СМИ

© CC BY-SA 3.0, M-ATF, from military.ir and iranmilitaryforum.net | Перейти в фотобанкИзобретение инженера из маленького городка Экбатаны в скором времени потрясет мир. Создав танк Зульфикар, который стал основным боевым танком на вооружении иранской армии, он предлагает заменить топливо воздухом. У кого он черпает вдохновение, и за что ему целует руки Аятолла Хаменеи – в интервью иранскому изданию.Разработчик-конструктор знаменитого танка «Зульфикар» представил свое новое изобретение для защиты окружающей среды.
Самира Баба-Джанпур, спецкорреспондент: Проведение недели «Защитим Отечество» стало хорошим поводом для нас снова побеседовать с изобретателем «Зульфикара». Напомним, когда был разработан новый образец нашего танка второго поколения, немедленно поступил приказ выпустить сразу 300 новых машин, чтобы они помогали пехоте на поле боя.
Инженер-механик и конструктор Насер Ахмадбеги, выходец из маленького городка Экбатаны, вступил на стезю изобретателя сразу, как только началась (ирано-иракская) война. Еще когда он ремонтировал, а потом начал проектировать танки и боевые машины (для пехоты), его уже тогда начала занимать мысль об «одуванчике». «Одуванчик» — автомобиль совершенно нового типа, не имеющий аналогов в мире, который также можно назвать «потребителем чистого воздуха». В том смысле, что для приведения его в движение достаточно будет лишь воздуха. Поистине, это будет гигантский шаг вперед для автомобилестроения. Наша беседа с инженером Ахмадбеги проходила в его мастерской при Национальном институте авиации. По природе своей Насер Ахмадбеги привык бороться, сражаться — и вовсе не только с оружием в руках. Сразу, как только закончилась навязанная стране война, он вовсе не остался безработным. А сейчас он хорошо знает, как нужно противостоять новой войне, которую снова нам навязали, но это уже не «горячая» война, а война экономическая. Он полагает, что национальный долг — полагаться во всем только на свои силы и собственные возможности по внедрению инноваций в нашу повседневность.
— Уважаемый господин Ахмад-беги, когда же появилось ваше самое первое изобретение?
— Родился я в 1948 году, был первым ребенком в семье. А в 1965 году появилось мое первое изобретение — это был миниатюрный киноаппарат. В нашем городке это был первый аппарат со звуком и изображением. Телевидение еще не получило тогда массового распространения и в наши отдаленные уголки пока не пришло. Тогда к нам со всего городка сбегались дети, и мы все начинали смотреть кино на моем аппарате. Я потом построил еще 4 аппарата и даже смог продать их за 5 туманов (крупная денежная единица Ирана — прим. перев.).
— Я как-то читал, что известный американский изобретатель-предприниматель Эдиссон в своем завещании написал: воплощение любого изобретения и идеи в жизнь — это только на 20% креативность, а на 80% — его общественная востребованность. А как в Вашем случае?
— Несомненно, это именно так и происходит. Востребованность — это первая причина, чтобы мысль о созидании, об изобретении начала работать. И именно тогда создается что-то новое. Тогда я создал карманный радиоприемник, так как ни у кого из нас тогда радио не было. Это был совсем крохотный аппарат, который, однако, пользовался колоссальным спросом. Почти со всяким изобретением, над которым я работал, происходило именно так: толчком к нему служила востребованность, сначала отдельных людей, а потом и всей нации, и мне очень хотелось эту востребованность удовлетворить.
— Но как так получилось, что вы стали интересоваться именно военной техникой?
— Сначала я, как и многие, окончил ремесленное училище, получил диплом. Когда я был призван в армию, там мне часто поручали работать над разными механизмами или даже вырабатывать мелкие металлические детали. Потом был военный институт «Ходкефаи», и там я уже получил профессию инженера-механика. В 1968 году я и еще небольшая группа учащихся была направлена в Россию, на стажировку, причем проходить обучение нам предстояло непосредственно в одной из российских воинских частей. Российские БМП и БТРы меня крайне заинтересовали. Довелось бывать и на заводе, где эти машины строились: я настолько внимательно все это изучал, настолько досконально наблюдал процесс сборки, что даже стал предметом насмешек со стороны моих товарищей. Я очень любил смотреть, причем «от и до», как собирали танки.
— И это и стало поводом, чтобы вы начали работать над «Зульфикаром» (моделью иранского танка — прим. перев.)?
— Да. По возвращении в Иран я был определен на должность доцента в военно-учебный центр «J», а когда началась война, меня и еще нескольких сотрудников, с инженерными специальностями, направили на передовую. Мы ремонтировали боевые машины пехоты и поврежденные танки. Мне вспоминается — шел второй год войны, и как-то раз одна из машин загорелась. Двери на русских боевых машинах открывались только сверху, в итоге экипажу было крайне неудобно эвакуироваться. Так многие из наших солдат погибали. И, когда я совершал ежедневную молитву, то в эти моменты я еще и молил Всевышнего, чтоб он помог бы мне найти решение и устранить эту проблему. Я много думал над этим, пытался разработать подходящий проект с вместе Сейадом Ширази, он, к сожалению, погиб. Идея наша была в том, чтобы разработать такой проект боевой машины, в которой двери раскрывались бы с боков и сзади. Когда нам пришла в голову эта идея, мой товарищ, помню, очень обрадовался, и ему не терпелось как можно скорее воплотить наш проект в жизнь. И вот я начал эту работу с помощью моего друга. И в итоге был создан «Зульфикар», который мог передвигаться и по суше, и по воде, и сошел он с конвейера концерна «Оборонная промышленность».
— И тогда уже дело дошло до массового производства?
— Да, верно, работа была в основном завершена к 1986 году. А когда позже его впервые увидел и осмотрел Великий Аятолла Хаменеи, в мой адрес поступило много благодарностей. Он сказал даже, что следует поцеловать те руки, которые строили и создавали эту машину. Я тогда даже прослезился. Не знал, что же следует сказать в ответ Вождю. В итоге было создано около 300 машин.
— И потом вы начали работать над проектом «Зульфикара-2»?
— Верно. Строительство танка — дело тяжелое и крайне ответственное. В каждом танке — по крайней мере, 500 метров электропроводки. Но немало усилий и внимания требует не только начинка, но и корпус. Корпуса русских и американских машин — стальные и очень прочные. Для их строительства и ремонта мы испытывали много образцов. Хотелось бы чтобы оболочка танка была достаточно прочной и не боялась попадания снарядов (хотя бы средних и мелких) — и я перепробовал самый разный материал, пока, наконец, не получил желаемый результат. И к 1993 году все было готово. И этот образец также был создан под эгидой «Оборонной промышленности».
— Макеты танков и боевых машин вы храните до сих пор?
— Да, поскольку это очень важно для меня. По правде, эти макеты до сих пор в работе. Вот недавно снимался сериал «Шестая столица», и когда в одной из сцен танк должен был преодолевать водное препятствие, использовался как раз его макет. И в тех эпизодах, где внутри боевой машины находилась семья Наги Мамули, также один раз использовался «Зульфикар».
— Верно ли, что режиссер хотел, чтоб вода была и внутри танка, кстати, водонепроницаемого?
— Ну да, (улыбается), я говорил господину Мукаддему, что как-то с этим танком форсировал и водохранилище Амир-Кабира (к северу от Тегерана — прим. перев.), и перебирался через Тигр, и ни одна капля не попала внутрь. Вы, говорил я режиссеру, хотите сделать бассейн в водонепроницаемом танке?. А Мукаддем отвечал, что это нужно для того, чтобы сцена была более зрелищной, ну и смешной.
— Чем вы занимались после войны?
— Я не делю свою трудовую жизнь на «до войны», «во время войны» и «после войны». Мое жизненное кредо — никогда не прекращать борьбу, неважно, во время ли войны или после нее. Пока шла война, моим делом было поставлять стране боевые машины, БТРы и конструировать для нашей армии танки. Сейчас, когда войны нет, нужно всемерно содействовать процветанию экономики и прогрессу нации.
— И вы продолжаете строить машины?
— Да. Недавно я закончил проект вэна, фургона «Саманд». По мнению многих, это очень практичная модель, которая привлекает внимание и вызывает интерес. Но, поверьте, несмотря на практичность этой модели, в производство она до сих пор так и не запущена. Вот и получилось так, что я просто построил машину для себя и, с горечью и досадой, зарегистрировал ее пока для себя одного, вместо того, чтобы сделать ее достоянием нации. И когда я еду по городу, все смотрят и удивляются, глядя на мое необычное изобретение.
— Ну, а как Вы от тех тяжелых боевых машин перешли к постройке вашей новейшей миниатюрной модели — «одуванчику»?
— «Одуванчик» — действительно, модель очень маленькая и легкая, и, хотя она и необычная, создать ее было тоже намного легче, в сравнении с теми «тяжелыми» машинами. Топливом для нее служит просто чистый воздух, и, таким образом, ее эксплуатация не стоит почти ничего. Она не только не загрязняет воздух, но и позволяет, таким образом, беречь национальное достояние — запасы нефти и производимый из нее бензин.
— Когда удалось построить такой «одуванчик»?
— Идея о ее строительстве возникла давно, но осуществить ее удалось только в 2011 году. Когда я был еще ребенком, мы с отцом часто ездили в город Рэй. И тогда еще мой огромный интерес и любопытство вызывала поездка туда именно на поезде. Немного повзрослев, я подумал, что приводить в движение железнодорожный состав сможет просто сжатый воздух. В 2011 году я договорился с железной дорогой, чтобы она оказала содействие моему проекту. Я получил положительный ответ, мне одобрили проект. И так сжатый воздух стал источником топлива и смог вращать колеса.
— И тот же принцип действительно удалось положить в основу проектирования новой модели автомобиля?
— Чтобы завершить мою работу, мне была необходима мастерская или мини-завод. Площадку для испытаний мне предоставил Институт авиации. При содействии ректора института доктора Хусейна Канбари, также Фардада Изади, Али Кохандани и еще одного инженера и летчика-испытателя машину удалось построить. Сейчас работа над ней в завершающей стадии.
— И это изобретение действительно может оказаться огромным шагом вперед в развитии автомобилестроения?
— Ее ждет не только отечественная отрасль автомобилестроения, но уже стали поступать запросы и из-за рубежа. Запустить проект в производство выразила готовность компания «Пежо» и некоторые другие компании. А Мексика уже готова приобрести партию в 4 тысячи машин. Надеюсь, ответственные лица в нашей стране тоже не будут отставать, и мы произведем машину, которая явилась детищем как нашей науки, так и прикладной инженерии.
«Одуванчик» — свежий глоток воздуха в загазованном мегаполисе
Доктор Хусейн Канбари, ректор Института авиации, сразу заявил о готовности поддержать проект. Он вместе с изобретателем и гостем нашего издания, Ахмадбеги, сейчас прикладывает усилия для налаживания производства этой новинки внутри страны. Он сам тоже дал небольшое интервью местному корреспонденту «Хамшахри». Вот его краткое содержание: «До сих пор основой эксплуатации современного автомобиля было ископаемое топливо, но, похоже, мы сейчас сможем изменить этот подход. В данный момент, на стройплощадке "одуванчика" при нашем Национальном институте авиации происходят очень многообещающие события, которые помогают осуществиться проекту, сочетающему в себе знания в области автомобиле- и авиастроения. По сути, мы привлекаем отрасль авиастроения к строительству автомобилей нового типа. Нам с самого начала было очень интересно пробовать осуществить такую возможность. "Одуванчик" может стать частью жизни наших городов. Он поистине может стать для них, страдающих от загрязненности атмосферы и от загазованности, глотком свежего воздуха. Он докажет свою эффективность и в военной промышленности, и в нефтяной отрасли, где сейчас сжигаются колоссальные объемы топлива. Его можно будет использовать в регионах, где господствуют низкие отрицательные температуры и обычное топливо замерзает. Несомненно, он и во многих других случаях докажет свою практичность. Но чтобы внедрить его в массовое производство, сейчас действительно нужна большая поддержка».