СМИ

Владимир Путин объявил о завершении эпохи либерализма. А что такое, собственно, либеральная идея? Есть подозрение, что большинство людей, включая самих либералов, понятия не имеет о сути новой, а теперь уже старой, мировой идеологии. В интервью газете The Financial Times президент России Владимир Путин объявил завершение эпохи либерализма. По его словам, «либеральная идея» изжила себя. Особо остро это обозначилось в тот момент, когда народы Европы выступили против массового притока мигрантов, открытых границ и политики мультикультурализма. Президент России также отметил, что либералы пытались диктовать свою волю всему миру и совершили массу ошибок: «Либеральная идея устарела, – констатировал Путин. – Она вступила в противоречие с интересами подавляющего большинства населения». Но что же такое этот самый либерализм, который поставил себя против большинства населения планеты? Либерал ответит – это свобода, и как всегда слукавит, заманивая нас в свою ловушку. Ибо русское слово «свобода», столь приятное нашему уху, включает в себя два совершенно разных по своему содержанию понятия. Как утверждал один из основоположников либеральной идеи, англичанин Джон Милль, следует различать такие категории, как liberty – лежащей в основе либеральной идеологии как таковой, – и freedom. И то и другое современный русский язык переводит как свобода. Но точнее было бы переводить liberty как «свобода от…», а freedom – как «свобода для…». А это, как утверждал сэр Джон Милль, – две большие разницы. Вот здесь и кроется уловка либералов, кричащих о свободе. Либеральная свобода – это только и исключительно (важно подчеркнуть особо) «свобода от…». В первую очередь свобода от всех форм коллективной идентичности. Либерализм ставит в центр своей идеологии индивидуума. Русский человек подумает: «ну и хорошо, индивидуум – это я, это моя жена, друг Вася, все мы – индивидуумы». Но и здесь, как и в случае с понятием «свобода», есть детали, в которых и таится дьявол. Либеральный индивидуум – абсолютизирован, то есть полностью очищен от каких-либо коллективных черт: от принадлежности к этносу, народу и даже нации (казалось бы, политическая категория, порождённая модерном). Но это не всё. Индивид должен быть очищен от Бога, веры, от всего религиозного. Вы скажете, «либерализм не запрещает религию». Да, но только на индивидуальном уровне, как «личное дело», как «бог должен быть в душе», как отрицание любой институциональности, как максимальную дробность. Желательно, чтобы это была протестантская или синкретическая секта, ещё лучше – своя собственная «религия», индивидуальная «вера» во что-то исключительно своё, индивидуальное. Но ни в коем случае не вытекающее из традиции, не изначальное, а напротив, новенькое, придуманное самим человеком. Но и это ещё не всё. Либеральный индивидуум, очищенный от какой-либо идентичности – религиозной, классовой, национальной – идёт дальше. А дальше он должен быть избавлен от идентичности гендерной. Ибо и мужчина и женщина разделяют свою половую идентичность с другими. А это в корне противоречит абсолютизации индивидуализма. Может показаться, что это необязательный элемент либеральной программы, что этого не может быть. Что либералы просто так шутят. Что это не все либералы такие, и наши, российские либералы, ещё ничего. Но наши либералы, в отличие от западных (например, европейских) – это либералы отсталые (как, впрочем, и всё наше по отношению к западному, вообще Западу, объявившему себя цивилизацией, а остальных – дикарями и варварами). Глядя на Европу, управляемую сегодня самыми продвинутыми, передовыми либералами, понимаешь, что освобождение от половой идентичности – это не только не что-то опциональное, это, напротив, самое остриё либеральной идеологии. Не существует и не может существовать по определению либерала, который не выступает за права ЛГБТ. Мало того, полноценный, продвинутый либерал сам желательно должен быть ЛГБТ, иначе он неправильный, отсталый, не продвинутый либерал. Полноценный, законченный, не замутнённый ничем посторонним либерализм не просит, а требует освободить индивидуума от всего коллективного, включая его собственный пол. Освобождаясь от коллективной идентичности, от большинства, либерализм отрицает всё, что связано с доминированием большинства. Нам кажется, что либерал всегда за демократию. В США либералов даже прямо именуют «демократами». Но и здесь, как и во всём, что утверждается либерализмом, тоже кроется уловка. И если изначально демократия – это власть демоса, то есть власть политического большинства, то либеральная демократия – это власть меньшинств. Чем меньше меньшинства, чем дробнее – тем демократичнее. У вас не укладывается это в голове? Значит вы просто не либерал. Казалось бы: ну уж в экономике-то точно либерализм вне конкуренции. Существует даже миф о том, что либералы – лучшие экономисты, и что только либеральное правительство способно привести страну к развитию. Но и здесь – разочарование. Практика (не теория) показывает, что доминирование либерализма в экономике приводит к зависимости человека от глобальной олигархии. Ибо главный закон либеральной экономики – «в равных условиях бедный ещё больше беднеет, богатый – богатеет». То же относится к государствам. Либерал-экономист служит не своему народу (это пережиток) и не государству (это то, что следует преодолеть), но либеральной идее и её носителям. Либеральное правительство, таким образом, обеспечивает все условия для либерал-экономических меньшинств – глобальная олигархия, транснациональные корпорации и мировое правительство. За счёт большинства. За счёт государства. Если они, конечно, настоящие либералы. Либерализм, таким образом, это всегда уловка, лукавство, обман. Свобода выбора? Да, но только из двух. «Кока-кола» или «Пепси-кола», «демократы» или «республиканцы», IBM или Apple. Вы скажете: «ну это преувеличение, всегда есть что-то ещё…» Есть, но тогда вы выпадаете из мейнстрима, становитесь маргиналом и – ещё один шаг от предложенного выбора – экстремистом. Либерализм – это свободный выбор идентичности? Да, но нельзя иметь коллективную идентичность. Можно выбрать тату, пирсинг, пол. Но нельзя быть на стороне национального государства, религиозного института, народа. Нельзя даже быть сторонником сексуального большинства. Либерализм – это новая форма тоталитаризма. Победив своих идеологических оппонентов – марксизм (вторая политическая теория, ставящая в основу класс) и фашизм (третья политическая теория, ставящая в основу нацию), либерализм с его индивидуумом остался один на один сам с собой, получив возможность говорить то, что считает нужным. Без всяких возражений, утверждая только свои ценности. И когда он начал их утверждать – безапелляционно и безраздельно – мир ужаснулся. Однако это не означает, что нужно лишь вернуть прежних оппонентов – марксизм и фашизм, и баланс сил восстановится. Это лишь оттянет неминуемый конец. Альтернатива нынешнему постлиберализму лежит вообще за рамками модерна. Это не вторая и не третья, а некая четвёртая политическая теория. Либеральная идеология прав человека имеет в виду только права индивидуума, даже не гражданина (это коллективная политическая идентичность, всегда упоминаемая отдельно от «человека»), но именно очищенного от всего коллективного постчеловека. В пределе либерализм идёт против человека – против устоев, традиции, против свободы, в конце концов. Ведь если, по Миллю, «свобода для…» это – свобода что-то совершать, то либерализм – это только «свобода от…». Не для чего-то, а просто чтобы не было. Это азы классической либеральной философии, суть либеральной метафизики – либерализм это чисто нигилистическая программа, ведущая к бездне. И здесь Путин прав. Что этому противопоставить? А вот это тема отдельного разговора… Валерий Коровин, ВЗГЛЯД