СМИ

В Багдаде опубликованы окончательные результаты парламентских выборов, состоявшихся неделю назад. Результаты настолько неожиданные, что их вполне можно считать сенсационными. Больше всего мест в новом созыве Совета представителей (парламента) Ирака (парламента) получил антиамериканский и антииранский блок «Аль-Сайрун» («Альянс революционеров за реформы») — 54. На втором месте проиранская коалиция «Фатах» («Завовеание») с 47 местами. И только третьим стал считавшийся фаворитом избирательной кампании блок «Наср» («Победа), у которого в новом парламенте будет лишь 42 представителя.
Ближний Восток в огне
Ближний Восток вновь вышел на первые полосы газет и журналов. В последние недели главными поочередно становились события в Сирии, Ливане и Иране. В мае «вспомнили» и о слегка позабытом Ираке, который ушел на второй план после громкого заявления премьер-министра страны Хайдера аль-Абади в конце 2017 года о полном разгроме на территории Ирака запрещенной в России террористической организации «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ). Впервые после объявленного разгрома ИГ в Ираке состоялись парламентские выборы. Они тем более важны, что принесли крайне неожиданные результаты.
Иракские выборы приучили всех к неожиданностям. Но, несмотря на эту внутреннюю готовность к неожиданностям, выборы парламент, которые состоялись 12 мая не могли не обратить на себя внимание. И даже не столько потому что в них победили не общепризнанные фавориты — коалиция премьера Хайдера аль-Абади «Наср», которую поддерживали, как это ни странно, и в Вашингтоне, и в Тегеране, и в Москве с Эр-Риядом, сколько потому что победителем стал оппозиционный блок «Аль-Сайрун» («Идущие вперед»), программа которого строится на иракском национализме и одинаково отрицательном отношении как к США, так и к Ирану.
Обострение ситуации в Сирии и Йемене привело к резкому обострению отношений между США и Ираном, Ираном и Израилем. Не следует забывать и об одностороннем выходе из соглашения по ядерной программе Ирана Соединенных Штатов, что ставит это важнейшее соглашение под угрозу срыва. Событий хватит для нескольких регионов сразу, но только не для Ближнего Востока. Ситуация там обострилась неделю назад в еще одной горячей точке — в продолжающем тлеть, но пока еще не горящем Ираке. Важность этой страны заключается в том, что Ирак является вторым производителем нефти в ОПЕК после Саудовской Аравии. В апреле в Ираке в среднем добывалось 4,43 млн баррелей в сутки. Неудивительно, что события там непосредственно влияют на мировую ситуацию на нефтяных рынках.
Парламентские выборы в Ираке закончились неожиданной победой коалиции «Аль-Сайрун» 44-летнего шиитского политика-богослова Муктады ас-Садра. Ирак получит новое правительство летом, но уже сейчас многие специалисты прогнозируют обострение борьбы между шиитами и суннитами. Вспышка обострения может опять превратить эту многострадальную страну в поле кровавого сражения за влияние на Ближнем Востоке и повысить накал борьбы между Эр-Риядом и Тегераном. К этому следует, конечно, добавить и выход США из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), как официально называется соглашение об ядерной программе Ирана, заключенное в 2015 году между Тегераном и Россией, КНР, США, Францией, Великобританией и ФРГ, который сам по себе способен дестабилизировать ситуацию в регионе.
Иракцы устали от выборов?
На 329 мест в Совете представителей Ирака претендовали около 7 тыс. кандидатов. На выборы пришли лишь 44,5% зарегистрированных избирателей, хотя опросы накануне выборов показывали, что большинство иракцев собирается прийти во вторую майскую субботу на избирательные участки. Так, опрос 1066 иракцев, заказанный организацией 1,001 Iraqi Thoughts, показал, что более 70% респондентов намерены голосовать. Средняя явка на выборах за последние 15 лет, после свержения Хусейна, составляет 65%.
Еще один результат опроса, который частично объясняет причину низкой активности иракских избирателей, состоит в том, что всего 6% иракцев доверяют политическим партиям и лишь 8% - парламенту.
Другие объяснения политической апатии иракцев тоже на поверхности. Суннитам сейчас явно не до выборов. У них главная задача — как можно быстрее вернуться к нормальной жизни. Джихадисты из ИГ, преимущественно сунниты, хозяйничали в основном на территориях с преобладающим суннитским населением, т. е. на западе и севере страны. В результате иракские сунниты, среди которых справедливости ради следует сказать было немало сторонников ИГ, особенно сильно пострадали в результате трехлетней войны. Причем, не только от шиитов, воевавших с ИГ, но и от самих джихадистов, которые с чрезвычайной жестокостью подавляли малейшие признаки неповиновения.
Апатия накануне выборов царила и в Курдистане, который раньше неоднократно решал исход общенациональных выборов. Она объясняется неудачными последствиями прошлогоднего референдума о независимости Курдистана. Багдад, объявивший референдум незаконным, ввел осенью прошлого года санкции против Эрбиля и накануне голосования вернул обратно богатые нефтью районы, которыми владели курды, отбившие их у джихадистов в ходе войны.
Даже главный духовный лидер иракских шиитов, Великий аятолла Али Систани настолько разочаровался в политиках, что не призывал верующих, как раньше, идти на избирательные участки. Он лишь потребовал, чтобы избиратели не голосовали за тех политиков, которые не умеют работать или попались на взятках.
Победа национал-шиизма
Несмотря на низкую явку выборы прошли в довольно спокойной атмосфере. Как минимум один прогноз оправдался. Благодаря сложной системе выборов иракским партиям крайне трудно рассчитывать на получение большинства мест. Обошлись без сенсации в этом смысле и прошедшие выборы — никто не получил большинства, позволяющего сформировать однопартийное правительство.
Задолго до 12 мая безоговорочную победу прогнозировали действующему премьеру аль-Абади. Однако его «Победа» заняла лишь третье место. Следующие четыре года Ираком будет управлять коалиционное правительство. Оно должно быть сформировано не позднее 19 августа, т. е. через 90 дней после объявления окончательных результатов выборов.
Муктада ас-Садр лично, кстати, не участвовавший в выборах, сумел собрать широкую электоральную базу — благодаря обещаниям бороться с коррупцией и назначить в свой кабинет технократов. В нулевые годы (2003–2008) Садр организовал восстание против американских и коалиционных войск и возглавил военизированную организацию «Армия Махди», воевавшую как против иностранцев, так и против иракских суннитов. Его сторонники «отметились» многочисленными кровавыми подвигами и не гнушались похищениями людей ради выкупа и даже банальным бандитским рэкетом.
В конце «нулевых» Садр отправился в иранский Кум заканчивать религиозное образование. На родину он вернулся ярым националистом, растерявшим последние остатки симпатий к Ирану. Став умеренным политиком, Муктада ас-Садр решил резко расширить базу своих сторонников и заключил союз не только с секуляристами, но и даже с иракскими коммунистами.
Эта гибкость и нашедшие поддержку у населения популистские лозунги позволили ас-Садру победить такого грозного противника, как Хайдер аль-Абади. Этому человеку удавалось все четыре года во власти лавировать между странами, интересы которых переплелись в Ираке, и пользоваться их расположением. Кроме Вашингтона, его поддерживают и Москва с Тегераном, которые защищают в Сирии Башара Асада, а также Эр-Рияд, Амман, Абу-Даби.
Кроме лозунгов и гибкости, своими несомненными успехами на выборах Муктада ас-Садр обязан и своей политической программе. Ее главное кредо: руководить Ираком должны не американцы и не иранцы, а исключительно сами иракцы. Ас-Садр одинаково жестко критикует США и Иран. Он с одинаковым пылом выступает как против присутствия в стране почти пятитысячного американского контингента, так и против участия иракцев в гражданской войне в Сирии на стороне Асада.
Как ни странно, главный козырь Хайдера аль-Абади — победа над «Исламским государством» — не сработал. Обещания ас-Садра бороться с коррупцией, которая лишает Багдад львиной части нефтяных доходов, и с широко распространенной политической системой, построенной по этническому признаку и на непотизме, оказались сильнее. После того, как стало очевидно, что «Аль-Сайрун» получит большинство мест в парламенте, Муктада ас-Садр написал в Twitter, что готов к союзу со всеми политическими партиями, включая коалицию действующего премьер-министра. Если такой союз состоится, то Хайдер аль-Абади вполне может сохранить пост главы правительства, даже проиграв выборы.
В пользу такого сценария и статистика. После 2003 года премьер-министры Ирака редко представляли победившую на выборах партию.
Аль-Абади трудно отказаться от такого заманчивого предложения, потому что его коалиция пропустила вперед еще один шиитский блок — «Фатах» во главе с Хади аль-Амери. Последний четыре года руководил транспортом в правительстве Нури аль-Малики, а после нападения джихадистов на Мосул летом 2014 года возглавил шиитскую милицию «Бригады Бадр», сыгравшие главную роль в победе против ИГ. Аль-Амери, представляющий третью главную политическую силу в Ираке, не скрывает своих близких отношений с Тегераном. Его «Бригады» тесно связаны с иранским Корпусом стражей Исламской революции (КСИР). Интернет пестрит снимками, на которых он запечатлен с иранским генералом Касемом Сулеймани, командующим элитным подразделением КСИР — силами «Кудс». К слову, во всех отделениях «Фатах» можно увидеть портреты верховного руководителя Ирана, великого аятоллы Сейида Али Хаменеи.
Опять прозевали…
«Если администрация Трампа и следила за ситуацией в Ираке накануне выборов, то она, конечно, делала ставку на Хайдера аль-Абади, — объясняет реакцию Вашингтона специалист по Ближнему Востоку Кеннет Поллак из Института американского предпринимательства (AEI). — Сейчас все в округе Колумбия заламывают руки и со страхом ждут последствий».
Парламентские выборы в Ираке принесли Вашингтону очередное поражение. Для американского истеблишмента неожиданный взлет Муктады ас-Садра стал малоприятным сюрпризом. Несмотря на его готовность сотрудничать с аль-Абади, даже если тот сохранит свой пост, его возможности и влияние будут основательно подорваны.
Белому дому не остается ничего иного, как смириться с реальностью и своей уже давно ставшей для всех очевидной политической недальновидностью. Америка в лице Госдепа и Минобороны уже приветствовала как сами выборы, прошедшие в «истинно демократической атмосфере», так и выбор иракского народа. Кстати, Вашингтону не привыкать сотрудничать в Ираке с силами, которые он раньше считал врагами. Например, более десяти лет назад американцы сотрудничали с суннитском движением «Ас-Сахва» (пробуждение). Кстати, то сотрудничество, по крайней мере, так считают в Вашингтоне, стало поворотным моментом в войне против «Аль-Каиды» в Ираке.
Проверить, насколько изменились отношения между США и Ираком при новом правительстве, поможет вопрос присутствия американских войск в Ираке. Если исходить из политической платформы ас-Садра, то он должен потребовать от Трампа вывести из Ирака всех американцев. Кстати, из Сирии американские войска, похоже, все-таки уйдут. Президент Дональд Трамп дал Пентагону полгода на их полный вывод.
С другой стороны, тот же ас-Садр прекрасно помнит, чем закончился последний вывод американских войск из Ирака в 2011 году. Иракская армия позорно бежала с поля боя, бросая современную американскую технику и оружие, при первом же появлении значительно уступающих им как по численности, так и по вооружениям отрядов джихадистов. После разгрома, учиненного Багдаду ИГ, иракскому правительству независимо от того, каким оно будет, необходимо восстановить армию и повысить ее боеспособность. Сделать же это без иностранных инструкторов, за которых всегда можно выдать морских пехотинцев США, едва ли удастся.
В интервью агентству АР пресс-секретарь ас-Садра Салах аль-Обейди заявил, что «Аль-Сайрун» придерживается умеренных взглядов и что у коалиции нет никаких проблем с тем, что нынешний премьер и его люди четыре года поддерживали военные и дипломатические отношения с Вашингтоном. Не стоит забывать и о том, что выборы в Ираке прошли в момент резкого обострения отношений между Вашингтоном и Тегераном и что Дональд Трамп сейчас лихорадочно ищет противовес Ирану на Ближнем Востоке.
Тегеран и ас-Садр
«Всякий раз, когда американцы вмешиваются (во внутренние дела Ирака), они терпят поражение, — прокомментировал изданию New York Post ситуацию в Ираке Интифад Канбар, президент Фонда будущего. — Лучшая помощь, которую Вашингтон может оказать Ираку, это ослабить Иран».
Неожиданно слабые результаты, показанные на выборах Хайдером аль-Абади, несомненно нанесли сильный удар по влиянию США в Ираке. Однако еще больше в результате победы Муктады ас-Садра может потерять Иран. Влияние Тегерана на Ближнем Востоке последние полтора десятилетия неуклонно росло. Однако последние события резко замедлили иранское наступление и дали основание говорить о достижении Тегераном пика влияния на Ближнем Востоке и начале отступления с занятых позиций. В первую очередь, речь идет, конечно, об одностороннем выходе Америки из СВПД и возврате санкций против ИРИ. В Тегеране, руководство которого тоже не является монолитным, похоже, не ждали, что последствия выхода США из соглашения начнут сказываться немедленно. Очевидно, что без Америки несмотря на все заверения европейских участников СВПД и России с Китаем, что они не позволят соглашению развалиться, оно едва ли сможет быть эффективным. Столкнувшись с угрозой санкций Вашингтона, европейские компании уже начали сворачивать свою деятельность в Иране. Ни Брюссель, ни Берлин с Парижем не смогут остановить бизнесменов, потому что для любого бизнеса иранский рынок несмотря на всю его привлекательность не идет ни в какое сравнение с американским.
Вторая причина ослабления позиций Ирана в регионе — недавнее обострение отношений с Израилем. Тегерану угрожает поражение на дипломатическом фронте. Биньямин Нетаньяху побывал в Москве на праздновании Дня победы 9 мая и после встречи с президентом Владимиром Путиным заявил журналистам, что, по его мнению, Россия не будет слишком активно мешать действиям Тель-Авива в Сирии. Это можно трактовать как прозрачный намек на то, что в случае необходимости удары израильской авиации по иранским объектам и позициям в Сирии продолжатся. К этому следует добавить и то, что израильтяне, судя по всему, предупредили Москву о воздушных ударах по иранцам. Едва ли после всего этого в Тегеране окрепнет доверие к союзнику по войне в Сирии — России.
Тегеран, конечно, нуждается в Багдаде как в союзнике, но союзник ему нужен слабый, чтобы он мог сохранить экономическое и политическое влияние как в Ираке, так и в регионе. Ирану сейчас приходится энергично маневрировать, чтобы сохранить влияние в Ираке, которое он рискует потерять в случае прихода к власти Садра. Кстати, еще накануне выборов Тегеран публично заявил, что не позволит Садру сформировать правительство.
Иранские представители пытаются сейчас объединить все шиитские партии и организации, за исключением блока ас-Садра, на базе «Фатаха». Речь идет, например, о коалиции «Государство закона», созданной экс-премьером Нури аль-Малики. С целью консолидации и объединения всех проиранских сил в Багдад прилетал на днях Сулеймани, но пока признаков, что усилия Тегерана приносят положительные результаты, нет.
Многие иракцы явно устали от нескрываемого стремления Тегерана к лидерству и вытекающих отсюда неоколониальных замашек. Шииты Ближнего Востока в целом и Ирака в частности вновь начинают отдавать предпочтение Неджефу, исторической столице шиитского мира, находящейся в Ираке, а не иранскому Куму, узурпировавшему роль лидера во время притеснений шиитов суннитом Саддамом Хусейном. Напомним, что в Неджефе находится гробница халифа и первого имама шиитов — Али, двоюродного брата и зятя пророка Мухаммеда.
Разногласия между Багдадом и Тегераном крепнут не только в политической сфере, но и в религиозных вопросах. К примеру, Али Систани во многом не соглашается с Али Хаменеи. Одной из основных причин раздора является четкая линия, прочерченная иракским духовным лидером между религией и государством. В Ираке в отличие от Ирана шиитское духовенство считает, что священники не должны вмешиваться в политику и что им следует ограничиться исключительно религиозными вопросами.
Покажет время
Говоря об изменениях в регионе, которые могут вызвать парламентские выборы в Ираке, нельзя не остановиться на суннитских арабских монархиях. В главном центре этой очень серьезной политической силы на Ближнем Востоке — Эр-Рияде и на берегах Персидского залива, надо думать, к очевидной победе Муктады ас-Садра отнеслись положительно. Дело в том, что после возвращения из Кума ас-Садр, похоже, сменил не только политические взгляды, но и ориентацию. Он начал устанавливать связи с противниками Ирана: Саудовской Аравией и ОАЭ. В прошлом году, например, Муктада даже встречался с наследным саудовским принцем Мухаммедом бин Салманом.
В Кремле победу асСадра скорее всего встретили настороженно. Хайдер аль-Абади Москву вполне устраивал так же, как Вашингтон и Тегеран. Багдад покупал российское оружие и с охотой сотрудничал с российскими нефтяными компаниями. Как поведет себя новое правительство Ирака в отношении России, особенно если оно будет стоять на националистических позициях, пока не очень понятно. Но очевидно, что российско-иракские отношения ждут перемены…
Вне зависимости от того, какое правительство придет к власти в Багдаде, ему придется столкнуться с грандиозными по трудности задачами. Чего стоит хотя бы восстановление разрушенных войной районов и предотвращение вполне возможного возрождения ИГ. По оценкам Всемирного банка, центральному правительству для восстановления ущерба, причиненного джихадистами, нужны как минимум $ 80 млрд. Между тем, иностранные инвесторы продолжают обходить эту страну стороной. Доноры пообещали собрать для восстановления Ирака лишь $ 30 млрд.
Казалось бы, победа Муктады ас-Садра должна пойти на пользу иракцам и что она принесет этой исстрадавшейся стране стабильность и безопасность. Однако бурная история последних полутора десятилетий в истории Ирака и роль в ней Садра, до сих пор, скорее разрушительная, чем созидательная, дает основания не торопиться с выводами. Как говорится, время покажет!
Сергей Мануков