СМИ

Как-то так случилось, что с начала нулевых я достаточно часто посещал США: и в командировки, и так, с женой пошляться по всяким интересным местам.

Много встречал там бывших наших людей, в самых разных местах. Порой достаточно неожиданных. Поскольку я – чел очень общительный и любопытный, несмотря на иногда суровый, но в общем, очень разгильдяйский вид, то случались интересные разговоры, почему-то (а может не почему-то, а это – наша национальная черта) почти всегда переходившие ту грань, после которой становишься не просто знакомым, а очень таким хорошим знакомым, которому можно довериться.

Встреча первая

В 2004 году, приехали мы с группой работников одной компании на Чикагщину закупать оборудование для консервной промышленности. Я там был приблудой-переводчиком. И дело тут в том, что не всякий переводчик на такую работу подкован, а у меня два образования: техническое и гуманитарное (и по обоим есть нехилые стажи), поэтому меня, как именно такого спеца, искала русская компания достаточно долго. Нашла, в общем.

Всю рабочую неделю мы ошивались на заводе у американцев, а на выходные они устроили нам нечто вроде микроавтобуса (совершенно громадных размеров какой-то удлинённый джип) с поездкой в город, осмотром достопримечательностей, пития пива, виски и прочих напитков в ресторане под конец дня. Таков был план.

Город Чикаго очень свойский, солнечный, мы даже заглянули в дельфинарий, посмотреть как храбрые американцы верхом катаются на касатках (это немереных размеров то ли дельфин, то ли китёнок). Ну, офигеть. Затем пофоткались с чикагской конной полицией, которая специально выезжала в прибрежный парк, чтоб турист мог с ими сфоткаться. Сочные лошадки, на них сидят здоровенные бугаи полицейские, в очках, с ленцой такой и непередаваемой колоритной речью из-под жвачки.

Ну и зашли перекусить в центре города, в какой-то итальянский ресторан – по всем улицам стоят сплошь небоскрёбы, во все стороны, отчего внизу слегка темновато. Поскольку стояла дикая жара, то ресторанные вынесли с десяток столиков наружу под тент. Вот там мы все и присели. Через пару десятков секунд из ресторана выпорхнула девчушка в белом передничке, поднеслась к нам, в руках блокнотик и ручка, и бойко, на приличном английском, оттарабанила, что едальня может нам подать вот прямо сейчас.

Я на ухо не туг, русских отличаю с полутона, поэтому выслушал её и говорю ей по-русски: «А теперь то же самое по-русски, пожалуйста!» Она разинула рот от удивления, говорит, ну надо же, а вы откуда. Ну наши засуетились, хвосты распустили, сидя и опухнув от жары, это было сделать трудно, но вот можно, с Москвы, мол. Девчушка сразу сказала, а я с Курска. И как-то так пригорюнилась немного.

Я ей говорю, а здесь как оказалась, душа моя? Она говорит, да по обмену универа получила полугодовую стажировку. Ну а затем, спрашиваю я, решила здесь и остаться, да? Она кивнула, да. Я говорю, а теперь ни домой нельзя вернуться, больше в США не пустят, ни здесь не так сладко, как казалось по первости? Она так посмотрела на меня внимательно, да, говорит точно. Так по маме соскучилась, по России. А здесь уже обрыдло всё, хоть стреляйся.

Ну мы так немного встрепенулись от такой откровенности. Не каждый день такое услышишь, да ещё на «задворках» мира. Блин, да ещё и по жаре пить хотелось. А девчонке видно уже совсем как-то осточертело без русского языка, захотелось поболтать просто. Я тогда ей говорю, ты нам пока пивка принеси, и меню оставь, а пока мы выбираем, что покушать, тогда и поговорим. Девчушка кивнула и умчалась. Через пару минут вынесла всем по пиву (пиво в США мерзейшее, не знаю, почему), присела рядом с нами и – начала рассказывать о себе. Мы пригубили холодное пенистое; сидим, молча слушаем.

Пять лет назад приехала она, а с ней ещё десяток однокурсников, по обмену в какой-то универ где-то в середине канзасщины, она назвала город, не знаю я, где такой. Ну обычные такие студенческие обмены. И трое из этой группы, она и ещё две девчонки, как-то вот соблазнились на остаться здесь. За полгода они же выяснили, что американцы никого из страны (из тех, что въехал легально), обратно не выгоняют (если не попался на криминале каком-нибудь), позволяя жить хоть вечно. Спустя 10 лет разрешено даже подавать на грин-карту (вид на жительство), а ещё после 5 лет с грин-картой – даже на гражданство. Номер налогоплательщика и соцстрахования (первейшие вещи) можно тоже получить запросто, как и открыть с ними счёт в банке. Можно и на работу устроиться, куда возьмут. Ну, лепота же!

Вот они и соблазнились. Сидели у себя в кампусе долгими вечерами и обсуждали американскую мечту. Решились. Вся группа уехала домой, а они – остались. Из кампуса уехали (срок закончился), денег мало, решили рвануть в Нью-Йорк, но, в последний момент передумали, поехали, куда поближе из крупных городов, выбрав Чикаго. И вот теперь здесь торчали. Работали все официантками. Жили в одной квартире, вот здесь прямо, во-он в том небоскрёбе – это жилое здание, на хрен знает каком этаже, очень высоко. Снимали одну квартиру на троих, чтобы сэкономить. Небоскрёб – там, наверху – шатается, сволочь, из стороны в сторону. Сначала прикольно, потом – страшно (или наоборот), потом – раздражает.

Через три года одна из них сдалась, плюнула, да и, накопив денег на обратный билет, улетела обратно к себе. Домой. В том году сдалась другая. А «наша» девчушка осталась одна.

Да, с языком она наблатыкалась, шпарит, как пулемёт. А вот образования-то и нет, поэтому максимум, что можно найти – лишь место официантки. Ну или в шлюхи пойти. Чего не хочется, разумеется. Мы сидим, слушаем, не знаем, что и сказать. Как-то откровенно получилось, про шлюх (а дева симпатичная была).

Она говорит, а как там в России-то сейчас? Ну, мы пожали плечами, да, нормально, вот приехали в командировку по делам. Она вздохнула… понятно, мол. Опустила глаза. Говорит, а что мне посоветуете: может плюнуть на всё, да махнуть домой?

Мои заводчане вообще скисли как-то. В первый раз выбрались в США (никто из них никогда не бывал в Америке), первый раз экскурсия, нравится всё вокруг, между прочим, просто взахлёб, просто колотит от восторга: так всё красиво, ново, необычно, пахнет по-другому везде. А тут – на тебе! Девчачьи слёзки по родному очагу.

Я ей говорю, ты уж нас не спрашивай про такие глубокие вещи: нам-то пока здесь ОЧЕНЬ нравится, мы тебя, если честно, то совсем не понимаем. Понимаешь, девочка? И какие мы тебе советы дать можем, это ты сама должна решить: что тебе слаще – чужбина денежная или Родина, не знаю, какая она у вас там в Курске. Она закивала, закивала головой. Часто так. Затем встала, говорит, спасибо, мне работать надо. А ваш заказ вам сейчас принесут. И ушла, сникшая.

Вечером того же дня мы все как-то зверски налакались в кабаке, куда нас повезли наши американцы. Они даже удивились, хотя и не раз слышали, что русские пьют страшно иногда. Было почему-то очень грустно.

Встреча вторая

Компания, у которой мы закупали оборудование, решила перед нами похвастаться и отвезла нас за тридевять земель из Чикаго куда-то на юг. Решила показать нам свою линию ещё 50-х гг выпуска, которая, прикинь, ещё работает. Приехали мы в глушь сельскую, на краю городишки стоит коробка заводская, все стены из металлической гофры (у них все заводы такие, между прочим, тепло же). Ну поплелись мы на завод, внутрь. Там цеха, оборудование всякое, вольготно так раскинуто, не по-нашенски. Ну и инструментальный цех, как без него, со слесарями, токарями да фрезеровщиками.

Хозяин завода, почему-то гордый, что к нему русские приехали, всё показывал/рассказывал. Через час я уже забодался переводить, язык почти отсох, и тут, как кульминацию этой длинной экскурсии (саму линию уже показали нам, она, как на грех, всё же сломалась, полетел-таки какой-то движок нахрен), подводит нас к какому-то мужику в нашем типичном халате сине-фиолетового цвета, в синих очках, который напряжённо токарил. Похлопал его по плечу, говорит, Николай, поговори со своими.

Мужик выключил станок, повернулся, раззявил широченную улыбку, снял очки, сказал «здрасте». Мы стоим, пялимся на него: наш, русак, блин. Я его спросил, откуда он? Он говорит, с Одессы. Я говорю, и давно здесь. Он – уже 20 лет как. Я говорю, а в Одессе кем был? Он говорит, токарем. Я говорю, ну и как здесь? Он – да, нормально. Там ишачил на заводе, и здесь херачу на заводе. Мы улыбнулись слегка, потому что обстановка как-то облегчилась, разрядилась, но всё равно – говорить нам с ним решительно было не о чём.

Постояли мы так, попереминались, а мужик неразговорчивый какой-то попался, только лыбу давит и переводит взгляд с одного на другого: мол, спрашивайте, что ещё нужно?

Но нам ничего не было нужно от него, вот же незадача. А я подумал: занесло ЭТОГО чертилу сюда, чёрт те куда, чтобы делать то же самое, что и в Одессе мог бы делать все эти годы. Но ничего не спросил. Потому что знал, что начнётся. А вот в Одессе я бы машину и дом себе не купил за токарские зарплаты, а здесь – на тебе, всё в лучше виде, сразу же почти (в кредит).

Хозяин-американец, гордо посматривавший на нас, мол, смотри, кто у нас есть, наверно, смекнул, что происходит что-то не то. Он-то, душа наивная, решил, что землякам всегда будет что обсудить на своём родном языке, а тут… какая-то неловкость одна.

В общем, распрощались мы, да и уехали. По дороге думали, вот какого дьявола одесситу этому в Одессе его не жилось? Вот, что в здешней пыли степной, в этом мелком городишке – так его привлекает? Хрен его знает.

Встреча третья

Нью-Йорк. Рождество. Магазины работают круглосуточно, потому что бравый евротурист, приезжающий на скидочные распродажи, в связи с джет-лэгом (разницей во времени), просыпается часа в 2-3 ночи, заснуть не может, высыпает на улицы – и куда ему податься? А вот куда: в СУПЕР-ПУПЕР по-нашему УНИВЕРМАГИ, работающие (с сонными продавцами) круглые ночи.

Не избежали этого и мы с женой: проснулись в 2 часа ночи, сна ни в одном глазу, за окном светло, но всё же видно, что ночь на дворе, что делать в такой ситуации – я не представлял. Но я есть вовсе не жена, потому что она совершенно точно представляла, что. Сказала, дык сейчас самое время шопиться. Ну мы и побежали шопинг этот самый производить.

Блин, я такого столпотворения в 3-4 часа утра НЕ ВИДЕЛ больше нигде: всё забито туристом, бодрым, как веник, носящимся по отделам, затаривающимся. Надо сказать, что затариваться было чем: скидки достигали 90% на всякое разное, поэтому сносилось буквально всё. Ребята-продавцы, мне их было жалко, на месте не стояли, а постоянно что-то двигали-передвигали-носили-уносили, касса работала как автомат, тоже без перерыва. Ну и языки – всех сортов, помимо английского – со всех сторон.

К восьми утра, после двух или трёх бродвейских моллов, я был уже как выжатый лимон, а жена только расцвела. Решили вернуться в гостиницу, чтобы я с пакетами не болтался, как ходячий фонарь с гирляндами по бокам. В гостинице, слева при входе, не доходя до приёмной стойки, образовался столик, за ним стульчик, на нём восседала дама лет 30, красила губы.

На столике были разложены всякие рекламные брошюрки. Ну мы любопытные же, остановились, смотрим. Дама прекратила красить губы, затараторила по-английски, мол, предлагаю билеты на все шоу Нью-Йорка, особливо мюзиклы всех сортов. Я же сразу слышу, наш человек, акцентище – дикий. Говорю даме, мы – русские. Она, не поперхнувшись ни разу, тут же перешла на русский, но своеобразный такой, чисто эмигрантский, где английские слова произносились по-русски (ну, знаете, наверно: вэлфэр, кара, драйвить, дринкать и т. д.).

Мы купили у неё два билета на завтра на «АББУ», такой мюзикл, по нему ещё и фильм сделали, на основе песенок с сюжетом.

После покупки, когда деньги отдаёшь, в США продавцы теряют к тебе всякий интерес, как отрезает. Вот – буквально. А тут нет, дама спрашивает нас, вы откуда. Говорим, из Москвы. А-а-а, протянула она, а я из Краснодара. Я думаю, вот, блин, страннейший из акцентов какой-то, а оно вон оказывается как: южный русский смешался с нью-йоркским жеванием, и получилось, что получилось. Говорю, давно здесь? Она – да уже лет десять как. Вышла замуж в своё время по переписке за одного… урода, блин (вздохнула), да развелась, уже давно. Я говорю, гражданство получили? Да, говорит, американка, блин (вздохнула) – а вы не хотите ещё и вот на этот мюзикл сходить? Протягивает нам рекламный проспектик с ещё чем-то. Я говорю, нет, спасибо. Она вздохнула, начала перебирать свои бумажки на столе. А вы, значит, туристы? Жена говорит, да, вот на Рождество прилетели прибарахлиться немного по дешёвке, распродажи ведь.

Дама как-то немного приуныла: кто она – продаёт билетики, и кто эти – перед ней, с пакетами, набитыми вещами? Я говорю, ну ладно, пойдём мы, прощевайте. Она говорит, и вам всего хорошего, я, говорит, здесь по утрам сижу, до 11 примерно, затем в другие отели ухожу. Так и мотаюсь тут, неприкаянная, промеж трёх небоскрёбов, между Бродвеем и Лексингтон-авеню. Туда-сюда, туда-сюда.

Когда мы садились в лифт, с её столика, сзади от нас, громко донеслось: «ТМБядь!!!» А мы с женой завалились спать: и потому что устали, и потому что не хотели больше видеть эту даму.

Встреча четвёртая

Лас-Вегас. Моя жена – отличный, как она сама себя называет, маркетолог (не знаю, правильно ли это в рамках классического лексиковедения), поскольку умеет находить всякое разное подешевле в тех местах, где дешевизны просто быть не может по факту.

Так и здесь, она нашла отель, прямо рядом с «Белладжио», это где фонтаны такие охренительные, за 90 баксов день. По меркам города игроков – это просто копейки. Если встать лицом к фонтанам, наш отель был слева. Это был, как американцы говорят, шэринговый отель: все номера принадлежали разным людям, которые имели право раз в год приезжать в Вегас и останавливаться в своей квартире т. с. Всё остальное время отель работал как отель.

Наш номер состоял из… ШЕСТИ комнат, с четырьмя кроватями, тремя туалетами и душами, двумя кухнями. И это за 90 долларов в сутки. Я не верил своим глазам.

Вечером, по этой главной улице (для нас это было просто выйти из отеля) бродил разномастный народ, а среди них… девчонки-ангелы. Одетые в разноцветные купальники: сапфировые, розовые, чёрные, с ОГРОМНЫМИ КРЫЛЬЯМИ за спиной и плюмажем на голове. Стройные, как тростинки, красивые, как из кабаре! В руках волшебные палочки, которыми они касались прохожих (мужики все просто млели), ворковали что-то непритязательное. Жёны вцеплялись в своих мужей. Холостяки отрывались: один весёлый парень встал на коленки, очередной ангел повязал ему на шею железный ошейник с цепочкой, села на него и ну погонять палочкой по заднице. Тот доволен, фыркает, начал рысака из себя изображать. Все мобилы наизготовку, толпа снимала видео для ютуба. Смех шёл волнами.

Жена посмотрела на это «безобразие» и утащила меня в казино. Я ей выделил 100 баксов на полный проигрыш. Казино там такие, что можно переходить по каким-то переходам из одного в другое (друг от друга, впрочем, внутри они мало отличались). Ну вот мы и пошли странствовать. Рот раскрыв, ходим, смотрим. Можно курить везде, девчонки в купальниках таскают безплатные напитки, можно и спиртное заказать, тоже безплатно. Лепота!

У дебилов-автоматов жена остановилась и начала спускать 100 баксов. На десятом где-то долларе взяла свой первый полтинник, на первой дюжине – второй. Вернула мне 100 баксов мелкими монетами, остальное, говорит, мне на мелочишко женское… Я ухмыльнулся, ну надо же: дебилы дебилами, а вот выигрывать позволяют. Ну и зовут, конечно, со всех сторон.

Народ в казино весёлый обычно, незнакомые люди идут, вскидывают руки ладонью вверх, что-то кричат, ты им в ответ кричишь, тоже вскидываешь руку, вы хлопаете довольные, как удавы, да и топаете дальше. Я нахлопался за пару часов до судорог.

Там же в казино рестораны, кафе и прочие едальни, не определишь. В одном из них, на белом фортепьяно на белом стуле восседал парень весь в белом и волшебно играл классику, Листа. Жена сомлела, остановилась послушать. Мы вышли затем на улицу, перекусили, глядя на соседнее здание МДМ, на те окна, где китайчонок из «Похмелья» на парашюте улетел. Все помнят этот момент?

Ну, в общем-то, главные достопримечательности мы увидели, но у нас было ещё два дня. За полгода до этой поездки, ещё из Москвы, жена моя купила онлайн два билета на шоу цирка дю Солей «О». По 180 баксов за билет. Тут он стоил 340. В общем, мы решили не расслабляться и сходить пока на «Битлз», ещё одно шоу того же цирка.

Пришли рано. А в казино лас-вегасских где-то в глуби их есть и концертные такие залы. С супервысокими промежутками между рядами сидений, чтобы всем всё было видно внизу, тот же цирк, только поамфитеатральнее ещё. Пока представление не началось, мы снова сели играть с дебилами-автоматами.

К нам подошла девушка, как водится, в чёрном с блёстками, купальнике, предложила на хреновом английском выпить что-то. Ну я к ней сразу по-русски, спрашиваю, вы ведь русская? Она кисло немного улыбнулась, да, русская, из Ростова. Я говорю, давно уже здесь, она – третий год. Была акробаткой в цирке дю Солей, да что-то там подвернула, сухожилие какое-то испортила напрочь, вот вылечили, теперь отходит на побегушках пока.

Мы подивились, говорим, вот прямо в цирке дю Солей? Она говорит, ну да, там половина артистов – наши ребята. Я говорю, а как вы туда попадаете все, в цирк этот? Она говорит, так я в цирковом училище училась, вот они прямо там и отбирают самых-самых, предлагают поработать. Я говорю, нравится здесь, она – да, очень. Только вот с работой теперь будет напряжённо, в цирке же не могу выступать больше. Затем она сказала, мне вообще-то нельзя с посетителями болтать, наши боссы этого не любят, до свидания, удачного вам тут лака (luck – удача по-английски). И ушла.

Мы посмотрели фамилии артистов нашего шоу цирка дю Солей. Не врала, ну не половина, но треть точно – одни русские ребята и девчонки. Ивановы, Петровы, Сидоровы, как говорится. Вот тебе и цирк дю Солей, дающий некоторые представления ТОЛЬКО в Лас-Вегасе, потому что только тут есть соответствующие сцены, оборудование и всё остальное.

Кстати, «О» – просто потрясает. Для него, для одного шоу, которое ни о чём, но обо всём и очень красиво, был придуман свой… язык, на котором артисты разговаривали и пели. Что-то среднее между эсперанто и наречиями языка суахали. Один чёрт публика в Лас-Вегасе многоязычная, никто ничего и не понимал, хотя слышал нотки своего родного иногда. Даже мы услышали как-то что-то русское такое. Но так и не разобрали что.

Я смотрел на них, прыгающих, бегающих, танцующих, поющих и летающих по-над залом, и думал, сколько же там нашего народа? Вот занесло же их, очуметь!

Встреча пятая

В Лас-Вегасе же мы взяли с женой машину напрокат, чтобы посмотреть плотину Гувера, она километрах в 20 от города. Поехали туда утречком, всё осмотрели, восхитились. Рядом там стоит памятник американскому рабочему из бронзы, надпись гласит что-то вроде «Слава труду» (а также ещё с пяток абзацев славословий) и звучит приятная, торжественная музыка. СССР, да и только!

В общем, сели мы в одном из местных питейных заведений, думаем, что делать дальше. Жена возьми и предложи, а давай пока съездим в Галену. Куда, куда? Ну тут есть неподалёку городок такой в красных горах, там мистики всякие живут, красиво очень. Ну ладно, говорю, поехали, навигатор в машине вроде есть, вроде работает, куда-нибудь кривая да выведет. Поехали.

Переехали по мостику пропасть за плотиной, где внизу грузовички были размером со спичечную головку, помчались по пустыне.

Едем час, едем два, нет никакой Галены. Я жену спрашиваю, а точно это недалеко. Она кивает, ну тут где-то рядом. Я остановился, начал в навигаторе шарить, пробуя выяснить расстояние. Не нашёл. Ну, ладно, думаю, авось разберёмся.

По этой пустыне до ближайшего населённого пункта мы ехали миль 200, включили мексиканское радио, гитарные раскаты с духовыми, заводная музычка, плюнули на запрет курить в машине, покуривали при слегка открытых окнах. Славно так.

До Галены оказалось около 500 миль. Мы проехали весь штат сверху донизу, прибыли в неё лишь когда уже начало вечереть. Я проклял всё на свете, блин, «недалеко тут». Жена поняла на часу пятом-шестом этой безконечной поездки, что её познания в географии, как и у многих женщин, бывают иногда и раздражающе несмешны. Но дело того стоило, надо сказать.

Галена – это городок среди КРАСНОГО ЦВЕТА гор. Не увидев этого, понять невозможно. На закате, а мы поймали как раз закат, это всё выглядит сногсшибательно, восхитительно и т. д. Flamboyant, в общем. Эстетический шок. Я как-то читал, что американцы – не особые путешественники по другим странам, у них и своего хватает за глаза. Теперь я в этом убедился. Чудо света, не иначе!

Пиликать обратно ещё 500 миль до Лас-Вегаса, в нашу гостиницу, мне уже вообще не улыбалось, а что делать? На полпути, в самом низу нашего джипа стал раздаваться сначала мелкий, а затем и приличный грохот. Я с тоской думал о том, что сейчас это всё окончательно наТМБнётся, и что дальше… в три часа ночи хрен знает где?

Увидев цепь заправок и едален для фур и прочих путешествующих, заехал туда, хотел посмотреть, что же там так грохочет. Встал под свет, полез вниз смотреть. Но ничего не увидел. Фиг его знает, что делать. Вот на полном ходу отвалится что-то, разобьёмся не дай Бог. А впереди ещё по пустыне вообще ехать, перед последним броском на Вегас. Огляделся я, смотрю, стоит недалеко фура, у кабины огонёк сигаретный тлеет во мраке. Думаю, подойду, хоть фонарик у водилы попрошу, может, что и увижу.

Подхожу и слышу наш шансон из кабины звучит. Не Высоцкий, не Галич, а кто-то из совсем приблатнённых. Я обращаюсь к курящему мужику, мол, не найдётся ли фонарика на пару минут. Тот говорит, твоей кобылке кирдык скоро настанет, я слышал, как ты заезжал сюда. Я говорю, а что там может быть. Он – распредвал, что движуху на задние колёса даёт, вовнутрях сыпется, падла, поэтому в лучшем случае, если слетит, то он тебе в жопу воткнётся… А в худшем, спрашиваю. А в худшем – твоей жене. Мы молча покурили, я, переваривая информацию, он же говорит, наслаждаясь своим красноречием и знаниями: Я – Вова. Из Рязани. А ты? Я говорю, я – Андрей, из Москвы. Он говорит, но вообще американцы крепкие машинки делают, километров 100-200 ещё может протянуть. Ну, если повезёт, то и 300. Я ему говорю, а 250 миль до Лас-Вегаса протяну? Он усмехнулся, говорит, ну ты даёшь. И фонарик, говорит, тебе не нужен. Что ты там увидишь? Пыль да грязь только. Тут, конечно, мастер нужен, а где его тут найти? Тут ничего дальше нет до Лас-Вегаса. Вообще. Я заскрипел зубами, вспомнив жёнино «тут недалеко», но просто что делать-то?

Вова приехал в Штаты лет уже 15 как, свалил аккурат после кризиса 1998 года, когда ловить в Рязани почему-то стало нечего. Ну а здесь да, нашёл неплохую работу дальнобоем, оплата хорошая. Даже очень. В Рязани все друзья уже обзавидовались хором. Только вот шефы у Вовы были поганые. Прессуют много. Пот выжимают, ходишь и течёт прям. Единственное спасает – это дорога, на ней расслабляешься, отдыхаешь. Суета уходит временно.

Посмотрели мы на небо колорадское, звёздное, да и попрощались. Он пожелал мне удачи, говорит, больше сотки не гони, как бы ни хотелось. Да, ехать будешь дольше, но надёжнее. И надейся на своего арендного американца, они у них крепкие такие, жилистые. С нашими не сравнить, конечно, но всё же.

Где-то к пяти утра, уже начало светать, мы въехали в Лас-Вегас с верха окружающих его гор. Город этот, по верху, на уровне третьего этажа, рассечён сквозными хайвеями, как сеткой, поэтому доехать до любой точки – проще пареной репы, доезжаешь поверху до спуска к себе, бац, и ты уже на месте. Очень удобно. Доехали не сломавшись, слава Богу, и стук и грохот прекратился миль через сто после разговора с Вовой. Исчез, как отрезало.

Утром я отвёз джип туда, где его брал в аренду, говорю, там шумит что-то внизу, грохочет, аж страшно ехать. Мужик в будке меня выслушал, взял ключи от машины, дал другие, говорит, бери другой джип на свой срок, вот этот. Он был точно такой же, как и мой, только другого цвета. Я говорю, и всё? Он говорит, и всё, а что ты ещё хочешь, чтобы я тебя ещё и поцеловал? (Do you really expect me to kiss you, a bonus or something?) Мы посмеялись, я и уехал. Как говорится, оплачено – получите. Сказка.

Встреча шестая

В одну из очередных командировок в Чикаго, где предстояло мотаться по окрестным заводам, наша принимающая сторона наняла в сторонней фирме машину с водителем, чтобы он нас везде возил.

Водитель оказался русским, из-под Питера откуда-то, то ли из Гатчины, то ли из Села, которое Царское. Немногословный такой.

Однажды заехали мы в какую-то забегаловку, мои ребята пошли перекусить, а нам что-то и есть не хотелось, взяли сока, да и посидели на травке, поразговаривали.

Приехал он в Штаты, выиграв грин-карту по лотерее. Ну, в России помучился, оформляя это всё дело, но не очень. Язык немного знал, по школе ещё, но на уровне, не предполагающем никакое общение, кроме междометий и восклицаний. Немного дало слушание музыки и чтение каких-то текстов песен по молодости.

Я говорю, а сейчас уже научился, наверно? Он говорит, не-а, не научился. Поэтому у меня много проблем обычно. Везде. Но не учится ни хрена как-то вот. Много раз пытался, не лезет чужой язык в голову.
Я говорю, а как же ты с работой тогда? Он говорит, а я работал только там, где есть наши. Чтобы хоть какая-то коммуникейшн была. А наших здесь полно. И поляков много, а мы с ними друг друга понимаем.

Я говорю, ну а вообще, как тут жизнь, если изнутри, да ещё и без языка? Он усмехнулся, говорит: жизнь в США очень простая, временами смешная, временами непонятная, но главное только одно – деньги. Я ему говорю, it’s all about the money? Он засмеялся, говорит, вот-вот – оно самое. Добавил, а больше никого и ничто не интересует.

Я говорю, а с семьёй как? Он – ну это просто, выписал себе нашу девчонку из Питера, знаешь, такие сайтики есть по знакомствам? Я говорю, знаю. Ну вот оттуда. И мне, говорит, свезло. Деваха попалась такая, будто я её всю жизнь знал. Мы изначально же не планировали ничего такого, ну просто пообщались по интернету, затем созвонились, поговорили, затем я ей приглашение сделал. Ну а как она приехала, сразу как-то всё ровно пошло. Да так быстро, что и поженились. В этом плане, всё отлично просто. Не могу жаловаться. Сыну уже три года.

Я поцокал языком, ну надо же – т. е. говорю, жизнь удалась? Он задумался… Ну как говорит, удалась, смотря как на всё посмотреть. Жена у меня не работает, я, слава Богу, зарабатываю пока на всё про всё. Сидит дома. Но как дальше будет, хрен его знает. Тут же всё постоянно меняется. Что-то сносят, что-то строят, затем опять сносят, опять строят. Происходит что-то, то там, то сям. Я многого понять не могу, поскольку не силён в английском, но кое-что просекаю. Компании лопаются, закрываются, народ бегает, высунув язык, новую работу ищет. В общем, напряжённо здесь живут, на порядок напряжённее, чем в России. Не знаю, говорит, почему так.

А планы, говорю, какие? Да, какие тут планы, отвечает, вроде всё есть, но всё на кредитах одних. Никуда не уедешь. Работу не бросишь. С этим тут серьёзно очень. Так что – пахать и пахать, пахать и пахать. Больше ничего и не остаётся.

Я говорю, а без кредитов жить же можно? Он так посмотрел на меня искоса: можно, конечно. В съёмной квартире, что по деньгам, на аренду, выходит то же самое, как если бы платил в банк оплату кредита. Один в один просто. Поэтому все выбирают кредиты. Потому что сразу свой дом, своя машина, и прочее. Без проблем. Я говорю, ну так уж и «один в один». Он усмехнулся, говорит, иногда даже выгоднее жить в кредит, можно годами жить, только перекредитовываясь. Предложениями засыпают просто, бери деньги, бери, блин. Но потом, конечно, и мозги выносят по оплате, не без этого. Я карты кредитные уже просто выкидываю, их по почте штук пять в месяц присылают, прикинь?

Он спрашивает, ну а вы там как, в России-то? Я говорю, да всё та же каша-малаша обычная. Ничего особенного. Он помолчал, сказал, здесь тоже каша-малаша, только немного другая…
Источник

В тему: