СМИ

В наше тревожное время политического постмодерна становится совершенно невозможно анализировать высказывания официальных лиц. Не говоря уже о цитатах полуофициальных, треть-официальных и иных слабоидентифицируемых персонажей, которых то и дело водят за обтянутую синим бархатом трибуну возле Белого Дома и дают подержаться за микрофон Госдепартамента. Ибо всё, что они успевают наговорить, уже через четыре с половиной минуты ими же и опровергается. То они бросаются заявлять о скором размещении на низких околоземных орбитах высокотехнологичного американского оружия, нацеленного на Москву, Петербург, Новгород и Петушки; то начинают призывать собственный парламент срочно задабривать Россию, чтобы вместе дружить против Китая. Стоит одному сенатору-демократу рассказать в эфире «CNN» о том, какую экзистенциональную угрозу для мировой демократии представляет собою ощетинившийся гиперзвуковыми ракетами, атомными ледоколами и лазерными балалайками «Путинский режим», как следующий представитель ровно этой же самой (!) партии начинает в той же самой студии вещать что-то вроде: « У «этих русских» не хватает ни денег, ни технологий, ни решимости для противостояния исключительной нации северных американцев!» И вот что характерно: как только товарищ Трамп имеет телефонный разговор с господином Путиным — в США начинаются судорожные телодвижения по отводу войск из Сирии, прекращению госпереворачивания Венесуэлы и подводу боевых кораблей к границам РФ. Но проходит совсем немного времени — и на повестке дня появляются новые санкции, учения НАТО вплотную к Калининградскому военному округу и рецидивы опаснейшей тропической лихорадки на умеренноклиматической среднерусской равнине, трогательно совпавшие с размещением у границ РФ биолабораторий ЦРУ. А вот Вам, дорогой читатель, совсем свежий пример: месье Макрон(поговаривают, что близкие друзья зовут его Эмануэль) несколько дней назад буквально рассыпался в комплиментах России и лично её Президенту, клялся в любви к концепции «Европы от Лиссабона до Владивостока» и демонстрировал готовность к конструктивному диалогу. Но стоило В.В. Путину улететь домой, как это же самый месье запел совсем в другой тональности. Вместе с Анжелой Меркель они дуэтом исполнили украинскую народную песню: «Россия виновата во всём!». Чем тут же перечеркнули надежды бизнес — сообщества ЕС на скорое снятие санкционных барьеров и де-факто обнулили весь прогресс по «Минским» соглашениям. Кстати, сама фрау Меркель также неоднократно была замечена в «феномене Путина», ужасно похожем на классический медицинский «синдром отмены». Во время встреч с последним у неё даже на некоторое время оттаивал суперклей, которым её пальцы всё остальное время намертво сцеплены друг с дружкой перед животом. Также у пациентки наблюдалось некоторое оживление мимики и ясность лица. Она запретила немецким силам ВМФ участие в антироссийских акциях в Чёрном море, решительнее «надавила» на прибалтийских лимитрофов в деле строительства «Северного потока-2» и вообще вела себя как в лучшие годы, когда была примерной ГДР-овской комсомолкой и училась в университете Карла Маркса. Но по прошествии времени «эффект Путина» куда-то испарялся, и она снова начинала вещать о том, как ЕС надо крепить оборону против РФ, что Крым (невзирая на волеизъявление его населения) це Украина, США — лучший друг и верный товарищ в деле борьбы с русским авторитаризмом, а Германии срочно нужно ещё больше афротурецких гуманитарных беженцев. Всё то же самое случалось и с Премьер-министром Японии, господином Абэ. На встречах с Президентом России он был подчёркнуто корректен, дружелюбен и конструктивен, напрочь «забывал» протестовать насчёт Курильской гряды и охотно шёл на разговор об экономических новациях. Но как только его самолёт приземлялся в Токио — мистера Абэ словно бы подменяли. Перед нами снова стоял суровый политический сенсей, грозный как предгрозовые склоны Фудзиямы, решительный как ронин накануне харакири и несгибаемый как цельносварная сабля-катана. Его политическая риторика разила «северных варваров» метко и хлёстко, как сюрикены заправского ниндзи. «Никаких уступок!», «Итуруп —наш!», «Хабомаи — тем более!», «кто не с нами — тот гайдзин!». А ведь ещё день назад его некрупные глаза буквально источали дружелюбие и теплоту. То же чудо происходило с эстонской Кальюлайд, шедшей навстречу пожеланиям отечественных транзитёров. И все они, едва покидая «орбиту» Владимира Владимировича, внезапно меняли свои политические приоритеты и «комкали» свежезаключённые договорённости. И мир снова становился менее безопасным и более напряжённым местом, чем ещё несколько часов назад. В связи с этим феноменом у нас назрело рационализаторское предложение. Может быть нужно поступить так же, как в Ватикане делают при выборах нового Папы? Запереть всех лидеров G20 в одном зале ООН с Владимиром Владимировичем и не выпускать их, пока они письменно не подтвердят всё то, что обещают ему, нам и мировой прессе «в лицо» во время очных встреч на высшем уровне. Чтобы потом, «за глаза», не начинать делать вид, что никаких гарантий не было дано и никаких обязательств — принято. А то мы уже замучились, честно говоря, анализировать происходящее в мире большой политики, и всё чаще ловим себя на том, что в 21-м веке он окончательно превратился в натуральную клинику англо-, франко-, арабо- и туркоязычных пациентов с ярко выраженным раздвоением личности. NEWSWEEK