СМИ

Александр Сладков: 24 года назад я прибыл на Яму, в штаб-квартиру родных «Вестей» из Чечни, где после взятия горного Шатоя командующий войсками округа Анатолий Квашнин объявил о полном разгроме боевиков. Но меня тут же отправили на Ставрополье, в Будённовск. Я не мог понять: это ж в 300 км от Грозного, какая же там война?

Ночной аэропорт в Минводах, полное отсутствие таксистов, желающих ехать в захваченный город, арендованная за умопомрачительные деньги «буханка» и многочисленные пикеты милиции и внутренних войск по дороге. Боевики Басаева захватили райбольницу и полторы тысячи заложников.

Будённовск явился во тьме: пьяные и трезвые казаки, море других людей с оружием и в погонах. Все репортёры (человек 200) размещены в городском клубе: спят в коридорах, на сиденьях в зрительном зале. Командуют люди из пресс-службы Министерства по делам национальностей. Кроме того, у каждого силового ведомства — свои представители, но они где-то там, в своих штабах.

Единого пресс-центра организовано не было, потому что не было единого штаба и единого руководства. Был передовой командный пункт, совсем рядом с больницей, прямо у него погиб один из альфовцев — до боевиков было рукой подать, а вот общего штаба, о котором бы мы, репортёры, знали, не было.

На рассвете 17 июня мы в клубе проснулись от плотной стрельбы. Только собрались бежать к больнице, но тут поняли: нас всех закрыли и не собирались выпускать. Вот это хохма! Элегантный шаг. Того, кто это выдумал, нужно в клетке по сей день возить по Москве. Репортёры дружно сломали массивные двери-ворота, затоптали пытавшегося их удержать милиционера и бесконтрольно рассеялись по Будённовску.

Я не буду объяснять, как я попал в будённовскую больницу. Учитывая мои годы работы на Кавказе, это было нетрудно. Мы с оператором оказались прямо на территории, между штурмующими альфовцами и обороняющимися боевиками. И отходили оттуда, вынося раненых спецназовцев к гаражам, и снимали это. Снимали потом и растерянные лица генералов, и плачущих местных жителей, и морг, устроенный в местной бане, и политиков, кипятящих своё политическое варево на военном огне. Ребят с Первого канала, оказывающих помощь потерявшим сознание. Но не суть.

После терактов в Кизляре, Беслане, «Норд-Оста», после двух чеченских войн нам удалось победить. И террористов, и, казалось, безнадёжный кавказский кризис. Мы сохранили территории, и чеченцы — это по-прежнему часть нашей нации, активная, беспокойная, но она наша. Мы выровняли нашу политику на Северном Кавказе. Да, конечно, и антитеррор продолжается, и борьба с коррупцией, и гигантские криминальные явления (например, в области энергетики и её оплаты), и вот теперь земельные споры, но! Это уже не коллапс тех времён.

Приняты законы, по которым все обязанности властей и силовиков в случае теракта расписаны до мелочей. И всё это через большую кровь.

Да… Террористов из Будённовска отпустили. Я твёрдо уверен: правильно сделали. И Черномырдин своей фразой «Алё! Это Шамиль Басаев?» остановил штурм и спас сотни человеческих жизней. Не его вина была в том, что система пропустила машины с бородатыми, до зубов вооружёнными людьми через десятки кордонов из Чечни в Ставропольский край. И не вина «Альфы» и «Веги». Но это тоже урок