СМИ

Любимое занятие у конструкторов-оружейников — создавать нечто новое, совершенно не вписывающееся в общепринятые стрелковые рамки. Михаил Николаевич Блюм был именно таким оружейным гением, чьи изобретения в СССР принесли массу пользы гражданским. Мы разобрали некоторые из его выдающихся творений. Радикальное решение Если вспомнить лозунги позднего социализма, то наиболее вменяемым, пожалуй, является «Экономика должна быть экономной». Этот призыв касался и военной сферы: с первых лет советской власти всячески приветствовались разного рода рацпредложения, удешевляющие процесс подготовки будущих солдат. Хотя в ОСОАВИАХИМ (будущий ДОСААФ) «Советы» вбухивали совершенно умопомрачительные деньги, следовало понимать, что государственный карман — не бездонный. Обеспечить всех потенциальных призывников полноценной армейской винтовкой (в нашем случае — Мосина образца 1891/30 годов) с приличным запасом боевых патронов — к такому армия готова не была. Конечно, можно было, например, выпускать специальные пули с деревянным сердечником, которые вполне годились, чтобы дырявить мишени на ближних дистанциях. Или вообще заняться выпуском специального «тренировочного» оружия (как это сделали, например, в Японии). Но требовалось более радикальное и дешёвое решение. Применение малокалиберного 5,6 мм боеприпаса кольцевого воспламенения сулило кучу выгод: оружие под него было значительно дешевле, сам боеприпас стоил сущие копейки по сравнению с полноценным винтовочным 7,62x54R; не требовались огромные стрельбища с излётной зоной в несколько километров — на худой конец можно было обойтись и пятидесятиметровым тиром; наконец, габариты и вес .22 LR были существенно меньше, что значительно упрощало логистику (хранение и перевозку). Да, разумеется, выпуск отдельного «учебного» оружия и патронов к нему увеличивал нагрузку на оружейные производства, но не такое уж оно было и «отдельное»: выпуск малокалиберных винтовок с ручной перезарядкой для нужд охотников отечественная промышленность освоила ещё в 1928 году. В общем, экономия средств получалась весьма значительная… Но вот с пулемётами было куда сложнее. Любой «мэшинган» — это сложная и ОЧЕНЬ дорогая (в сравнении с винтовкой) машина. Можно бесконечно восхищаться легендарным станковым «Максимом», с пеной у рта доказывать его живучесть, надёжность и общую офигенность… но вы только представьте, сколько он стоил! Не представляете? За один «Максим» на колёсном станке Соколова в 1939 году государство платило 2 635 рублей. При средней месячной зарплате в СССР около 200-220 рублей. Годовая зарплата советского человека — за пулемёт (без лент, одна лента закупалась за 19 рублей)! Дегтярёвский «ручник» ДП-27, понятное дело, стоил меньше, но и он был недешёвым удовольствием (особенно, если учесть стоимость дисковых магазинов). Станок системы Соколова А ведь нагрузка на «учебное» оружие колоссальная: оно должно «пропустить через себя» сотни стрелков за короткий промежуток времени, а потому быстро изнашивается, требует постоянного ремонта, запчастей и т. д. В общем, товарищи, получается форменный «ой-ёй-ёй»: у нас и для армии-то пулемётов не хватает, давайте для гражданских придумаем что-то попроще. И тут пришёл Блюм Михаил Николаевич Блюм российским охотникам и любителям «стрелковки» известен прежде всего как автор нескольких книг, посвящённых охотничьему оружию. Но его знания не были чисто теоретическими — ещё в 1927 году, в возрасте 20 лет, он стал инструктором по стрельбе и начальником оружейной мастерской при Владивостокском доме Красной армии. Там же он создал первый полноценный проект — малокалиберную автоматическую винтовку. После призыва в армию в 1929 году Блюм снова попал в оружейные мастерские и доработал свою винтовку до уровня «пулемёта-вкладыша», который встраивался в корпус станкового «Максима». Однако чрезмерная скорострельность (около трёх тысяч выстрелов в минуту) привела к тому, что все 25 патронов, размещавшихся в реечном магазине, выпускались за доли секунды. Понятное дело, обучающий эффект от такого залпа сводился к нулю. Разработка специального замедлителя усложнила конструкцию; в итоге Михаил Николаевич решил, что куда более перспективным будет новый образец, который не втискивался внутрь «максима», а крепился сверху. Такой способ позволил увеличить размеры ствольной коробки (что повысило надёжность работы автоматики и снизило темп стрельбы до вполне приемлемых 600 выстрелов в минуту), а также применить магазин новой конструкции и увеличить его ёмкость до 40 патронов; впрочем, снаряжалось только 39. Любопытный момент: на малокалибреном пулемёте бесполезно искать окно выброса гильз, экстрактор и отражатель. Стреляные гильзы не выбрасывались наружу, а возвращались обратно в магазин. Такие «мелкашки» пошли в серию. Основной выпуск наладили на Ковровском инструментальном заводе № 2 (сейчас — ЗиД, завод им. Дегтярёва). Помимо «максимов» они могли теперь крепиться к различным вариантам пулемёта Дегтярёва (ДП-27, ДА, ДТ). Также существовали и отдельные модели, к которым крепилась сошки и приклады от обычных «дегтярей». Это позволило максимально приблизить эргономику учебных пулемётов к армейским образцам. Конечно, имитировать отдачу боевого оружия блюмовские образцы не могли, зато позволяли работать даже на небольших стрельбищах. Общий их выпуск составил более трёх тысяч штук, и благодаря им РККА получила десятки тысяч квалифицированных стрелков-наводчиков. Война окончена, всем спасибо Однако после окончания Великой Отечественной потребность в учебных пулемётах отпала — страна переходила на мирные рельсы, армия потихоньку сокращалась, а накопленных боеприпасов хватало сверх меры. Порядком потрёпанные и изношенные «мелкашки» исчезали из учебных центров; но Михаил Николаевич считал, что его конструкцию ещё рано списывать в утиль. С 1947 года Блюм начал работать над гражданским оружием. Как опытный стрелок и конструктор, он справедливо полагал, что возможности малокалиберного боеприпаса гораздо шире, чем принято полагать в охотничьем сообществе. В 30-е годы Михаил разработал вариант «учебного пистолета-пулемёта» всё с тем же барабанным магазином и укороченным до 400 мм стволом. В сочетании с классическим деревянным прикладом и открытыми прицельными приспособлениями такой «охотничий автомат» представлял собой вполне эффективное оружие, позволявшее отстреливать не только мелкую, но и среднюю дичь. При стрельбе очередями (темп стрельбы регулировался от 600 до 1200 выстр/мин) получался тот же эффект, что и при картечном выстреле; однако дальность такого залпа была значительно выше. Картечный заряд сильно рассеивается, на дальности свыше 60 метров его применение малоэффективно. А автоматная очередь на дальности 200 метров укладывалась в круг диаметром 75 см. В 50-е годы охотничий ПП испытали во время отстрела волков с воздуха, и он показал вполне приличную эффективность; однако идея дать в руки гражданским стрелкам автоматическое оружие была слишком смелой для СССР. А вот за рубежом «мелкашки» такого типа вполне прижились — правда, не как охотничье, а как полицейское и «развлекательное» оружие. Один из таких образцов, в частности, до сих пор выпускает итальянская компания «Пиетта» под наименованием PPS-50. Что любопытно, рекламируется он как подражание советскому ППШ-41, и в нём применяются не только секторные, но и барабанные магазины. Правда, PPS-50 имеет вполне классическую конструкцию, и гильзы из него выбрасываются вполне исправно. Да и версию, стреляющую очередями, фирма (вроде бы) официально не выпускает. Стали думать и гадать, как бы нам его назвать… На самом деле изделие Блюма очень интересно и с точки зрения классификации оружия. Казалось бы, больше всего к нему подходит определение «пистолет-пулемёт» — но ПП, по определению, стреляют очередями и при этом используют пистолетный патрон. А .22 LR применялся и в винтовках, и в пистолетах, и в револьверах. Применить это определение только к охотничьей версии? Опять неладно — ведь конструктивно она мало чем отличается от пулемётного «довеска к „Максиму“». Автоматический карабин? Возможно, но крайне близкий по концепции American-180 у нас называют, опять-таки, пистолетом-пулемётом. Просто обозвать «пулемётом»? Почему бы и нет, ведь в СССР существовали вполне успешные образцы под пистолетный патрон — вспомните хотя бы ЛАД-42 калибра 7,62x25 мм ТТ с ленточным питанием. А если вспомнить один из самых первых ПП «Виллар-Пероза» с его чисто пулемётными органами управления? В общем, как бы ни старались творцы отечественного ГОСТа, в наше время всегда найдётся неведома зверушка, которая не укладывается ни в какие рамки. Восславим же конструкторов-оружейников, творчество которых приносит бездну удовольствия и стрелкам, и диванным теоретикам-любителям бабахающего железа. Даёшь больше моделей — хороших и необычных! Юрий Мюллер