СМИ

На утреннем совещании 31 июля 1944 года командиры Армии Крайовой решили отложить выступление на неопределённый срок. «За» восстание — трое, «против» — четверо и двое воздержались. Это альтернативка, в которой десятки тысяч спасены? Нет, это точное изложение реальных событий. Судьбу операции «Буря» и тысяч жизней в Варшаве решили буквально полчаса. Тридцать роковых минут В отечественной версии событий за неудачу Варшавского восстания принято пенять на лондонское правительство и отданный им приказ. К действительности это имеет весьма отдалённое отношение. Генерал Тадеуш Коморовский, глава подпольной Армии Крайовой (АК) в Польше, имел полный карт-бланш из Лондона, от правительства в изгнании. Коморовский мог сам решать, когда ему отдавать приказ о начале операции «Буря». Это был план восстания, вклинения АК между отходящими немцами и наступающей Красной армией. Предполагалось занять местность и объявить о её подчинении правительству в Лондоне. Однако признаки бегства немцев из Варшавы, замеченные в середине июля, вдруг улетучились. Польская столица всё больше напоминала не тонущий корабль, а растревоженный муравейник. Самые хладнокровные в АК предлагали подождать, пока на Варшаву не упадут первые советские снаряды. В 17:30 31 июля к Коморовскому пришёл генерал А. Хрусьцель (Монтёр) и взволнованно сообщил о появлении советских танков на подступах к Праге — восточному пригороду Варшавы. Через полчаса уже был готов приказ о выступлении 1 августа в 17:00. Решение оказалось спонтанным. Ещё утром Коморовский воздержался, а Монтёр высказался против немедленного восстания. Ошибка первая. Время Генерал Коморовский, или, как его звали в подполье, Бур (Бор), был хорошим конспиратором, но неважным военачальником. Прежде всего, ему недоставало академического военного образования. Ошибки в определении планов Красной армии, возможностей немцев и перспектив восстания оказались в немалой степени следствием этого. Тадеуш Коморовский Бур-Коморовский взял на себя колоссальную ответственность, причём задолго до 31 июля 1944 года. Из Лондона подполью давались достаточно осторожные указания, в надежде на политическое решение судьбы послевоенной Польши. Коморовский попросту отказался их выполнять, настаивая на активных действиях. План вклиниться между вермахтом и Красной армией — его детище. На бумаге просто, а на деле требовало точнейших расчётов и безукоризненной работы разведки. Парадокс в том, что разведка Армии Крайовой сработала вполне сносно. Начальник разведки полковник Казимеж Иранек-Осмецкий в последние дни июля 1944-го дал довольно точный прогноз развития событий у Варшавы и своевременно сообщил о появлении крупных немецких резервов, в том числе войск СС. Сам он был против немедленного восстания на том самом совещании утром 31 июля. Ошарашенный вечерним приказом выступать, полковник Иранек-Осмецкий пытался возражать и предлагал перепроверить данные Монтёра, но было уже поздно. Момент для восстания оказался крайне неудачным. Немцы вовсе не собирались уходить из Варшавы — напротив, перешли к контрударам. Причём об их начале поляки тоже знали. Никакой возможности вклиниться между немцами и русскими на 1 августа не было. Сейчас это кристально ясно. Никакой острой необходимости пороть горячку с приказом в шесть вечера уже не было. Комендантский час в Варшаве начинался в 20:00 и большинство командиров банально не успели его получить до следующего утра. Следовало сдвигать дату начала восстания на сутки и перепроверять данные разведки. Группа варшавских повстанцев Более того, само по себе решение собирать силы среди бела дня и начинать восстание в пять вечера оказалось спорным и даже сомнительным. Расчёт смешаться с городской суетой не оправдался. Немцы заметили подозрительную движуху. Получившие же оружие поляки в нескольких местах вступили в перестрелку с нацистским гарнизоном задолго до назначенного времени. Бойцы были ещё, в сущности, мальчишками, не сумевшими удержаться от стрельбы по гитлеровцам. В итоге гарнизон Варшавы к 17:00 1 августа был настороже и держал пальцы на спусковых крючках. Ошибка вторая. Цели Метания относительно момента начала восстания закономерно порождали и метания в отношении его целей. Одной из них стал аэродром. Первоначально предполагалось, что там можно будет принять десантную польскую бригаду из Англии или даже представителей лондонского правительства. Однако за неделю до восстания офицер связи из Англии привёз чёткий ответ, что высадки не будет. Зачем атаковали аэродром? Напротив, важнейшей целью были мосты через Вислу. Именно захват мостов давал АК возможность чисто технически наладить взаимодействие с Красной армией. Александровский мост и мост Понятовского в черте Варшавы обороняли всего несколько десятков немецких сапёров. Но бросились на них поляки совершенно недостаточными силами. Атаки на оба моста закономерно провалились. К слову сказать, из Лондона Коморовскому настойчиво рекомендовали пусть в последний момент, но известить о своих творческих планах советское командование. Никто палец о палец не ударил. Варшавский повстанец в уличном бою Однако именно 1 августа началось форсирование Вислы южнее Варшавы 8-й гв. армией В. И. Чуйкова. Если бы К. К. Рокоссовский получил вечером 31 июля известие от поляков о восстании, он ещё мог бы отменить форсирование и использовать чуйковцев для помощи восставшим. Вытаскивать же армию обратно с плацдарма было безумием. Других резервов у Красной армии в районе Варшавы не было. Ошибка третья. Подготовка В 17:00 1 августа быстро выяснилась ещё одна неприятная вещь. Дело было даже не в недостатке оружия, когда вооружены были лишь около 30% бойцов АК. N.B. Говоря «вооружены», кстати, не забудем, чем: 30% вооружённых повстанцев получается, если считать вооруженными всех, у кого был хотя бы пистолет. Нормального пехотного оружия с натяжкой хватало примерно на 3,5 тысячи человек. У восставших не было тщательно проработанных планов атаки намеченных объектов. Казалось бы, польское подполье могло месяцами наблюдать за превращёнными в крепости немецкими опорными пунктами в Варшаве. Планировать до мелочей и держать вариант «Б» на случай провала по плану «А». Но этого тоже сделано не было. В большинстве случаев в первые дни августа 1944 года имела место импровизация. С закономерным провалом атаки хорошо обороняемых объектов, таких как гестапо или даже телефонных станций. Проблема заключалась в том, что Бур-Коморовский, с одной стороны, яростно отстаивал план активных действий в Польше, с другой — весьма слабо его планировал и готовил на тактическом уровне. Заранее обрекая восстание на провал. Группа участников Варшавского восстания во время уличных боёв Ошибка четвёртая. Бейте нас по частям Красная армия, на самом деле, сделала главное — сковала все регулярные части и соединения немцев на подступах к Варшаве и Магнушевскому плацдарму. Для подавления собственно восстания фрицы смогли собрать с бору по сосенке карательные отряды и батальоны коллаборационистов. Они могли последовательно атаковать очаги восстания, не имея сил для общего штурма. Усилили карателей всяким «чудо-оружием» типа радиоуправляемых танкеток «Боргвард», «Голиаф», 600-мм мортир «Карл» и «штурмтигров». Первой целью этого пёстрого воинства стали западные районы Варшавы — Воля и Охота. Штурм шёл кроваво, и расправы с мирным населением приняли чудовищные масштабы. Считается, что в сумме погибло около 40 тысяч человек. Однако руководство восстания проявило странную пассивность. Буквально в 1,5 км от Воли и Охоты находились элитные отряды «Кедыв» (Комендатура диверсий) с трофейной «Пантерой». Их не бросили на выручку товарищам. Эта тенденция сохранялась и далее, что позволяло эсэсовцам медленно, но верно громить восставших по частям. Между тем стандартом, например для немецких «крепостей», было наличие подвижного отряда из наиболее боеспособных бойцов для поддержки атакованного участка периметра обороны. Ни Коморовский, ни, казалось бы, более компетентный Монтёр этого не сделали. В этих условиях постепенный разгром стал лишь вопросом времени. Немецкие солдаты готовят мины «Голиаф» во время подавления Варшавского восстания Ошибка пятая. Подземное царство Несмотря на удержание немцами важных опорных пунктов в столице Польши и простреливаемые из них улицы, манёвр на помощь друг другу был возможен по подземным коммуникациям. Об их потенциале говорит факт ухода из Старого Города 4,5 тысяч повстанцев по 1700-метровому маршруту под землёй 25 августа. Много месяцев в подполье АК не озадачивалась разведкой и расчисткой подземелий, хотя именно они могли стать «кровеносной системой» восстания. Немцы обращали на них мало внимания и целенаправленно не боролись с их использованием. Спорадическое кидание гранат к «целенаправленно» не относится. Череда ошибок сделала Варшавское восстание обречённым на неудачу с самого начала, независимо от внешней политической воли. Оказание помощи АК со стороны советских войск было бы возможно совершенно непропорциональными результату усилиями и потерями. Не взятые вовремя поляками мосты через Вислу были взорваны немцами 13 сентября. Прорыв же через Вислу в черте города не обещал ничего кроме высоких потерь. Единственное, что сделали правильно и последовательно руководители восстания — обеспечили Армии Крайовой юридический статус комбатантов. Это позволило капитулировать и получить статус военнопленных 2 октября 1944 года. Алексей Исаев