СМИ

Не только британская авиация во Вторую мировую отправлялась бомбить дамбы и плотины. Перед советскими морскими лётчиками летом 1944-го встала такая же непростая задача. И от её успеха зависела ни много ни мало судьба наступления целого фронта. Карелия Фронт между Ладожским и Онежским озёрами был одним из самых стабильных и спокойных участков на всем огромном Восточном театре военных действий. Финны после успехов 1941-го не имели ни малейшего желания продвигаться дальше, а у советской стороны были проблемы в значительно более важных местах. Но рано или поздно ситуация должна была измениться. Финляндия думала, как бы выползти из войны, ещё с февраля 1943-го, когда после Сталинграда стало понятно, что блистательная победа рейха в войне — под большим вопросом. До поры до времени советские предложения вроде «граница 40-го года, репарации и разрыв с немцами» финнов не устраивали. Они считали, что могут выторговать мир получше, — но время работало против них. В январе 1944-го немецкая ГА «Север» была отброшена от Ленинграда, и к марту немцы находились уже более чем в 200 километрах от города на Неве. Для финнов эта была очень плохая новость. Не надо быть гением стратегии, чтобы понять, куда в этом углу карты придётся следующий советский удар. ГЭС Нижне-Свирская ГЭС была важной частью плана ГОЭЛРО. К концу 1936 года она вырабатывала 96 МВт энергии и была одной из крупнейших на северо-западе СССР. Нижне-Свирская ГЭС в 1934-35 годах В сентябре 1941-го станция была захвачена финнами и оказалась на вставшем почти по Свири фронте. Летом 1944 года ГЭС резко стала предметом головной боли для планировавших наступление командиров Карельского фронта. Плотина станции контролировала уровень воды в Свири. Открыв затворы, финны могли затопить берега ниже плотины, смыв заодно переправляющиеся советские войска. А водохранилище выше по течению мешало быстрой переправе — и неплохо было бы его уменьшить, как и глубину реки в целом. Плотина находилась в зоне действия советской тяжёлой артиллерии, но сколько потребуется прямых попаданий, чтобы она рухнула, и сколько уйдёт на это времени, никто прогнозировать не брался. Нужен был быстрый и гарантированный результат. Его могла обеспечить авиация, но и тут требовались особые навыки и методы. За ними обратились к морским лётчикам. Торпедоносцы Морская авиация Балтийского флота уже поднаторела в стремительных атаках как торпедами, так и бомбами, которые сбрасывались с малых высот с расчётом проломить борта атакуемых кораблей и судов. С точки зрения моряков, на фоне их привычной работы тут было много упрощающих факторов. Цель не надо искать, она не попытается удрать полным ходом и не будет маневрировать во время атаки. Для поражения прочной плотины, спроектированной держать огромный напор воды, решили применить весь имеющийся арсенал: торпеды, крупнокалиберные бомбы (включая и однотонные) и переделанные под задачу якорные авиационные морские мины. С последних снимались якоря и устанавливались механизмы самоликвидации — предполагалось, что, взорвавшись на дне вблизи плотины, они проломят её гидроударом. Подвеска торпеды на Ил-4 Для вылета отобрали пять экипажей из 1-го гвардейского минно-торпедного полка на самолётах Ил-4, а также восемь экипажей 51-го полка на американских A-20. Из флотской авиации выделили штурмовики Ил-2 и истребители. Всего 55 самолётов под руководством лично командующего авиацией Балтфлота генерала-майора Самохина. Перед началом операции провели несколько специализированных учений на Ладоге, а все экипажи самым подробным образом ознакомили с целью, её особенностями и противовоздушной обороной противника. Карельский фронт должен был перейти в наступление 21-го июня, плотину следовало разрушить на день раньше. Удары Первая пара Ил-4 с торпедами вместе со штурмовиками и истребителями поднялась с аэродрома Новая Ладога в 6:00 утра 20 июня. Однако они обнаружили, что плотина скрыта плотным утренним туманом, и вернулись назад. В 9:00 утра самолёты снова поднялись в воздух, но успеха не добились. Штурман головного бомбардировщика потерял ориентировку, отклонился от маршрута и был сбит финской зенитной артиллерией. Так как штурмовики и истребители эскорта увязались за ним, второй ИЛ-4, обнаруживший себя в гордом одиночестве, решил не испытывать судьбу и вернулся на свой аэродром. А-20 Балтийского флота Значительно лучше справились топмачтовики на А-20. Тяжёлыми бомбами с бреющего полёта им удалось разрушить верхнюю часть правого бетонного шандора плотины. Замер уровня воды и фоторазведка, впрочем, показали, что повреждения плотины в целом незначительны и вода уходит слишком медленно. В три часа дня лётчики нанесли новый удар. А-20 бомбами проделали двенадцатиметровую брешь в верхней части плотины, а вот ИЛ-4 снова попали впросак. Ведущий четвёрки «илов» снова заблудился и продолжал летать над лесами, пока истребители эскорта не сообщили, что у них в обрез топлива и они домой. Три мины и одна торпеда улетели в озеро в советском тылу. В семь вечера состоялся третий удар. Четыре А-20 снесли верхнюю часть левого шандора, а затем, двумя волнами, всё-таки добрались до цели гвардейские «илы» с минами. Из пяти мин одна перелетела плотину, три взорвались в нескольких десятках метров без особых последствий — и лишь одна реабилитировала летунов. Через час после окончания налёта она взорвалась ровно под бетонной стеной, проломив её снизу на большой площади, после чего вода стала стремительно уходить. Взорванная водосливная плотина ГЭС, 1944 год Следующим утром, за несколько часов до начала наступления, состоялся ещё один налёт. Но в нём уже не было особого смысла — большая часть воды успела уйти. Свирь Переправа через Свирь стала одной из самых масштабных операций по форсированию рек в годы Великой Отечественной. Успех её во многом зависел от разрушения Свирской плотины. Двадцать первого июня в полдень под аккомпанемент почти 1500 орудий и мощных авианалётов 360-ти бомбардировщиков и штурмовиков войска Карельского фронта начали форсировать реку почти на всём её протяжении. Вплавь пошли бок о бок такие разные представители водоплавающих, как советские Т-38 (буквально последние в Красной армии) и ленд-лизовские американские машины-амфибии. Финны стремительно откатывались. Для балтийских морских лётчиков этот эпизод стал одним их самых запоминающихся и успешных за всю войну. Торпедоносцы и топмачтовики вернулись к привычной охоте на немцев на море, ещё раз подтвердив, что в умелых руках авиация может быть крайне гибким и чрезвычайно разрушительным оружием. Кирилл Копылов