцией). Но из этого не следует, что Израиль или Турция должны сближаться с Москвой.

Это не попытка морализаторства. Некоторые израильские аналитики изображали Россию как якобы нейтрального арбитра между Израилем и Ираном. Идея о том, что Россия приносит или может принести пользу Израилю в Сирии очень распространена. Но это опасное заблуждение, в основе которого лежит иллюзия, даже две.

Первая иллюзия состоит в том, что цели России и Ирана в Сирии сильно различаются, а это означает, что в чем-то Москва не прочь помочь Израилю.

Что бы ни говорили российские официальные лица израильтянам об их иранских партнерах на закрытых встречах (а ничего не может быть хуже того, что русские публично говорили об Асаде), Иран и Россия связаны стратегически. Потрепанный режим Асада рухнул бы, если бы Иран не получил фактический контроль над сферой безопасности и другими областями, а Россия без этих наземных сил под руководством Ирана не имеет никакого влияния внутри Сирии.

И это приводит нас ко второй иллюзии: Россия может помочь Израилю. Слабость российской позиции делает ее бесполезной для Израиля, даже если она и хочет помочь. Здесь нет никакого секрета. Русские публично заявили, что не могут заставить Иран уйти из Сирии, а Нетаньяху рассказал, что Путин то же самое сказал ему лично в конце ноября. Предположение о том, что Россия на это способна, порождает веру в то, что Москва «позволяет» Израилю действовать в Сирии.

Реальность же такова, что Россия до сегодняшнего момента просто не могла предотвращать израильские атаки в Сирии. Иран при сотрудничестве России укрепляется и накапливает ракеты со всех сторон от еврейского государства, расширяясь от Сирии до Ливана и Газы.

Иранская стратегия по сдерживанию — создание угрозы атаки на израильские населенные пункты в случае, если Израиль нападет на иранские базы в Сирии или где-то еще — строится под защитой российской системы ПВО, которая также расширяется. В отсутствие более масштабного конфликта, маневренность Израиля со временем будет еще более ограничена.