СМИ

Известный пакистанский ученый Акбар Салахуддин Ахмед в своей работе Islam, Ethnicity and Leadership in South Asia, которая впервые была опубликована в 1986 г. предлагает интересную модель интерпретации пакистанского общества. Индоевропейское сознание фокусируется на поиске структуры, выделяя из нее элементы и распределяя по иерархической модели. Так и он разделяет его на три категории, которые имеют отличительные особенности. Категория А связана с традиционным суннитским Исламом, исторической взаимосвязью с арабским миром, влиянием Саудовской Аравии (и ваххабизма) и рядом формальностей, связанных с интерпретацией Корана. В категории А вся общественная жизнь, включая культуру, кодифицирована Исламом. Акбар Салахуддин Ахмед проводит линию от Аурангзеба и Шаха Валлиулаха до Маулана Маудуди и его партии "Джаамат е Ислами", а также генерала Зия уль Хакк, который проводил происламские реформы. Категория В представляет народные низы и суфийский ислам. В более широком отношении - это культура синкретизма, где этнические традиции накладываются на мусульманский образ жизни, существует склонность к мистицизму и лингвистическому разнообразию в Пакистане. Сам Ислам не имеет четких границ и может сочетаться с политическими теориями, например, социализмом (здесь также можно вспомнить идеи иранского философа Али Шариати о красном шииме). Исторически категория В представлена такими фигурами как Дара Шиких, Вали и Галиб, а в политике ее современным проявлением являлся премьер-министр Зульфикар Бхутто и его Народная партия. Категория С является относительно новым феноменом. Она связана с модернизмом и подражанию Западной политической традиции (также по причине британской колониальной политики). Ее олицетворение - секуляризм и гражданский национализм, а представителями являются первый президент Мухаммад Али Джинна и Аюб Хан. Вряд ли с этим мнением согласился бы Inamullah Khawaja, который в своей книге The Creation of Pakistan на примере выступлений Мухаммада Джинны и исторических документов показывает, что у него была всего лишь единственная фраза, о том, что Пакистан - для представителей всех религий, которые могут свободно молиться как хотят. И она была сказана в определенном контексте. Инамулла Хаваджа считает, что для Джинны идеалом было именно теоцентрическое исламское государство. Тем не менее, если учесть, что национализм является европейским светским феноменом, то применение теории двух наций в какой-то мере оправдывает определение Мухаммада Али Джинны в категорию С. Хотя в современном Пакистане светский элемент довольно значителен, категория А сейчас не так проявлена как в 70-е и 80-е годы, а суфизм также продолжает практиковаться, противоречия регулярно возникают, а политические силы интерпретируют их со своих позиций. Акбар Салахуддин Ахмед отмечал, что только когда все три категории смогут примириться друг с другом, вопросы религии, этничности и государственности будут решены. Однако мне сразу бросилась в глаза одна деталь - почему Akbar Salahuddin Ahmed не отнес ни к одной категории Мухаммада Икбала? Вряд ли это можно назвать обычным упущением. Вопрос, скорее, почему он не смог определить его ни к одной из своих категорий. К категории А он не подходит по причине новаторских философских интерпретаций, которые не вписываются в буквальное толкование Корана, характерное для фундаменталистов. Суфизм категории В тоже, потому что сам Мухаммд Икбал критиковал суфизм за внедрение дихотомии шариат/тарикат и отрешенность от мирских забот (хотя почитал Руми, а поэзию самого Икбала в определенной мере можно назвать испытавшей суфийское влияние). Конечно же категория С также не подходит, поскольку проект Икбала был направлен на создание нового мусульманского общества через возрождение (Tajdeed). Тем не менее, Мухаммад Икбал не может не представлять определенную категорию, даже если его идеи были слишком высокими и не нашли практического применения. Мы также не будем причислять Икбала к синкретическому типу, где объединены А,В и С, а выделим в отдельное направление D. Об этом также умолчал и Акбар Салахуддин Ахмед. Мы можем предположить, что торжество идей Икбала на практике еще впереди, хотя он и входит в пантеон величайших философов мира. В истории были подобные случаи, когда идеологические и философско-политические проекты по причине того, что их авторы опережали время, откладывались на неопределенный срок. Один из них - евразийство. Созданное сто лет назад представителями русской эмиграции в Европе, евразийство сейчас фактически является основной идеей интеграции постсоветского пространства через Евразийский Экономический Союз. Хотя юридически это не закреплено, преемственность классического евразийства и современной внешнеполитической стратегии России легко проследить. Но тогда, сто лет назад, это был набор ярких и самобытных идей. Эти идеи слушали, их развивали и критиковали, но они не могли найти воплощения по простой причине - в то время происходила ожесточенная борьба других главенствующих идеологий. Подобно А, В и С, предложенных в качестве интерпретации структуры пакистанского общества, в мире было три проекта - либерализм (западный секуляризм, буржуазно-капиталистический строй, парламентская демократия), социализм (марксизм, коммунизм, советская власть) и национализм (фашизм). Показательно, что евразийцы отвергали все три проекта (политических теории), показывая их губительный характер. Евразийцы предсказали крах Советского Союза еще в самом начале его создания. Евразийцы говорили о важности религии в жизни народа и государства. Евразийцы делали акцент на мирном сосуществовании культур и этносов. Хотя движение просуществовало только в межвоенный период, у него нашлись продолжатели и в Советском Союза, и в современной России. В это отношении крайне интересны идеи философа Александра Дугина, который предложил модель Четвертой политической теории. Этот вариант общества D продолжает линию классического евразийства и отвергает три исторических политических теории - либерализм, фашизм и коммунизм. Если Мухаммад Икбал говорил о необходимости обретения коллективной самости (Ijtimayi Khudi) для нового общества, профессор Дугин использует терминологию немецкого философа Мартина Хайдеггера, который также нередко говорил о самости (Selbst) и Вот-Бытие (DaSein). Концепции Ijtimayi Khudi и DaSein очень близки друг другу, хотя выражены в различных философско-интеллектуальных традициях. Отметим, что Мухаммад Икбал был хорошо знаком с немецкой философией и литературой, которую изучал во время пребывания в Германии. А работы Фридриха Ницше оказали влияние как на Мартина Хайдеггера, так и на пакистанского философа. Однако, мы не будем спешить делать сравнения и искать сходные источники вдохновения. Пока ограничимся одной гипотезой - можно ли считать Мухаммада Икбала представителем азиатского типа евразийства, которое развивалось по самобытному пути с акцентом на Ислам (в то время как русские евразийцы ориентировались на Восточное Христианство - Православие)? Думаю, что это хороший повод российским и пакистанским интеллектуалам для плодотворной дискуссии, которая может иметь не только теоретическую сторону, но, в свете активного взаимодействия двух стран и стремительного изменения международного порядка, и практический результат. Леонид Савин