СМИ

Какого чёрта! Почему бы и мне не порассуждать на экономические темы?

В кризис 2008 года современная и тотально господствующая экономическая теория полностью обанкротилась. Мейнстримовым дяденькам от экономической науки нечего сказать о всё не заканчивающемся экономическом кризисе. Так почему же нам нельзя? Многие из нас действительно имеют право на суждение об экономике, т.к. мы сами являемся экономическими агентами, участниками экономических отношений. Многие мы – латентные экономические теоретики, участниками ежечасного, ежеминутного постижения экономической действительности, которое складывается в операционное экономическое знание, которое управляет нашими действиями, нашими решениями, оборачивающимися либо успехами, либо неудачами в избранных нами нишах. Мы также обладаем опытом институционального девелопмента, т.к. созданные и создаваемые нами институты живут или умирают. Мы обладаем частным инвестиционным опытом. Прежде всего мы являемся экзистенциальными инвесторами, т.к. вкладываем свою жизнь в ту или иную деятельность, управляясь какими-то собственными представлениями об экономике. Так уж получилось, что почти все в нашей сегодняшней жизни монетизировано, исчислимо деньгами. Мы также инвестируем то немногое или многое накопленное и освободившееся в собственно инвестиционные инструменты, а потому имеем возможность проверить на практике свою, пусть и не всегда вербализованную и отрефлексированную, макроэкономическую картину мира. Кроме того, сегодня вообще набирает обороты фолк-тренд в самых разных отраслях гуманитарного знания. Мейнстрим трещит по швам. Производство мнений и суждений стремительно демократизируется. А значит, какого чёрта!)))

Мне кажется, научность экономического знания несколько переоценена сегодня. Экономика, как и многие другие отрасли сегодня, производит избыточное мнимое знание, фейковое знание, мнимые компетентности, что-то самоценное и самодостаточное. Всё это больше напоминает наукообразность знания правил придуманной кем-то игры. У меня есть подозрение, что сегодня экономика – это скорее игра, очень продуманная игра с потрясающе круто прописанным «сеттингом», с прекрасной системой «ачивок» и т.д. «Наукообразность» же описания этой игры – важное условие, важная составляющая ее легитимности. Сегодняшнее избыточное говорение на тему экономики управляется не поисками (пусть и априорно невозможными) истины. Скорее складывается ощущение, что мы живём во времена какого-то глобального, вселенского заговаривания, забалтывания человеческих множеств вообще и отдельных человеческих особей в частности. Нас заговаривают. Гуманитарное знание вобщем-то и раньше (всегда) этим занималось, но именно в наши дни это как-то особенно отчетливо ощущается. И как-то уже начинаешь сомневаться в нерушимости здравого смысла и существовании некого экономического рацио из учебников. Сегодня мы наблюдаем битву рацио и какой-то странной игры. Причём совершенно неясно, кто или что победит.

Если же использовать иной, не игровой язык, то современную экономику можно назвать также и экономикой событий, которые создают поводы к стоимости, не чреватой инфляцией эмиссии. Войны, смены режимов, революции и прочие события можно рассматривать и не в логике «побед и поражений». Это скорее поводы к стоимости. Экономика событий производит очень дробное, ритмичное время, разбитое на отрезки время. Экономика событий питается событийным мясом, которое постоянно держит в тонусе, переваривается в новые возможности и перегруппировки. События обязательно построены по законам драмы. Они должны быть легко и вопиюще пересказаны, рассказаны, переконвертированы в житейские нарративы, беременны множественностью интерпретаций. Почти идеальная машина по производству событий – демократический спектакль. Он очень ритмичен и вообще как-то почти идеально вписывается в экономику событий. Иногда кажется, что именно для нее он и был придуман))). В демократическом спектакле поводы к стоимости буквально наслаиваются один на другой. В этом залог, если угодно, интенсивности этой экономической игры, в которую вовлечен почти весь мир.

Как ни странно, украинские олигархи в свое время не поняли главного – единственным основанием когда-то капитализации их бизнесов была лишь геополитическая неопределённость, лишь затянувшаяся бессобытийность (всяческие внутриукраинские страсти не в счет по причине их мелкости и незначительности), некоторая событийная пауза в постсоветской истории Украины (её ещё называют многовекторностью украинской внешней политики), лишь обещание некой возможности пути. Уже сейчас понятно, что эту ситуацию событийной паузы нужно было длить как можно дольше. В ситуации геополитической определённости случается конец игры в игру. Дальше уже игра играет тебя, и место Украины в этой игре очень незавидное. У этой игры будут свои бенефициары. Скорее всего это будут полувоенизированные паны, сумевшие отстоять свое право на землю латифундисты и прочая шелупонь, мелочь, которая всегда будет играть по-мелкому. Проблема Украины состоит в том, что она выпала из числа бенефициаров экономики событий, выдающей некоторую волатильность на рынках, какие-то пусть и небольшие, но возможности присосаться к чьему-то экономическому росту. Пусть таким игрокам, как Украина, выпадали жалкие крохи, но это все-таки было соучастие в большой игре. Теперь же Украина сама стала событием. В экономике событий это приговор. Это как очутиться внутри торнадо. Повторюсь, и к этим условиям можно приспособиться, кому-то даже будет хорошо. Просто не будет той идеальной картинки, о которой так мечтали люди, выходившие на оба майдана. Вот этого на Украине не будет. За этим украинцам придётся ехать в другие места. И, кстати, в Россию тоже.

Мне хотелось бы поделиться некоторыми наблюдениями за Украиной как событием. У нас довольно неплохо отражается экономическая ситуация, сложившаяся на пост-майданной Украине, но не исключено, что мне удастся заострить внимание читателей на ряде ускользнувших от их внимания моментов.

1.Украина выдала нам пример законченной траектории постсоветского олигарха. Собственно теперь понятна судьба этих странных бизнес-героев периода распада Советской империи. Если попробовать описать историю новорожденного пост-советского бизнеса, то можно выделить несколько этапов:

— сначала ребятам дали возможность чем-то банчить и генерить не совсем чистый кэш;

— потом государства позволили, или государствам позволили позволить конвертировать кэш в собственность, допустили ребят к приватизации;

— потом ребятам-собственникам разрешили в содружестве с государством генерить кэш, обирая неудачливых сограждан самыми разными способами, беря на себя массу политических и криминальных рисков;

— потом ребят острожно запустили на фондовый рынок, дали поиграть в капитализацию, в конвенциональные деньги, в по-настоящему большие, огромные деньги;

— потом ребятам объяснили, что их номер шестнадцатый, игры в капитализацию – это лишь прелюдия к сдаче активов большим игрокам, причем в этой сделке есть одно очень важное и обязательное условие – вместе с активами нужно обязательно сдать и страну;

— всем, кто не понял предложено вернуться в добывание кэша правдами и неправдами, копя багаж вины, который рано или поздно в нужное время распакуют или какой-то арбитраж, или лондонский/американский суд, или ФБР, или еще кто-то.

Именно такова траектория классического украинского олигарха Рината Ахметова, который как раз идеально прошёл, не отклоняясь, по этой траектории. Поднимаясь до высот капитализации в 17 миллиардов долларов, после второго Майдана он скатился до «нищих» менее  5 млрд. Сегодня он банчит по-мелкому в партнёрстве с Петром Порошенко всяческими «роттердамплюсами», срубает бабло на сумасшедших тарифах, конвертит свору своих политических шавок в парочку облкоммунэнерго. Все эти игры дают ему много денег, но это рисковые деньги, это не конвенциональные деньги. Этими деньгами можно только покупать, подобно вождю туземного племени, бусы люксового потребления, но с этими деньгами может и не получиться играть в больших играх. И кто знает, в каком большом геополитическом раскладе и кто им, несчастным украинским олигархом, расплатится, кто раздавит его как муху? Постсоветские бизнес-генералы, по-нашему олигархи, оказались по-своему наивными людьми. Им казалось, что всё-таки есть какие-то правила. Сбегая в светлый западный мир, они считали, что можно жить, «под собою не чуя страны». Оказалось, что всё гораздо проще и злее. Глубинное основание их временной капитализации – это ожидание помощи в сдаче государства и государств, на которых они паразитируют. Вообще некого чистого, по правилам, вне политики, большого бизнеса не бывает. Вообще обладание даже одним миллиардом долларов – это уже большая политическая проблема. Даже такое состояние – это уже повод к большому беспокойству, повод к большой работе. Таким состоянием просто так обладать нельзя. Надеюсь, наши бизнес-генералы уже это поняли. Без сильного государства за спиной они – абсолютное ничто. И во имя будущего им нужно как-то учиться сосуществовать с государством. Да, не очень совершенным, не очень предсказуемым, не всегда стилистически приятным, но в каких-то главных вещах способным быть толковым. У большого бизнеса нашей страны впереди большая работа. У нашего государства впереди тоже работа ничуть не меньше.

2. Можно даже выразить некоторое уважение к украинскому олигархату, который изо всех сил пытается противостоять транснациональному большому бизнесу. Но за что идет борьба? Только за условия сделки по сдаче страны. Не более. Складывается ощущение, что большие дяди решили сожрать Украину задешево с помощью обычной грантоедской шелупони и нечисти, совершено беспринципной и лицемерной. Ничуть не менее беспринципной и лицемерной, чем представители стандартного, окормляемого олигархами депутатского стада. Эти «менеджеры» и «лидеры мнений» стоят грантодателям сущие копейки. Все-таки правдами и неправдами Порошенко отбивался как мог, назначив себя единственным олигархом. Совершенно непонятно, чем будет Зеленский. Не исключено, что это будет последний бой украинского олигархата, который попробует заставить больших игроков иметь дело с собственниками. Но в медиа-поле много признаков и того, что игра уже проиграна. Слишком много грантоедской швали ошивается вокруг пока еще избранного президента Украины. Поживем-увидим.

3. Мне кажется, главный урок постмайданной Украины состоит в том, что поколение ранних, постсоветских бизнесменов, бизнес-героев 1990-х, эдаких экономических корсаров времен транзита из социализма в капитализм, должно самоопределиться. Это очень интересные люди. Все они родом из СССР. У всех у них свои счёты с занюханными подъездами хрущёвок, армейскими каптёрками и красными уголками и прочим. Это действительно сильные, но больше удачливые люди. Но в значительной степени многие из них – наивные люди. Их какие-то частные и полные только им интересными подробностями судьбы – кейс банальных нуворишей. Их сложно считать настоящей элитой. В их поведении очень многое управляется этим дурным и банальным «Ух, какой я молодец!». Им нужно определиться, готовы ли они учиться быть элитой? Это очень важный вопрос. Уже просто опасно превращать историю русского бизнеса в набор личных историй нескольких людей. Нескольких наивных, неопытных в элитарных делах, эгоистичных, не очень хорошо образованных, быстро выдыхающихся, плохо воспитывающих своих детей и т.д. Именно такие должны уйти. Будет хорошо, если эти люди поскорее уйдут. На их место должны прийти гораздо менее яркие и героичные люди. Системные, циничные, неутомимые, очень амбициозные, быть может немного серые, но способные к институциональному строительству и солидарности, тоже институционализированой. Эти люди должны мечтать не о некой спокойной старости на средиземноморском берегу. Их уже нельзя будет развести на бусы люксового потребления, всю эту дешевку. Эти люди уже будут играть по-крупному. Эти люди уже никогда не напишут такое смешное письмо о поколении индиго, как это сделал несколько лет назад Михаил Фридман. Этот суровый старенький дяденька, сурово гоняющий своих заемщиков, вдруг, как стареющий папик, всплакнул, пустил слюни в сторону новой экономики, продемонстрировав абсолютную манипулируемость этого поколения бизнесменов.

4.В сегодняшней Украине нет пророссийских экономических элит. Это очень важно понимать. Это абсолютный факт. Но даже если представить себе, что какая-то часть украинского бизнеса вдруг задумалась бы о неком геополитическом выборе, что мы могли бы ей предложить? Нам и даже Азии нечего им предложить. Пока. Мы не можем предложить им игру в капитализацию и формирование стоимости. Это таинство случается несколько западнее. Мы не можем предложить им развитую инфраструктуру, индустрию люксового потребления. Мы не можем предложить им иную экономическую игру. Мы сами в нее играем. Мы не можем предложить им это ощущение, эту иллюзию «для тебя открыт весь мир». Мы не можем предложить им и некую «благодарную публику», систему признания для экономических элит. Нам только предстоит все это построить. Все ли готовы терпеть и играть вдлинную?

5.Украинский бизнес утратил последние шансы играть по-крупному еще и потому, что сдулся очень важный стереотип, питавший постсоветские элиты. На некоторое время они исходили из презумпции своей нужности кому-то в больших геополитических играх. Какое-то время им подыгрывали, но сегодня уже очевидно, что Россия и без Украины может быть империей, важным геополитическим игроком. Мне кажется, на Украине это ещё не осознано, не понято.

6.Вообще мы должны отрефлексировать нашу, здешнюю, российскую, шкалу оценок постмайданной Украины. В своих сегодняшних оценках мы историчны, мы соотносим Украину сейчасную с тем, какой она могла бы быть, получив едва ли не лучший кусок советского пирога. Всё больше и больше сегодняшние жители Украины проще и прагматичнее. Они живут в многотрудном и многосложном «сегодня», которое к тому же подбрасывает мегатонны и террабайты информационного мусора. Они уже смирились. Они уже точно знают, что зло всегда побеждает. Они проживают свои частные жизни. И многие уже просто не понимают, о чем говорим мы. У них уже просто атрофированы эти органы государственных, имперских, геополитических чувств. Они уже полностью отдались тактическому существованию. Они крутятся. Как белки. В колесе. И многие ли имеют право их судить? По большому счёту новая деиндустриализированная Украина тоже способна подарить малые и большие радости украинскому обывателю. Сегодня там решается, чем она станет. Дурной, очень латиноамериканской страной с сырьевой экономикой, с эскадронами смерти, с флагманами производства, полностью контролируемыми зарубежным капиталом, с огромным государственным долгом и постоянным балансированием на грани дефолта. Или эдакой большой, но малолюдной Болгарией. Пока Украина всё больше пахнет Латинской Америкой.

7.Именно в последние 5 лет были снесены все рождённые еще в 1990-е годы экономические стереотипы для большой публики. Все эти «свободный рынок», «свободная конкуренция», «неприкосновенность собственности», «независимость судов», «частный собственник эффективнее государства» и прочее – это сказки для наших либеральных туземцев. Наступает пора трезвости.

8.Пожалуй, соль трагедии сегодняшней Украины даже не в том, что она потеряла скорее всего навсегда российский рынок, на который она могла поставлять что-то более или менее технологичное. Проблема состоит в том, что создается глубоко эшелонированная оборона Украины от самой возможности реиндустриализации, самой возможности даже экономического успеха. Создается ансамбль условий невозможности. Этих условий множество. Их можно перечислять долго. Одна реструктуризация внешнего долга от Арсения Яценюка и Яресько чего стоит! Фееричная, невероятная, невозможная и почти непредставимая. Но всё же самое главное в этой грустной истории – вопиющая социальная деградация украинского общества, его невероятное, стремительное упрощение. Приметами этой деградации являются:

— депопуляция – о ней много говорят, а ведь самое главное украинский рынок перестал быть большим, сегодня это довольно средненький, крайне малоплатежный рыночек;

— по сути исчезновение не только инженерной, технической интеллигенции, но и «синих воротничков», квалифицированных рабочих; еще хуже – исчезновение самих условий для её появления и воспроизводства, так, например, по сути уже уничтожена система среднего профессионального образования, павшей жертвой реформы децентрализации;

—  феодализация украинского общества, возрождение пан-холопских отношений; новый украинский холоп – на самом деле – плохой работник. Уникальность малороссийского работника в имперские времена состояла в причудливом ансамбле очень частного, мещанского, малого и, напротив, имперского, осознанной причастности к Большому проекту. Ещё немного и сегодняшний украинский гаврош, чудовищно продажный и беспринципный, плохо образованный и утративший навыки институционального конформизма, способности к интеграции в большие общности, с элементарной ценностной матрицей, уже не будет иметь большой цены на рынке труда. Новый украинский холоп мне напоминает постсоветских прощелыг-таксистов, которых ещё можно было встретить в начале нулевых, когда ещё не выросли как грибы таксистские сервисы. Это такие нагловатые, но весьма трусливые блатари, лениво стоящие рядом с вокзалом, выставляющие запредельный ценник в расчёте на лоха. Это были уже потерянные для больших историй люди. Их быстро смыло временем. Такие люди более или менее смогут как-то существовать в новой экономической архаике и кустарщине. Скорее всего в возрождающейся рассеянной мануфактуре экономики взаимных услуг им тоже не найдется места, но на дне кустарного производства или каких-то элементарных услуг такие люди даже не пропадут;

— абсолютная и тотальная коррумпированность украинского общества; инфантильность и подлость украинских майданов состоит в том, что все там стоявшие, будучи активными соучастниками коррупционной системы, назначили козлами отпущения «олигархов».

Вообще именно в социально-экономической области сегодня Украина дарит нам ощущение тусклого блеска необратимости и неотвратимости. Это какое-то очень странное ощущение. Как будто ты с морского берега наблюдаешь за крушением судна, уже ветхого, но в котором угадываются следы, контуры, замысел когда-то красивого корабля. Мы находимся на берегу и наблюдаем какой-то бесчеловечный, очень рациональный и предсказуемый процесс расщепления того, что когда-то было сложным, многосоставным, многоуровневым. На сегодняшней Украине всё уже очень и очень просто. Сегодняшний простой украинский человек просто запутался. И украинские элиты тоже запутались. Мы же видим, как на наших глазах материализуется то, что предсказывалось многими аналитиками 5 лет назад, что казалось невозможным и непредставимым. Это предсказанное очень быстро случилось, явилось нам. Мы же стараемся заговорить жестокую и необратимую реальность. Пора немного помолчать и посмотреть. А потом что-то сделать.

Евгений Фатеев, газета «Завтра»