СМИ

Вадим Мордашов, экс-депутат парламента Республики Крым 19 февраля исполняется ровно 65 лет с того дня, как Крым «с лёгкой руки» первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущёва был «подарен» Украине. Именно 19 февраля 1954 года состоялось пафосное «историческое» заседание президиума Верховного Совета СССР по факту «приёма-передачи» Крыма. Предшествовало этому инициированное Никитой Хрущёвым волюнтаристское решение президиума ЦК КПСС. Полуостров, в ознаменование «300-летия воссоединения России и Украины», был предан из состава РСФСР в состав «братской УССР». Ну … как мешок картошки – вместе с землёй, недрами, памятниками истории и культуры, и, что самое возмутительное, – вместе с людьми, с которыми «наша партия» обошлась как с крепостными. Никаких опросов или референдумов коммунисты не провели, хотя согласно даже союзному законодательству такой вопрос сначала должен был выноситься на открытое обсуждение Верховного Совета РСФСР. Также необходимо было выяснить на референдумах мнение жителей обеих республик, в том числе непременно – в самой Крымской области. Потом провести общесоюзный референдум, и только после этого делать выводы, и уже выносить законодательные решения. Однако никто из партийных «бонз» даже не усомнился ни в целесообразности, ни в законности принятого «ленинской партией» решения. Таким образом, миллион граждан заснули в своих домах в одной республике, а на утро проснулись уже в другой – иноязычной, инокультурной, с чуждым для большинства крымчан украинским менталитетом. Но зато «в знак многовековой дружбы»… Понятно, что в условиях практически унитарного советского государства акт 1954 года не имел принципиального значения как в целом для граждан в СССР, так и для рядовых крымчан, поскольку административное подчинение и условные границы между УССР и РСФСР не играли особой роли. Большинству людей в едином Советском государстве было, как сейчас говорят, «пополам», в пределах чьих именно условных границ находится крымский полуостров. В условиях Союза Крым всё равно оставался общим, советским, всесоюзной здравницей, и загранпаспорт для поездки на ЮБК или в Севастополь оформлять было не надо. Да и простые крымчане поначалу не поняли разницы и последствий сего юридического действа. Всюду продолжал «ходить» наш советский рубль, родной русский язык в СССР оставался государственным, его никто не запрещал, и «мова» поначалу Киевом ещё не навязывалась. Поэтому массовых протестов в связи с Указом 1954-го не было. Было, конечно, недовольство на ментальном и бытовом уровне, на работе. Но, только что переживший сталинскую диктатуру советский народ, не смел и помышлять о каких-либо публичных акциях, потому как в то «коммунистическое время» любые публичные выступления были бы сразу же подавлены. На бытовом уровне люди с иронией говорили: «Хрущ по пьянке отдал Крым». Тогда же никому и в голову не могло прийти, что формальная передача Крыма союзной УССР в дальнейшем может обернуться колоссальной бедой не только для крымчан, а и народа в целом. О том, как крымчане воспринимали состоявшийся факт «перехода в УССР», много рассказывали старожилы Крыма, в том числе мне мои родители, старшие сослуживцы, соседи. Например, началась навязываемая Киевом кампания массовой замены вывесок с привычных русских на украинские. Простой народ буквально поднимал на смех появившиеся непонятные для крымчан – «Перукарня», «Вулиця», «їдальня» «Панчохи та шкарпетки», «Приймальня» «М’ясо», «іграшки» и т.д. Интеллигенция, вспоминая опыт недавних сталинских репрессий, возмущалась украинскими «нововведениями» в кулуарах, но реагировала лишь «ногами». Так, в частности, когда в Крымский медицинский институт пришла киевская «указивка» перевести преподавание в вузе на украинский язык (представляете себе медицинские термины на мове…), целый ряд профессоров и преподавателей вуза в знак протеста написали заявления о своём увольнении, решив перевестись в вузы России. Таким образом, авторитетный крымский ВУЗ практически оставался без преподавателей, учебный процесс встал. Вполне естественно, что пошли жалобы в ЦК о фактической гибели советского высшего образования на полуострове. Из столицы страны пришлось одёргивать ретивых украинизаторов Крыма. Киеву дали понять, что крымчан тупо «гнуть чрез колено» не получится, поэтому приказ по «мовизации» вузов был отменён. Вывески на русском также вернули. Нелицеприятная ситуация сложилась в сплошь русскоязычном Крыму и в школьном образовании. Так, в связи с неадекватной активностью понаехавших сюда с Украины по киевской разнарядке украинизаторов, среди крымчан росло недовольство по поводу навязанной обязательности изучения с начальных классов чужого, похожего на русский, языка. Одновременное изучение двух похожих языков ухудшало грамотность учащихся, причём особенно это ощущалось в начальных классах. Крымские родители относились к мове, мягко говоря, не очень уважительно (её в Крыму называли «селюковым диалектом русского языка»), а дети просто «скачаривали» с уроков мовы, нарушая дисциплину. После очередного вразумления из Москвы, понаехавшие с Украины ретивые украинизаторы на какое-то время подзатихли (вплоть до 1992 года…), началось послабление и в этом вопросе. Отделы народного образования («ГОРОНО», «РАЙОНО) стали закрывать глаза на то, что многим родителям удавалось находить различные уловки, которые позволяли родителям по аргументированным заявлениям освобождать своих детей от изучения «мовы». Так было и со мной лично – я был от изучения «мовы» освобождён как сын военнослужащего. В Севастополе, кстати, Киев навязывать «мову» вообще не посмел ни в школах, ни в вузах. Вплоть до 1992-го «мову» там не преподавали, и вывесок на «мове» в военном городе – базе ЧФ СССР – просто не было. На эту особенность русского города я всегда обращал внимание, когда приезжал на учёбу в СПИ (Севастопольском приборостроительном институте). Ни вывесок, ни объявлений на вокзале на «мове» я в Севастополе не слышал, в то время как в Симферополе на ж/д вокзале все объявления обязательно дублировались на украинском языке. В Севастополе я морально отдыхал, ощущая себя в чисто русском городе. Но это уже личные эмоции… О реакции крымских властей на передачу Крыма. В январе 1954-го власти полуострова явно без радости восприняли «крымскую инициативу» Никиты Хрущёва. Из Крыма предлагали хотя бы поинтересоваться мнением людей, провести референдум в соответствии с республиканскими и общесоюзной Конституциями. Но тут же последовала грозная телеграмма Хрущёва: «Только попробуйте своевольничать! Может, с вами поговорить по-сталински?!» – «пошутил» Никита Сергеевич. По архивным данным, порядка 40 «строптивых» работников крымских обкома партии и облисполкома – инициаторов проекта общекрымского референдума – всё-таки были репрессированы (правда, без тюрем, но с увольнениями, «случайными автопроисшествиями», «бытовыми случаями» и т.д.). Сейчас малоизвестно о том, что руководство Крымского обкома КПСС в большинстве своем решительно возражало против отторжения области от России, а наоборот, выступало за возвращение её исторического названия «Таврическая». Так, ещё в октябре 1952 году первый секретарь Крымского обкома партии П.И.Титов, будучи делегатом ХIХ съезда КПСС, обратился лично к Сталину с письменным предложением о переименовании Крымской области в Таврическую. По его мнению, это полностью бы соответствовало истории создания области. Титов также апеллировал к забытой Советской Республике Таврида. Он считал, что Крымской области РСФСР «пора восстановить свое русское, российское название».Предложение Титова не было предварительно обсуждено в Крымском обкоме КПСС, так как против этой инициативы категорически возражал проукраински настроенный второй секретарь обкома Д.С.Полянский (1954-1955 гг. – первый секретарь Крымского обкома). Зато Полянский активно поддержал хрущёвскую идею передачи Крыма в состав УССР. В этой связи примечательна оценка Георгом Мясниковым (в 1960-х годах вторым секретарем Пензенского обкома КПСС) Полянского: «Я вспомнил, как он пошел в гору. Хрущёв, Титов и он встретились в Крыму. Возникла идея передачи Крыма Украине. Титов идею с ходу отверг, а Полянский сказал, что это «гениально». На другой день собрали пленум Крымского обкома, Титова прогнали, а Полянский стал первым секретарем обкома» (дневниковая запись от 04.02.1973 г.). Титов уже тогда обоснованно считал, что РСФСР нецелесообразно «уходить» из Крыма, а Керченский пролив должен остаться в РСФСР. Он категорически возражал Хрущеву по поводу передачи Крыма Украине – об этом тоже стоит упомянуть, потому что теперь о таких возражениях практически уже никому неизвестно. У Титова были постоянные стычки с первым секретарем ЦК по этому поводу, в результате которых властный и рачительный хозяин Крымской области был низложен до ранга заместителя министра сельского хозяйства РСФСР. Это головокружительное понижение в должности полностью вывело Павла Ивановича из верхних эшелонов власти… Хотя Крым находился в формальном админподчинении Украинской ССР, являвшейся в свою очередь частью СССР, забота о развитии всесоюзной здравницы оставалась за центральной властью. Судьба Крыма резко изменилась с развалом единого государства, когда волею судеб Крым оказался в составе вновь созданного государства «Украина», проблемы крымчан стали уже серьёзно ощутимы. Траурный митинг в Крыму в 2009 году Последствия противоестественной волюнтаристической передачи (российского по своей истории и сущности) Крыма всегда вставали на повестку дня, ибо не так-то просто перечеркнуть страницы истории государства Российского. Это постоянно возвращало в тот, трагический для нас, февраль 1954-го. За 23 года Крым прошёл колоссальное испытание самодурством украинских властей. Всё это, рано или поздно, всё равно должно было, в конце концов, привести к «Крымской весне». Именно поэтому Крым сам ушел от Украины, как уходит пасынок из семьи, где он никогда не был любимым, всегда был чужим и обделённым. И теперь мы, слава Богу – дома!