СМИ

8 февраля 2019
18:40

Идеальный способ нейтрализации свидетеля — не убийство, подкуп или запугивание: всё это чревато осложнениями. Идеальный способ — перевод свидетеля преступления в статус обвиняемого. Много лет назад Европа совершила преступление. А свидетель все эти годы мучается интеллигентским вопросом о причинах ненависти Европы к нему. Да в том и причина, что ты жив и не хочешь каяться в ее преступлении, снять с ее души грех.
В этом году исполняется 80 лет со дня подписания так называемого «пакта Молотова — Риббентропа» (ПМР). И можете не сомневаться, помоев на Россию будет вылито не меньше, чем 10 лет назад, в годовщину 70-летия. Та история, правда, началась с конфуза, когда 400 с лишним депутатов Европарламента подписали декларацию об объявлении 23 августа «Европейским днем памяти жертв сталинизма и нацизма». Но избранники «евронарода» так спешили отреагировать на принуждение Грузии к миру, что декларацию приняли «сильно заранее», 23 сентября 2008 года — почти за год до 70-летия подписания ПМР в 1939 году, зато ровно за неделю до 70-летия… Мюнхенского сговора в 1938-м.
Тогда в Европе еще встречались профессиональные СМИ, и они указали евродепутатам, что те крупно облажались и своим фальстартом только привлекли внимание к позору в Мюнхене. К жертвам нацизма в самой Германии задолго до Мюнхена и к вопросу о том, на чьей они совести. К жертвам аншлюса Австрии 13 марта 1938-го, за полгода до Мюнхена, когда были казнены или убиты «в результате стихийного народного гнева» сотни коммунистов и евреев, десятки тысяч брошены в тюрьмы и концлагеря, в большинстве не дожив до освобождения, а 120 тысяч стали беженцами. Привлекли внимание к таким же жертвам в Чехословакии. К тому, наконец, что в дни Мюнхена только «сталинизм» требовал дать отпор нацизму.
Позорную декларацию пришлось скомкать. И разгладить ее уже в следующем году: не отказываться же из-за пустяков от хорошей идеи. В апреле 2009 года Европейский парламент принял резолюцию об «Общеевропейском дне памяти жертв всех тоталитарных и авторитарных режимов», а в июле отметилась и Парламентская ассамблея ОБСЕ, добавив конкретизации: «Общеевропейский день памяти жертв сталинизма и нацизма во имя сохранения памяти о жертвах массовых депортаций и казней». Естественно, траурной датой было утверждено 23 августа (1939), а не 30 сентября (1938).
В этом году будет придумано что-то еще. А мы будем возмущаться и оправдываться постфактум. Традиция?
Реплика в сторону: публикация декабрьского опроса Левада-центра об отношении к возможности эмиграции. Шок и трепет: 17% россиян желают покинуть страну, причем в возрастной категории от 18 до 24 лет «определенно» хотят уехать 18%, а 23% — «скорее хотели бы». В качестве официальных комментариев ужасных данных мы услышали беспомощное блеяние про «абстрактность» и «относительность». Хотя любой может в два клика найти результаты схожего опроса в США (Gallup, также декабрь 2018). Из США желают уехать 16% граждан, а в категории 15–30-летних — 30%! Похоже, при учете только 18–24-летних (как у Левады, т. е. без бунтарей-подростков, но и без поумневших 25–30-летних), набрались бы под 40%, как в России.
Не лучше данные по Франции, Германии, Британии. Не говоря о Румынии, Литве и им подобных. Данные по России не отличаются от «благополучных» европейских или отличаются в рамках статистической погрешности: процент буйных пубертатов, а также всем недовольных взрослых (как, впрочем, и всем довольных) везде примерно одинаков. И в чем сенсация? Кстати, в этом году Левада-центр «забыл» задать вопрос, а на какой собственно стадии подготовки к отъезду находится «потенциальный беглец». Возможно, потому, что предметно занимающихся вопросом эмиграции, по их же словам, при предыдущих опросах не набиралось и 1%.
Повторим, даже школьники, а не только сенаторы, эксперты полит-шоу, аналитики со степенями или пресс-секретари, могли в два клика найти данные, чтобы дать адекватную оценку «сенсации». Школьники с пропагандистской одноходовкой справились. Остальные — нет. Нас уделала голая, примитивная пропаганда. Причина понятна: раньше или позже каждый начинает воспринимать свою должность или мандат как данность. Ты уже не функция, ты — творец, все эти «новостюшки» отвлекают от дум о своем месте в истории. И если «мэтру» приходится что-то сказать в эфире, он и говорит «что-то».? читать продолжение новости ?
«Что-то» подобное мы услышим в августе этого года. Европарламент, ОБСЕ, ПАСЕ или комитет ООН голосами Евросоюза, Саудовской Аравии и прочих демократий примут ну просто зубодробительную резолюцию, ставящую СССР и нацистскую Германию на одну доску, а лоснящиеся свежим загаром депутаты и пресс-секретари будут разводить руками и блеять что-то нечленораздельное. Если будут стучать кулаками и «давать отпор», это тоже будет блеянием. Потому что — постфактум, «когда никому уже не интересно».
Россия застряла в «петровской парадигме»: «мы — европейцы», «мы такие же, как вы», «мы всегда были вместе в трудную минуту». Да бросьте. Попросим на минуту забыть слова гения российской дипломатии Александра Безбородко: «Не знаю, как при вас, молодых, будет, а при нас ни одна пушка в Европе без нашего разрешения выстрелить не смела!», но Россия в последние 300 лет была преимущественно объектом европейской политики. Иногда к ней проявляли знаки уважения и даже подобострастия, но лишь для того, чтобы втянуть в очередную, совершенно ненужную ей войну. Когда же Россия пыталась стать субъектом политики, Европа каким-то немыслимым образом объединялась в «евросоюзы» и шла Россию усмирять. С одинаковым удовольствием, как под Наполеоном Бонапартом, так и под Адольфом Гитлером.
Неисчерпаема тема «пакта Молотова — Риббентропа» и гипотетического «секретного протокола» к нему. Скажем здесь только, что лет 10 назад автору этого материала удалось задать вопрос военному историку, писателю, который, несмотря на все претензии к нему и методам его исследований, безусловно, стал отцом исторической публицистики о Великой Отечественной, разбудил живой интерес к ней. Это Владимир Резун (Виктор Суворов). А вопрос был: «Какая альтернатива пакту была у Сталина?». Автор «Ледокола» поплыл: понес ахинею о том, что Сталин должен был пригрозить Гитлеру экономической блокадой, а закончил еще лучше — предложением в «крайнем случае» разделить Польшу, но «не до конца», оставив некий буфер между Германией и СССР (преодолеваемый за несколько дней, но ценой чего стало бы вступление СССР во Вторую Мировую, ага).
Дух, буква и смысл пакта и даже протокола (и его исполнения!): СССР не будет воевать с Германией в одиночку, а линия на карте — предел, за который Германия не должна заходить, и, естественно, переходящий под контроль СССР. Это было юридически неоспоримо, поэтому в сентябре 1939 года, ни Польша, ни ее «союзники» Англия и Франция, войну СССР не объявили. Остается 70 лет давить на «мораль». Морализаторы это те, кто с 1934 года позволил Гитлеру похоронить военные статьи Версальского договора, забрать Рур, Саар, Австрию, Судеты, всю Чехию, Мемель, а потом выбрал датой начала 2МВ Польскую кампанию, только потому, что Лондон и Париж изволили объявить войну своему выкормышу. И… играли в футбол на «линии фронта» на виду противника еще более полугода Странной войны.
Мы заложники дурно понимаемого «интернационализма». Как-то было принято в Союзе, что если народ имел титульный автономный округ или область, то ему полагался один «национальный писатель» — член Союза писателей СССР, а так-то пусть пишет что попало, да хоть вообще не пишет: переведут его на русский, как надо. Если автономная республика, то два писателя и один поэт, если союзная, добавьте режиссеров и композиторов. Нет, чернить не будем, бывало и выстреливало, сами удивлялись.
Вот так же было и в соцлагере: ну по определению не могли братские народы быть в годы войны прихвостнями нацистов! Шесть лет чехи преспокойно пили пиво в оккупации. К счастью, осталось несколько десятков коммунистов, которые спасли «честь» народа. Юлиус Фучик с его «Репортажем с петлей на шее». Ну и организованное британской диверсионной группой покушение на Рейнхарда Гейдриха картинку подправило. Уничтожение карателями деревни Лидице и убийство полутора тысяч невинных людей, стало для Чехии «свидетельством о сопротивлении», а ограбление в 1945 году трех миллионов судетских немцев полностью покрыло моральный ущерб.
В Польше акции Армии Крайовой до 1 августа 1944 года можно сосчитать по пальцам одной руки: берегли силы для Варшавского восстания, когда подойдет Красная Армия и можно будет поставить Сталина перед фактом «Мы здесь власть». Не получилось. Но поляки, вроде бы не в обиде: оказывается, восстание было вовсе не против нацистов. Как заявил Антон Мачеревич в бытность министром обороны Польши:? читать продолжение новости ?
«Нужно отдавать себе отчет в том, чем было Варшавское восстание. Это была крупнейшая битва, которая предрешила судьбы Европы, потому что только благодаря этому фронт был удержан, только благодаря этому многие страны могли сохранить независимость, только благодаря этому советская армия не пошла дальше на запад. А так могло быть, нужно отдавать себе в этом отчет: советская армия могла пойти гораздо дальше на запад, чем пошла, если бы не жертва Варшавского восстания».
То есть, Сталин не ошибся. Чудеса… А вот поляки сплоховали. Следовало не восстание поднимать, а объединиться с Вермахтом и — на Москву. Тогда, по логике Мачеревича, все страны Европы сохранили бы независимость. В 1939 году 3 млн поляков, каждый шестой, вдруг стали фольксдойче — вспомнили о немецких корнях или о том, что были подданными Германии и Австро-Венгрии до Первой Мировой. Набралось бы и больше, работа в архивах кипела, но у фольксдойче была почетная, но неприятная привилегия — служить в Вермахте, поэтому после декабря 1941-го притягательность смены отечества резко снизилась.
Ну и «петровская парадигма» («мы всегда были вместе в трудную минуту») для тех стран, где совсем никакого сопротивления не просматривалось: приходилось вместе с европейцами повторять легенду о датском короле, который вышел на прогулку с пришитой желтой шестиконечной звездой, чтобы защитить своих подданных-евреев.
В 1941-м и позже с нацистской Германией в Европе кроме СССР воевала только Британия, главная виновница этой войны, и коммунистическое подполье (а также троцкисты, анархисты и другие левые силы, но в СССР эту тему не акцентировали) в Польше, Словакии, Югославии, Греции, Франции, Италии. Очень важно: они гибли не только, а иногда не столько от рук оккупантов, сколько от рук местных коллаборантов и пронацистских режимов. Ну и когда мы скажем это Европе в лицо? После 80-й годовщины пакта? После 90-й? 100-й? Ключевое слово «после». После того, как преступники снова и снова повторят фейки геббельсовской пропаганды про «совместный парад в Бресте»?
Но что можно сделать? Да ничего особенного. Делать то, что мы просто должны делать.
13 марта выразить соболезнования Австрии в связи с 81-й годовщиной аншлюса.
14 марта выразить соболезнования Чехии в связи с 80-й годовщиной оккупации страны (того, что от нее осталось после аннексии Судет полугодом ранее).
17 марта выразить соболезнования Литве в связи с ультиматумом Польши в 1938 году. Об аншлюсе Австрии говорят часто, а вот о том, что на следующей неделе Польша «доела» Вильно, известно гораздо меньше. 17 марта Польша выдвинула Литве ультиматум с требованием установления дипломатических отношений, т. е. признания польской оккупации Вильно в 1920 году. На ответ отводилось 48 часов, Каунас в них уложился.
А 22 марта выразить соболезнования Литве в связи с 80-летием аннексии Германией Мемеля.
И обязательно в июне — августе выразить соболезнования Литве, Латвии, Эстонии, Украине в связи с преступлениями местных сторонников нацистов, которые стреляли в спину бойцам Красной Армии, уничтожили или выдали СС тысячи и тысячи евреев, коммунистов, комсомольцев, просто лояльных советской власти сограждан. Многие из последних были расстреляны «в назидание» семьями. Особо выделить Эстонию, чьи города и сёла встречали германские войска плакатами «Judenfrei» — «свободно (очищено) от евреев».
И в каждом послании указывать на то, что Европа не слышит раздающиеся ежедневно слова Мачеревича и ему подобных, не реагирует на чествование ветеранов СС, не видит факельные шествия в украинских городах в честь пособников нацизма. Это значит, что Европа в своей ненависти к стране, сокрушившей нацизм, снова прогибается под нацистов.
Таких дат для соболезнований европейским партнерам можно вспомнить немало. Вспомнить, обдумать, выверить каждое слово. Время есть. И это не троллинг, это очень серьезно.
Как они отреагируют? Могут «возмутиться». Это будет хороший результат. Могут на государственном уровне демонстративно промолчать. Это тоже будет хорошим результатом. Маловероятно, но могут сделать хорошую мину и «сдержано поблагодарить», пытаясь связать те события с последующим «пактом Молотова — Риббентропа». Это будет замечательный результат. Поскольку залповое охаивание России «под дату» будет смазано.
А в дискуссии они будут уничтожены.
Альберт Акопян (Урумов)