СМИ

или Прибалтийский опыт социокультурной и историко-психологической перекодировки русскости

Почти каждый второй (45% опрошенных) представитель русской и русскоязычной молодёжи Эстонии считает, что Таллин должен оказать вооруженное сопротивление в случае атаки другого государства. Это данные Центра информации и безопасности (NCDSA). Также должна бы насторожить Россию и Русский мир готовность каждого четвёртого русского подростка незамедлительно участвовать в обороне своей новой Родины — Эстонии. И всем ясно, от кого именно они собрались «обороняться».

Поразила реакция на это российских СМИ. Оценивая цифирь этого исследования, они с непонятным оптимизмом или некомпетентностью употребляли слово «только», хотя говорить надо — «уже». Уже 23% респондентов — русских и русскоязычных школьников и гимназистов полностью доверяют европейцам (более всего местная русская молодёжь доверяет местным русским — 52%, а жителям России — 34%). Уже 46% русских парней и девушек Эстонии считают, что гражданство — это связь с конкретным обществом и его ценностями. Уже только 66% считают главным гарантом безопасности страны и добрососедских отношений — Россию, а на НАТО ставят уже 32%. Уже 27% опрошенных поддерживают постоянное присутствие в Эстонии военных союзников НАТО. Уже только 54% постараются быстро покинуть страну при вооружённом конфликте.

Зачистка Русского мира под боком у России

У проживающих в Эстонии неэстонцев, большая часть которых живёт в стране уже в третьем, между прочим, поколении, выбор между Россией и Эстонией (Западом) всё больше склоняется к последней. Русское политическое поле было зачищено к началу нулевых годов, в культурной автономии, в отличие от шведов и евреев, русским было отказано, языковая дискриминация только ужесточается, сохраняется социально-экономическое и общественно-политическое отчуждение. И всё это при попустительстве Евросоюза, Запада в целом, да и России. Их увещевания игнорируются, отсутствует и принуждение к отказу от осуждаемой ООН принудительной ассимиляции.

Негативное и безразличное отношение русских и русскоязычных жителей Эстонии к России и русскости проявилось в последние 25–30 лет. Это результат терпеливой и последовательной работы эстонской русофобствующей этнократии ради если не эстонизации и вестернизации, то хотя бы дерусификации русской молодёжи. Аналогичная картина наблюдается во всей лимитрофной Прибалтике. Её опыт выветривания русскости (прежде всего русского языка) варварски реализуют на Украине и в Латвии, его всё активнее применяют белорусские националисты. Это и есть зачистка Русского мира по соседству с простодушно или равнодушно наблюдающей за этим Россией, которую превращают во врага не только эстонцев, но и местных русских.

Сегодня вся русскоговорящая Эстония (30% населения страны) безмолвно признала естественными (неизбежными) навязанные ей статус второсортности и государственную этническую дискриминацию.

Подавленное от беспомощности противостоять несправедливости, русское и русскоговорящее население вынуждено молча терпеть её. И потому в общественном мнении их худшее социально-экономическое и общественно-политическое положение по сравнению с эстонцами преднамеренно оценивается и воспринимается не по национальности, а по социальному положению — ведь и среди эстонцев есть бедные и страждущие. Для статистики и СМИ это всё одна группа населения: бедных эстоноземельцев.

Русское и русскоязычное население, не имеющее, по мнению русофобов, достаточно глубоких корней проживания на эстонской земле, не считается и национальным меньшинством в правовом смысле, что по европейским конвенциям гарантировало бы инородцам определённые преференции. Показательно: при этом в Эстонии охотно проводят международные конференции по проблемам гендерного неравенства, звучат выступления в защиту прав сексуальных меньшинств.

Интеграцию переименовали в «переплетение»

На сегодня в Эстонии немало усилий предпринято под флагом «переплетения» (loimumine) — усовершенствованной формы интеграции в эстонское общество «понаехавших чужаков». А начинали с интеграции, в результате которой на сегодня они составляют 30% населения республики, хотя к моменту развала Советского Союза их было 40%. Многие, почуяв неладное, бежали из страны (почему не все — это отдельный разговор и он тоже не в пользу эстонизаторов). Ещё бы, чуть ли не сразу официальный Таллин забыл про обещанную поначалу встречную интеграцию эстонцев в русскоговорящую среду.

Если поначалу главная цель интеграционной политики сводилась к усвоению эстонского языка, то в последние годы — к полному отказу от образования на русском языке (включая детсады). Предполагалось, что говорящий на эстонском языке автоматически перенимает эстонское мировоззрение и ментальность (схема keel ja meel или язык и умонастроение). Быстро стало ясно, что массовое усвоение государственного языка, особенно молодёжью, довольно успешно сопровождалось переформатированием советского мировосприятия, но не обеспечило заметного усвоения русским и русскоязычным населением мировосприятия западного типа.

«Карманные русские» в услужении этнократии

В новых условиях эстонизаторы сфокусировали основное внимание на той части русских и русскоговорящих юношей и девушек, которые, подобно Мальчишу-Плохишу, без притворства выказывали лояльность врагу — этнократии. Мол, эстонцы настрадались от многовекового иноземного господства. Но при чём тут проживающие ныне в Эстонии русские и русскоязычные? Стоит добавить, что у эстонцев не было своего дворянства и аристократии, даже помещики — остзейские бароны — у эстонцев были иностранцами. Между прочим, отсюда и комплексы национальной неполноценности эстонской элиты и один из самых высоких в Евросоюзе показателей ксенофобии.

На сегодня выращены «карманные русские», которые всячески подпевают русофобской эстонской этнократии в благодарность за гарантирование «правильным русским» личного благополучия или карьерного роста.

Есть мнение, что, эстонизируя русских и русскоязычных, этнократия хочет решить и свои демографические проблемы. Такой опыт у Эстонии есть — в тридцатые годы тут успешно развивалась в её нацистской интерпретации евгеника (учение о влиянии на наследственные качества будущих поколений с целью их совершенствования). Так, эстонским нуворишам открыто рекомендовали для облагораживания эстонской крови жениться на русских интеллигентных белоэмигрантках дворянского происхождения. И это при параллельном существовании русофобии! Так что заигрывание, пусть и показное, в последнее время с последним оплотом русскости в Эстонии — русским населением уезда Ида-Вирумаа, где преимущественно живут неэстонцы, можно сравнить с тем, как паразитирующие лианы, сами не способные свободно держаться в воздухе, обвивают деревья, да ещё и подпитываются их соками.

Для Эстонии Нарва долго была Terra Inсognitа

В столице и в какой-то мере на северо-востоке Эстонии, где абсолютное большинство населения — русские и русскоговорящие жители, такая популистская интеграционная политика за многие годы всё же дала определённый результат. Русским навязали чувство вины за всё плохое в стране, это переросло в массовый «стокгольмский синдром».

Но только в последние три года такую же политику стали применять в третьем по численности жителей городе Нарва. Тут проживает менее 5% эстонцев. После развала Советского Союза этот город текстильщиков и энергетиков с мощнейшим промышленным потенциалом превратился в неприглядные задворки страны. В столице восстановившей в 1991 году независимость Эстонии на свою «нарвскую заставу» у границы с Россией долго смотрели откровенно брезгливо. Нарва и поныне оставалась бы для Эстонии Terra Inсognita, если бы не Крым, вернувшийся в 2014 году в лоно родного Отечества. Испугавшись превращения Нарвы в свой «Крым» или «Приднестровье», официальный Таллин вынужден был обратить внимание на русскоязычный Северо-Восток и особенно на пограничную Нарву. Заговорили о необходимости облагородить город, в уме имея в виду его превращение в эстонский по духу и ментальности. Пошли разговоры о благоустройстве города и росте благосостояния населения, развитии сферы услуг и бизнеса, а также о необходимости оживить культурную жизнь Нарвы. Однако бешеный рост военных расходов и брезгливость ко всему русскому привели к тому, что вместо словесных планов русофобы охотно запустили вульгарную программу гуманитарной эстонизации: из русского «холопа-манкурта» вознамерились сделать либо обэстонившегося, но при этом по-прежнему поражённого в правах русского обывателя, либо того же «холопа-манкурта», но уже переродившегося в эстонца. Ведь политэлита продолжает считать русское и русскоговорящее население нелюбимой падчерицей. Срабатывает комплекс национальной неполноценности — этнократы, чьи предки были холопами немецких баронов, теперь захотели сами почувствовать себя баронами.

Русский житель, который не будет лезть во внутренние дела эстонцев и в их разборки, а также выступать против политики моноэтнизма и переписывания истории, сегодня вполне устраивает эстонизаторов. Когда же речь заходит о «русскоговорящем» Северо-Востоке и особенно «русской» Нарве, то поражают высокомерие и снисходительность центральных властей к местному населению с их непростительно бедной, по разумению эстонизаторов, духовной жизнью. Между тем в деморализованной нуждой депрессивной Нарве работает Краеведческий музей, расквартированный в реставрируемой с советских времён импозантной средневековой шведской крепости. А ещё это — Художественный музей, известный коллекцией живописи и предметов искусства из собрания нарвских купцов-меценатов супругов Лаврецовых. Ещё — самобытный театр «Ильмарине», Нарвский городской симфонический оркестр, Шопеновский конкурс юных пианистов… В конце апреля завершится XXV Международный музыкальный фестиваль памяти Евгения Мравинского.

В течение всего года поражает разнообразием нарвская концертная программа с участием российских деятелей культуры.

И Эстония, способствовавшая три десятилетия обособленности общественной и культурной жизни русскоговорящего Северо-Востока, теперь в ужасе открыла для себя мощное духовное влияние на Нарву расположенного в ста километрах Санкт-Петербурга — культурной столицы России. Уничтожить или пока хотя бы уменьшить это «тлетворное» влияние восточного соседа — тоже цель эстонизации.

Навязывание Нарве западного образа жизни

Государственная политика агрессивной эстонизации Нарвы началась с учреждения здесь колледжа самого престижного в Эстонии Тартуского университета. Это кузница кадров лояльных к этнократии местных русских патриотов Эстонии, стесняющихся признавать или не выставляющих напоказ свои связи с Россией и своё русское происхождение. Расчёт прост — любая молодёжь восприимчива к влиянию и легко поддаётся зомбированию. Воспитанниками колледжа стали даже граждане РФ, которых привлекает западный образ жизни.

Далее самые разные столичные миссионеры принялись имитировать дружелюбие к предоставленным самим себе в течение трёх десятилетий жителям русскоговорящего уезда Ида-Вирумаа. Запомнились и прошлогодние помпезные приезды в Нарву президента ЭР Керсти Кальюлайд. Даже экс-мэр Нарвы Тармо Таммисте охарактеризовал их как пиар-акции, политическое шоу с целью заигрывания с местными русскими. До этого никто из руководителей страны в эту «глухомань» не заглядывал. Протрезвление пришло быстро — Керсти Кальюлайд заявила, что русский язык угрожает эстонскому, а потому в стране отменят школы и детсады с русским языком преподавания и общения.

Важным направлением мягкой дерусификации стало обновление духовной и культурной жизни Нарвы. Взять проведённую решением республиканских властей дорогостоящую реставрацию уникальной Александровской лютеранской церкви. Эстонизаторы полагали, что, построенная почти полтора века назад в неороманском стиле, она посодействует переселению в Нарву эстонцев, что уменьшило бы влияние русских на общественную жизнь города. Но это говорит о святой наивности фанатичных эстонизаторов, ибо эстонцев в этот «русский город» ещё лет сто никаким калачом не заманишь. Потом вспомнили, что это самое крупное и помпезное церковное здание в Эстонии было посвящено российскому императору Александру II (отсюда и название кирхи), а автор проекта — академик Отто фон Гиппиус из Санкт-Петербурга. То есть архитектурная глыба могла бы стать приманкой для нарвитян, и тут стали устраивать концерты и выставки. Характер этих мероприятий сформулировал архиепископ Эстонской Евангелическо-Лютеранской церкви Урмас Вийльма. Он считает, что речь идёт о совершенно новом уровне концертной деятельности в контексте культурной жизни всей Эстонии и Запада в целом. То есть Россия опять на заднем плане. Об этом говорит и навязанное Нарве участие в конкурсе на звание «Культурная столица Европы», который проводится в Евросоюзе. То есть Россия опять в стороне, хотя каждый школьник знает, что она имеет прямое отношение к Европе. Но главное — приобщение к правильной цивилизации.

А чтобы никто не роптал в непосредственной близости от России, в уезде Ида-Вирумаа и под Нарвой ежегодно проводят ежегодные военные учения НАТО. С 7 по 10 мая состоится одно из них — «Весенний шторм — 2019». На этот раз в них будут заняты сотни единиц бронетехники и десять тысяч солдат стран Североатлантического альянса. Одна из целей — оставить в тени российский День Победы.

Димитрий Кленский