СМИ

Когда говорят о ноу-хау Красной армии в 1930-е годы, то сразу вспоминают о ВДВ. Кадры с Киевских манёвров, когда десантники прыгали с ТБ-3 и усеивали парашютами огромные поля, разошлись по всему миру. Но в Красной армии культивировали и другие выполнявшие специальные задачи войска — и полного аналога им, вероятно, нет до сих пор. Богатырский размах Помните, как было у Пушкина? Там о заре прихлынут волны На брег песчаный и пустой, И тридцать витязей прекрасных; Чредой из вод выходят ясных, И с ними дядька их морской… Советский Союз в тридцатые годы предполагалось делать примерно так же. Только речь шла не о тридцати богатырях, и даже не о тридцати трёх из более поздней сказки. Большевики замахивались на тысячи. Новым богатырям предстояло именно что выходить из воды, только дядька у них был не морской, а вполне сухопутный — ведь подготовку водников возложили на военные округа. В отличие от современных боевых пловцов, «водники» должны были, как и у классика, передвигаться по дну. Дышать при этом им приходилось с помощью аппаратов ИПА-2. Точно такими же дыхательными аппаратами оснащались подводные лодки для аварийного выхода экипажа на поверхность. Водолазный аппарат ИПА-2 Водники должны были уметь преодолевать заграждения, «свободно двигаться по грунту на любом участке водного рубежа», ориентироваться под водой с помощью компаса и переправляться под водой в составе отделений. Кроме того, отрабатывалась и переправа по путеводной нити. В середине тридцатых годов вопросам подготовки водников уделяли немало внимания, периодически упоминая в документах примерно с той же интенсивностью, что и ВДВ. Проблемы были тоже вполне традиционные. Так, по итогам 1937 года заявлялось, что зимних бассейнов почти нигде нет, кислородных аппаратов — один на двух обучаемых, а ещё остро не хватает деревянных лодок, канатов, путеводных нитей, сигнальных концов, компасов и даже туфель с монолитной подошвой. Снабжение кислородом — и то шло с перебоями! И совершенно не было аппаратов техсвязи, подводных фонарей, специальных повозок и искусственных заграждений. Тупиковое развитие Не всегда причиной проблем становились объективные факторы. В 1938 году в 5-й стрелковой дивизии всю работу по руководству водной станцией спихнули на некого старшего лейтенанта Орлова, который был ответственным и за руководство, и за контроль. В результате «обучение заканчивается 5 августа, а к дню обследования 27 июля тренировка водников под водой доведена в среднем до 2 1/2 — 3 1/2 часов, вместо необходимых 15-20 часов». Притом что пропускались важнейшие тренировки (например, по свободному движению по грунту водного рубежа с компасом проведено только одно упражнение вместо шести), оценки всем ставились отличные и хорошие. При проверке, естественно, подготовка оказалась слабой. Командирская учёба также не проводилась: даже если руководящие документы по подготовке и были, никто их не читал. В 1937 году оказалось, что 50 процентов комсостава «не умеет свободно двигаться по грунту на любом участке водного рубежа» — а ведь один из главных и основных критериев подготовки «водника». Водолазы ВМФ СССР на учениях, 1938 Матчасти и тут не хватало; в частности докладывалось, что «в работе два исправных старых компаса „КИ“» — притом что на складе лежало 120 компасов последней конструкции «ПК». Брезентовых туфель выслали 4500 пар, что много больше подготавливаемых в округе «водников», но Полоцкая станция не получила ни единой пары. Вполне обычны для Красной армии 30-х годов и жалобы на качество личного состава, который не всегда мог пройти медкомиссию. Дело было плохо и с подготовкой в плане знания, например, физиологии. Результатом всего этого стала аварийность. Так, только в 1937 году случилось 13 аварий со смертельным случаями: в Киевском военном округе — четыре, в Белорусском — две, в Уральском — четыре, в Ленинградском, Московском и Харьковском военных округах — по одной. В том же году намечалось подготовить 20 тысяч водников… Однако в боевой обстановке водников никогда не применяли. Видимо, это связано со сложностями из-за технических ограничений. Даже если бы удалось подготовить 20 тысяч, для миллионных армий это была бы во всех смыслах капля в море. Перебросить значительные силы под водой при самых благоприятных условиях выглядело нереальным. Даже выйдя на вражеский берег, они оказались бы без тяжёлого вооружения. Связь с ними тоже была затруднена. Преимуществом перед переправой на обычных лодках была разве что бoльшая скрытность, но основной проблемой при форсировании стала даже возможность не переправиться, а удержаться — и тут преимуществ не было никаких. При крайне низком уровне подготовки водников скрытая переправа с целью создания плацдарма выглядела маловероятной, особенно с учётом относительно небольшой численности подготовленных людей. Тот факт, что начавшаяся война не вдохнула новую жизнь в этот проект, лишь показывает тупиковость этой ветви. Примерно в это же время в Италии и Германии появились боевые пловцы, причём немецкие действовали и на реках. Но в отличие от ходивших по дну водников они хорошо плавали, что давало огромное превосходство в скорости и манёвренности. Впрочем, и сейчас, насколько известно, лёгких водолазов не привлекают для создания плацдармов или прочих схожих заданий. Никита Баринов