СМИ

Израильская газета Гаарец, в начале “Месяца Гордости” опубликовала гигантский материал, посвященный “стилю жизни” представителей общины LGBT. Статья называется “Мы – те, кто жрет дурь и трахается до смерти”. 25-летний Алон, сидя на скамейке и глядя на бульвар, увешанный радужными флагами, рассказывает: “Ты загораешься четыре раза в неделю, каждые выходные – оргия. Я не мог чувствовать себя плохо. Ты просто подсаживаешься на это. Ты все время под кайфом и все время на гормонах. Ты быстро разлагаешься, но ты все время чувствуешь, что летишь вперед. Ты бежишь от одного сильного переживания к следующему, еще более сильному. Что там бежишь, ты летишь”. Тебя все любят, ты получаешь те объятия, к которым всегда так стремился. Эта свобода, полная свобода от любых запретов, становится сутью всего. Ты просто уходишь из самого себя, оставляешь себя, превращаешься в нечто другое. Волна за волной самоуничтожения. Твои друзья тебя покидают, твоим отношениям с семьей нанесен удар, ты теряешь работу. Не с кем и не о чем говорить. Все так плохо, что ты во всем винишь окружение. Все вокруг так тупы, и никто тебя не понимает. Три-четыре таких года – и для очень многих все заканчивается. Когда я был ребенком, у меня были великие планы. Этот резкий поворот, этот крах не входил в мои планы, и с его последствиями я имею дело до сих пор”. Некоторые находят интеграцию в этот новый стиль жизни чрезвычайно возбуждающей – и в то же время деструктивной. Многие осознают, что необходимо делом доказать свои наклонности (в конце концов, как ты докажешь что ты гей, если не переспал с мужчиной?) То, как это происходит – в саунах, секс-клубах и через сайты знакомств лишает их всякой защиты перед “нежностью” более опытных мужчин. Два года назад на страницах этой газеты был опубликован материал о chemsex – смеси секса и наркотиков, отражающей новый феномен возрастающей зависимости гомосексуалистов от наркотиков в их сексуальной жизни. Тогда – метамфетамин в кристаллах, известный здесь как “тина” только появился на тель-авивской сцене – после того, как оставил разрушительный след в нескольких гей-столицах мира. Через два года гей-община все еще возмущается попытками публичного обсуждения этого феномена. Это выразилось в осуждении полицейского рейда в клубе Сауна на прошлой неделе – несмотря на то, что рейд был направлен на конфискацию именно такого рода наркотиков. Сегодня можно сказать, что для очень большого числа молодых людей подобная субкультура химического секса превратилась в центр их существования. Тусовки, вечеринки и дискотеки, вокруг которых накручена вся тема химического секса являются “плавильным котлом” общины. Многие описывают их как “курс молодого бойца” через который проходит большинство. Тель-Авив является одной из очень немногих столиц мира, где каждую пятницу проходят гейские мега-пати. На самом деле их куда большие – на протяжении недели есть минимум три-четыре гей-френдли лайна в обычных клубах. Также как и на “обычных” дискотеках, участники используют экстази, MDMA – и кетамин. С этих пати людей “сифонят” на вечеринки в частных квартирах. Вечеринки называют чилл. Это – оргии со многими участниками, которые начинаются сразу после дискотеки и иногда продолжаются всю субботу. Количество участников постоянно меняется – одни уходят, другие приходят. “Микс” регулируется специальными “координаторами”. На этих вечеринках часто используется GHB (гаммагидроксибутират, наркотик изнасилований), также известный как “джина” или просто G – прозрачная жидкость, употребление которой приводит к расслаблению мышц, желанию прикосновения и сексуальному возбуждению. У GHB – металлический привкус, по которому те люди, которые никогда с ним не сталкивались могут узнать, что наркотик подмешан им в напиток. При одновременном употреблении с алкоголем GHB приводит к затуманиванию сознания – вплоть до полной потери контроля над происходящим. G проносят в клубы в начале вечеринки. Специальные люди дают сигнал каждые два часа о том, что пора принимать следующую дозу – но не раньше, потому что излишняя доза можно привести к потере сознания. Большинство членов LGBT не отличаются от прочего населения, и живут тотально буржуазным образом жизни, с тем же опытом и с теми же привычками, как и у остальных израильтян. Главная опасность – в молодом поколении, от подростков до людей в возрасте около 30 лет, которых затягивают мощные переживания ночной жизни в самый уязвимый период их жизни. Полностью “отрубить” сцену chemsex практически невозможно – она проявляется практически во всех перформансах и сайтах знакомств общины. Это выражается и в откровенных предложениях пользователей и предложениях, которые появляются в их профилях без всяких фильтров: “Ищу групповуху” или “У кого есть G?”. Статья в Гаарец приводит развернутые откровения “золотых мальчиков” Тель-Авива, рассказывающих о бурной молодости, сожженной синтетической наркотой. Один из них Алон, подводит итог: “Я конечно чувствовал, что я перешел черту, я был на краю, я себя ненавидел, но мне было плевать, я отказался от нормальной жизни, чтобы стать частью игры. У тебя нет никаких амбиций, потому что твои действия не имеют никакой ценности. Ты видишь только медленную смерть предыдущего себя. Я не знаю, как мне удалось остановиться. Я просто взял флакончик G, пошел к старшей сестре и сказал, что я хочу в рехаб. Я чист полтора года. Сегодня это представляется самоистязанием, потому что даже те кто говорит что быть геем – лучшее, что с ними случилось подмигивают, намекая, что они отличаются от всех прочих, что жизнь не ясна для него. И для одного крик – это перерезать вены, а для другого – пойти на уикэнд в клуб и трахаться там до смерти. Наркота – не проблема, не секс и не оргии. Все это – весело и легитимно, до тех пор пока ты сам принял решение здесь быть. Но эти полудети реально не имеют выбора. То, что они делают вовсе не обязательно отражает их сознательный выбор, тут слишком многое может зависеть от желаний 30-40-летних мужчин, которые реально управляют подобными ситуациями. Очень хорошо что есть “дэди” и есть “бой”, но нужно помнить, что этот “бой” находится в самом критическом периоде своей жизни, он не может противостоять всей мощи этого мира”. 24-летний Том Шиницки рассказывает: “К возрасту 21 года мой несозревший мозг абсорбировал сотни таблеток экстази, GHB, кетамина, кокаина, LSD, MDMA,спиди, и прочих, названий которых я просто не помню. Я отключался. Я забывал кто я и где я, мой мозг временами терял способность делать логические связи”. Наркотики выплескиваются из вечеринок, дискотек, ночной жизни в повседневность. По данным представителей LGBT на слушания в Кнессете члены общины в 3,5 раза чаще используют crystal meth и в 10 раз чаще – героин, чем обычное население. Дафна Грейнер, социальные работник и психотерапевт говорит: “Это люди, чья ментальная жизнь расколота гигантской пропастью. Безумные уикенды сменяются пустыми, скучными и не имеющими никакого значения буднями. Они только ждут четверга-пятница-субботы и им трудно найти какой-то интерес в любых других занятиях”. Молодые люди , завлеченные в очень интенсивную ночную жизнь и наркотики привыкают к “пикам” которые невозможно повторить в обычной жизни – и потому она утрачивает для них всякое значение. Очень трудно представить себе ситуацию, в которой 21-летний вдруг решает выйти из этого круга и начать учиться в университете. 40-летний ветеран клубной сцены Ронен говорит: “Я смотрю на молодое поколение сегодня. Они работают на случайных работах, живут плохо, потому что все, что их интересует – это наркотики и вечеринки. Это очень печально, потому что у каждого есть потенциал. Кампании типа “Только скажи “Нет” не работают в пуританских обществах, и уж тем более они не будут работать среди геев. Нужно накачивать общество месседжем о переносе начала употребления наркотиков на более поздний период жизни”. Сам Ронен “покинул клозет” в возрасте 27 лет, и стал употреблять наркотики в 30. Все что было до того он называет “потерянным бездарно десятилетии”, хотя академическая степень, богатое бизнес-резюме и дуплекс с видом на море свидетельствуют скорее об обратном. Ронен продолжает: “У молодых нет денег на такую жизнь. Работают где попало, от уикэнда к уикэнду, между наркотиками и пати. Возможность развития на персональном уровне останавливается”. Социальный работник из Ассоциации LGBT Мара Альтрович говорит: “У меня есть 37-летний пациент. Продолжает работать официантом. Вся его жизнь – ожидание следующих выходных. Он интеллигентный, веселый молодой человек. Приехал в большой город после армии, втянулся в ночную жизнь, потому что это было весело – и с тех пор так это и продолжается. Годы прошли – а он не знает, с чего ему начать. Том Шиницки говорит: “Я не думаю, что есть гомосексуалист, который может сказать, что он не оказывался в сексуальной ситуации, в которой ему оказаться вовсе не хотелось. В таком флюидном мире, где границы дозволенного так размыты, совершенно очевидны случаи сексуальной эксплуатации. В клубах где я себя не помнил от дури случалось все, что угодно. Могли трогать, могли залезать в штаны, могли делать все что угодно. Ты слаб, ты ребенок, ты под наркотиками – и люди используют такие возможности”. Даже Ронен, внушительный 40-летний детина вспоминает: “Я был в сауне. Это был единственный раз, когда я выпал от “кей” (кетамин) . Я не мог функционировать, и, определенно, я не мог сопротивляться. Так что то, что там произошло – очень проблемно”. Об этих ситуациях предпочитают не говорить в открытую. Заговор молчания о сексуальном насилии над молодыми мужчинами не является результатом попытки замести следы теми, кто его совершает, но произрастает из глубоко укоренившихся поведенческих кодов. Дафна Грейгнер говорит: “Люди путают пермессивную секс-культуру с нормализацией сексуального насилия. Мы постоянно заняты доказательством того, насколько мы правы – и отсюда наша борьба за право на семью и на детей. Но мы боимся признать сексуальные пороки и и сексуальную уязвимость в нашей собственной среде, потому что это воспринимается как