СМИ

Мухаммад бин Салман, наследный принц Саудовской Аравии признал, что израильтяне имеют право на мирную жизнь на собственной земле. Об этом принц заявил в интервью американскому журналу Atlantic, сообщает во вторник, 3 апреля The Times of Israel. В разговоре с журналистом Джеффри Голдбергом влиятельный представитель королевского семейства Саудовской Аравии изложил свое видение будущего Ближнего Востока, включая возможность сотрудничества с Израилем.
Принц добавил, что он считает, что «еврейский народ имеет право на национальное государство, по меньшей мере, на части земли, принадлежавшей его предкам», отметив также, что «и палестинцы, и израильтяне имеют право на собственную землю».
Он отметил, что Саудовская Аравия имеет некоторые опасения по поводу священной для мусульман мечети в Иерусалиме и по поводу судьбы палестинцев, но не имеет каких-либо возражений против других народов.
В интервью изданию Мухаммед ибн Салман также выразил надежду на то, что нормальные отношения и стабильность могут быть обеспечены посредством заключения мирного соглашения, а также напомнил, что женой пророка Мухаммеда была еврейская женщина.
По мнению наблюдателей, слова бин Салмана говорят о возможном потеплении в отношениях между Эр-Риядом и Иерусалимом. (mignews.com)
Портал 9tv.co.il опубликовал аналитическую статью израильского публициста Зэева Ханина, под заголовком «Благословение вместо проклятия: арабский бойкот Израиля и его последствия»
На прошлый 2017 и нынешний 2018 год пришлось целое созвездие памятных дат, так или иначе связанных с еврейским государством. Дат, которые отнюдь не остались без общественного внимания в самых разных смыслах этого выражения. Среди них — полувековой юбилей впечатляющей победы Израиля над армиями пяти арабских стран в Шестидневной войне 1967 года — победы, решительно изменившей геостратегический расклад сил в восточном Средиземноморье. В августе того же 2017 года отмечалось 120-летие Первого сионистского конгресса. Затем 2 ноября — 100-летие декларации Бальфура о признании Великобританией Палестины (в еврейской исторической традиции — Эрец-Исраэль, то есть «Земля Израиля») местом для «национального дома для еврейского народа». А вслед за ней это признали и другие великие державы и некоторые региональные силы, включая Турцию и «фракцию эмира Фейсала» в панарабском движении.
А 29 ноября («каф-тет») 2017 года — семидесятилетие судьбоносного голосования в Генассамблее ООН о разделе территории Западной Палестины между евреями и арабами. Это решение, как известно, было признано Сионистским движением и открыло путь к провозглашению государства Израиль. И оно же было решительно отвергнуто лидерами стран ЛАГ и палестинских арабов, инициировавших первую арабо-израильскую войну (в израильской традиции — Война за независимость), в каковой арабы потерпели поражение, а тема создания еще одного арабского государства на территории к западу от реки Иордан была надолго (а возможно, и навсегда) снята с повестки дня.
Указанные даты и юбилеи стали для израильтян, для их друзей и партнеров во всем мире поводом для многих событий — праздничных, экономических и мемориальных. А для врагов еврейского государства, как арабских, так и их левацких, неофашистских, исламистских и прочих антисемитских союзников, поводом для очередных нападок на Израиль и резонансных кампаний по его делегитимации. Показательно, что именно 29 ноября начиная с 1977 года, то есть уже 40 лет, по инициативе арабо-мусульманских, прокоммунистических и «неприсоединившихся» стран в ООН ежегодно проводится масштабный антиизраильский хепенинг — «День солидарности с арабским народом Палестины», к которому приурочиваются дежурные «антисионистские» (в реальности, антисемитские) провокации.
Несложно предположить, что в 2018 году участники этих антисемитских и антисионистских кругов постараются приложить усилия для того, чтобы не менее впечатляюще отметить 70-летний юбилей государства Израиль, который будет праздноваться в апреле.
Бойкот как фактор развития
Добавим, что на этом фоне почти без внимания оказалась еще одна круглая дата — 80-летие конференции в сирийском городке Блудан, где собравшийся в сентябре 1937 года по призыву главы Верховного мусульманского совета в Палестине и верховного муфтия Иерусалима Хадж Амина аль-Хусейни панарабский саммит отверг выводы комиссии лорда Пиля, предложившей первый, существенно более благоприятный для арабов вариант раздела Палестины, и призвал к «бойкоту еврейских товаров и деятельности». А в 1945 году эта идея стала официальной линией новообразованной тогда Лиги арабских государств (ЛАГ), в структуре которой в 1949 году было создано Бюро по бойкоту Израиля, координировавшее арабские санкции против стран и организаций, поддерживавших экономические отношения с Израилем.
С тех пор попытки мобилизации экономических средств давления стали неотъемлемым элементом «гибридной войны» арабов и их союзников — исламистских, коммунистических и прочих — против еврейского государства. Причем по мере поражения или проигрышей «по очкам» в «конвенциональных» и «доконвенциональных» конфликтах с Израилем (арабо-израильские войны и террористические кампании) акцент антиизраильского «красно-зеленого альянса» на торгово-экономические инструменты борьбы ощутимо возрастал.
Пиком этой деятельности считается «нефтяное эмбарго» экспортирующих углеводородное сырье арабских стран в отношении государств, поддержавших Израиль в Войне Судного дня 1973 года (прежде всего США, и их европейских союзников, а также Японии), с целью оказать политическое давление на мировое сообщество и уменьшить поддержку Израиля западными странами.
Бойкот нанес некоторый ущерб развитию израильской экономики, но в целом арабская блокада не достигла своей цели. Она не смогла остановить рост израильской индустрии, сельского хозяйства, торговли, науки и технологий, гуманитарной сферы и, более того, в известной мере стимулировала экономическое развитие Израиля и укрепление его связи с иностранными рынками. (Как, заметим в скобках, и на развитие энергосберегающих технологий и обновление «основного капитала» в странах Запада.) В свою очередь, инициированный арабо-мусульманским и коммунистическим блоком бойкот отрицательно отразился на экономике арабских государств, лишив их многих выгод торговли с Израилем и со странами свободного мира.
В том числе и благодаря тому, что инициаторы бойкота сами стали объектом ответных санкций. Так, в 1977 году Конгресс США принял закон о запрете американским компаниям поддерживать антиизраильский бойкот или участвовать в нем. В законе говорилось, что бойкот наносит вред «самой идее свободной торговли между нациями». Закон среди прочего преследовал цель — «прекратить губительное влияние иностранных бойкотов на американский образ жизни еврейских членов нашего общества». Вслед за США подобные законы были приняты в Австралии, Великобритании, Канаде и других странах.
Более того, тот факт, что большинство компаний демократических стран продолжали торговать с Израилем, не помешал многим из этих стран расширить объем торговли и с арабскими странами. Что же касается самого Израиля, то по-настоящему тема экономических связей уже на рубеже 70-х — 80-х годов перестала быть функцией его отношений с арабо-исламским миром. В том числе и потому, что ориентированная на развитие продвинутых индустриальных и аграрных моделей израильская экономика и консервативная аграрно-индустриальная и сырьевая экономика большинства арабских и мусульманских стран двигались в разных плоскостях.
Так, после подписания мирного договора с Израилем в 1978 году Египет, который до этого решительно поддерживал антиизраильский бойкот, выступил против него. Но на практике объем торговли между Израилем и Египтом в 1980-х — начале 2000-х годов был невелик из-за нежелания властей Египта, профсоюзных и прочих организаций проводить курс на экономическое и политическое сотрудничество с Израилем. И, напротив, отсутствие дипотношений и формальное состояние конфликта между Израилем и странами Персидского залива не стало непреодолимым препятствием для развития отношений в отдельных экономических областях и сфере безопасности.
Другим примером является Турция, отношения Израиля с которой, начавшись в 1949 году, продолжали укрепляться и в последующие десятилетия, пока на рубеже прошлого и нынешнего веков не приобрели характер стратегического партнерства в военной, политической и экономической сфере. Однако с установлением в 2002 году в Турции исламистского режима Р. Т. Эрдогана, заменой европейского вектора внешней политики Турции на доктрину «неоосманства» и переходом Анкары в лагерь наиболее жестких критиков Израиля, стратегическое партнерство Турции с Израилем было постепенно свернуто.
А 2010 году, после нового шага турецкого руководства, сделавшего заявку на символически значимый в арабо-исламском мире статус главного покровителя палестинских арабов, и его участия в организации резонансной антиизраильской провокации, отношения перешли в состояние открытого конфликта. Но масштабное экономическое сотрудничество двух стран продолжало развиваться, включая двукратный рост взаимного товарооборота с момента начала дипломатического кризиса.
Палестинский фактор
Само по себе влияние конфликтных взаимоотношений Израиля с арабами Западной Палестины/Эрец-Исраэль, которое до недавнего времени считалось едва ли не главным фактором продолжения арабо-израильского конфликта, на готовность арабских и иных стран «третьего мира» поддерживать с ним торгово-экономические отношения остается предметом разногласий. С одной стороны, подписание в сентябре 1993 года «палестино-израильского соглашения о принципах» (т. н. «соглашения в Осло») привело к ослаблению арабского бойкота Израиля. Так, 1 октября 1994 года представители шести арабских государств Персидского залива, к которым вскоре присоединились страны Магриба (Алжир, Тунис и Марокко, а также Мавритания, вскоре установившая с Израилем дипотношения) заявили о своем отказе от режима бойкота еврейского государства.
Верно и то, что в сентябре 2000 года с началом нового витка террористической волны палестинских группировок против Израиля (т. н. «интифада аль-Аксы») был вновь усилен и антиизраильский арабский бойкот. Его участником официально стала и возникшая в результате «соглашений в Осло» Палестинская автономия (ПА). Формально поддерживая с Израилем дипломатический диалог и де факто являясь частью его финансовой системы, товарного рынка и рынка труда, ПА, тем не менее, регулярно призывает к проведению международных кампаний по бойкоту израильской продукции и прекращению иностранных инвестиций в экономику Израиля.
С другой стороны, нетрудно заметить, что арабо-израильские войны, волны террора и экономические бойкоты, которые сопровождали Израиль на протяжении почти всей его истории, не смогли стать препятствием для поступательного (несмотря на негативные тенденции в отдельные годы) экономического развития. Так, ВВП Израиля вырос с 1,5 млрд долларов США в 1949 году до 387,4 млрд долларов по номиналу, или $ 361 млрд по паритету покупательной способности (ППС) в 2017 году. Что в пересчете на душу населения было больше, чем во Франции, Британии и любой стране южной Европы, причем ВВП и ППС в Израиле к 2017 году практически сравнялись. С 2012 года средние темпы роста израильской экономики составляют 3,3%, что существенно выше среднего в странах-членах OECD. Объем экспорта вырос с $ 50 миллионов в 1949 до более 105 миллиардов в 2017 году, а объем валютных активов, достиг 116 миллиардов долларов в феврале 2018 года — при почти полном их отсутствии в начале пути.
Причем качественный скачок этих показателей, ознаменовавших превращение Израиля в один из ведущих мировых центров инноваций и технологических разработок (the start-up nation), произошел как раз в первом и начале второго десятилетия нынешнего века, большая часть которых прошла на фоне «интифады аль-Аксы», «арабской весны» и стагнации дипломатического процесса. Что, в принципе, подтверждает мнение тех, кто не усматривает какую-либо значимую связь между внушительным экономическим ростом Израиля, и в особенности — израильским «экономическим чудом» последних полутора-двух десятилетий, с итогами арабо-израильского, и тем более, палестино-израильского «мирного процесса».
Сторонники такой точки зрения предлагают обратить внимание, например, на факт ежегодного роста ВВП Израиля на 8%-14% на протяжении пятилетия после победоносного завершения 6-дневной войны. И это притом, что позиция разгромленных Израилем арабских стран еще более десятилетия оставалась в рамках доктрины «трех не»: не признавать Израиль; не вести с ним переговоры; не подписывать с ним мира. А в 90-е годы (на фоне массовой алии из бывшего СССР) — в среднем 9% до заключения «соглашений в Осло», и порядка 4%-7% после них. Так что ни негативного влияния первого, ни прямого позитивного влияния второго события на экономический рост Израиля, если следовать этой логике, зафиксировано не было (скорее, в некотором смысле, наоборот).
Далее — к мирному соглашению с Египтом в 1977 году Израиль пришел с 42,5-процентной ежегодной инфляцией, которая в эпоху «позитивных ожиданий» начала мирного процесса с арабскими странами подскочила до 445% в 1979 и 445% в 1984 году. Ее падение до 19,7% в 1986 году и нынешних однозначных цифр было достигнуто взвешенной фискальной политикой, к которой мир с Египтом едва ли имел прямое отношение.
На самом деле, как отмечает израильский дипломат и публицист Йорам Эттингер, этот «уникальный экономический рост был следствием массовой еврейской репатриации в Израиль, ответственной фискальной политики, высокой концентрации интеллектуальных ресурсов и революционными гражданскими и военными разработками, плюс, в последнее время, появления собственных источников энергии». Равно как и благодаря созданию мощного потенциала сдерживания противников и уровнем национальной стабильности. А вовсе не мирными соглашениями c с Египтом и Иорданией, и тем более не соглашениями Осло c ООП.
Разумеется, вообще отбрасывать влияние арабо-израильского конфликта на социально-экономические процессы в еврейском государстве, и, тем более, на его положение в системе региональных и в целом международных отношений — в свою очередь так или иначе влияющих на национальную экономику — тоже неверно. Так, существенную роль эти обстоятельства играют во взаимоотношениях Израиля со странами Европы, которые были и остаются важными (временами — основными) партнерами Израиля в международной торговле, и двусторонние отношения с большинством из них всегда были корректными и нередко дружескими.
Однако постоянно усиливавшаяся зависимость Европы от арабских государств-производителей нефти способствовала усвоению и арабского нарратива в отношении Израиля. Что дало о себе знать и в 70-х — начале 90-х годов, когда арабский террор и арабский экономический бойкот достигли пика. А также после начала «интифады ал-Аксы», когда усиление пропалестинской ориентации и «несбалансированности политики» Европейского Союза в арабо-израильском конфликте, как это виделось в Иерусалиме (включая участие некоторых европейских правительственных структур, фирм и общественных организаций в кампаниях по бойкоту Израиля), нередко выливалось в серьезные дипломатические кризисы.
И все же не следует забывать, что при всех разногласиях речь идет об отношениях внутри одного и того же клуба демократических режимов западного типа. Потому во взаимоотношениях Израиля и Евросоюза существует вполне отработанный процесс «вынесения за скобки» вопросов, по которым стороны не в состоянии договориться — пока или в принципе, и развития масштабного сотрудничества практически по всем остальным интересующим их сюжетам.
Так, критическое отношение к региональному курсу еврейского государства никогда не было непреодолимым препятствием для развития достаточно динамичных отношений со странами европейского экономического сообщества (ЕЭС) и ЕС. Товарооборот между Израилем и странами Евросоюза в 2016 году составил более 42 миллиардов долларов, что делает этот регион первым-вторым по значимости рынком сбыта израильской продукции (в том числе оборонной, с тенденцией увеличения доли его военного экспорта в Европу с 1/5 до 1/3 его общего объема). На сегодняшний день Израиль воспринимается как неформальный член Евросоюза, имеющий в ряде его институций и программ более высокий статус, чем, например, такие европейские страны, как Норвегия и Швейцария.
Итак, говорить о реальном эффекте используемых врагами Израиля рычагов экономической войны с еврейским государством в целом не приходится. Именно это, судя по всему, имел в виду премьер-министр Израиля Биньямин Нетаниягу, который, выступая 6 марта сего года на конференции AIPAC, заявил, что «хорошие новости не ограничиваются способностью еврейского государства защитить себя с помощью военной силы и процветающей экономикой страны». Израиль, по его словам, налаживает новые отношения со странами мира, и «довольно скоро те, кто не имеет отношений с нами, сами окажутся изолированными», в силу чего, как заметил Нетаниягу, страны и учреждения, которые поддерживают антиизраильский бойкот, не должны удивляться, если сами станут объектом изоляции и бойкота. (9tv.co.il)