СМИ

Варшаве и Москве необходимо обсудить Украину В каком полушарии находится Польша? Этот вопрос приобрел актуальность после того, как помощник президента США по национальной безопасности Джон Болтон накануне запланированного телефонного разговора о Венесуэле между американским государственным секретарем Майком Помпео и российским министром иностранных дел Сергеем Лавровым сделал следующее заявление: «Это наше полушарие. Это не то место, где России следует вмешиваться. Это ошибка с их стороны. Это не приведет к улучшению отношений». Слова Болтона сразу же напомнили многим экспертам о доктрине Монро, декларации принципов внешней политики США, озвученной президентом Джеймсом Монро 2 декабря 1823 года в ежегодном послании к Конгрессу. «По предложению Русского императорского правительства… посланнику Соединенных Штатов в Санкт-Петербурге даны все полномочия и инструкции касательно вступления в дружественные переговоры о взаимных правах и интересах двух держав на северо-западном побережье нашего континента, — говорил Монро. — В ходе переговоров… и в договоренностях, которые могут быть достигнуты, было сочтено целесообразным воспользоваться случаем для утверждения в качестве принципа, касающегося прав и интересов Соединенных Штатов, того положения, что американские континенты, добившиеся свободы и независимости и оберегающие их, отныне не должны рассматриваться как объект будущей колонизации со стороны любых европейских держав». Взамен Вашингтон заявлял о невмешательстве США во внутренние дела европейских стран. Соответственно, если помощник президента США Дональда Трампа сегодня вновь использует риторику о «нашем полушарии», логично поставить вопрос о том, как должны вестись дела в Европе. Это крайне важно для Варшавы. В последние особенно месяцы польские политики и эксперты, преимущественно представляющие интересы правящей партии «Право и Справедливости» (PiS), по любому поводу и без него выступают с заявлениями о «безальтернативности» курса на полную поддержку всего, что делают США, даже если это приносит Польше существенные имиджевые и иные потери как во внутренней ее политике, так и внешней. Такая назойливость, когда заверения в преданности «нашему великому и единственному союзнику на той стороне Атлантики» звучат чуть ли не из каждого утюга, неизбежно вызывают вопрос: а с чем это связано? Складывается впечатление, что на самом деле у варшавского салона нет уверенности в правильности принимаемых решений, что внутри его идет скрытая борьба и рассматриваются различные геополитические ориентации. При этом сама политическая Варшава выглядит неоднородной: по ряду позиций она вроде бы руководствуется современными реалиями, однако на восточном направлении ведет себя так, как будто сейчас времена первой Речи Посполитой и коронная Польша вновь с Россией сражается за украинские земли. Это парадоксальная ситуация и позволила нам в прошлом году выдвинуть идею о необходимости заключения между Польшей и Россией своего рода «доктрины Монро». Мы писали о том, что наши страны могли бы заняться стратегической задачей реорганизации геополитического пространства бывшей Речи Посполитой и Российской империи, где ныне присутствуют три молодые по историческим меркам республики — Украина, Белоруссия и Литва. Эта зона политически неоднородна, Литва состоит с Польшей в ЕС и НАТО, Белоруссия с Россией в Союзном государстве, ОДКБ и ЕАЭС, «серым пятном» остается внутренне расколотая Украина. Данная гетерогенность создает проблемы, поскольку баланс интересов и влияния до сих пор отсутствует, а значит трудно говорить о стабильности и долгосрочном планировании. Польша и Россия, как два единственных исторически укорененных государства, которые на протяжении последнего тысячелетия определяли судьбы живущих здесь народов и несли ответственность за них, должны сработать вместе. Впрочем, тогда нашу идею прокомментировал (в интервью журналу Do Rzeczy) почетный спикер польского Сейма Корнель Моравецкий, отец главы польского правительства, сказав: «Это было бы неразумно. Я не говорю о создании региональных держав или разделе сфер влияния, моя концепция выглядит совершенно иначе: Европа должна объединиться и сформировать одно большое экономико-культурное пространство. Прежние механизмы интеграции себя исчерпали, нам нужно новое качество». Однако, на наш взгляд, одно другому не мешает. А что, в Европейском союзе у каждой из стран нет своего видения важности региональных проблем и исключительных сфер влияния? Есть, та же Франция в первую очередь смотрит на юг, Германия — на восток, а Прибалтике интересен север. В «одном большом экономико-культурном пространстве» даже при «новом качестве» интеграции все равно Варшаве не уйти от ее традиционных геополитических приоритетов. И в отношениях с Россией первоочередным и важнейшим является украинский вопрос. Напомним, что именно решение его в ходе подписания Андрусовского перемирия и позже Вечного мира («мира Гжимултовского») прекратились бесконечные польско-российские войны и длилось это состояние вплоть до разделов Речи Посполитой. Которых, кстати, ведь тоже могло бы не быть, проживи дольше российская императрица Елизавета Петровна и реализуй она план Санкт-Петербурга, который предусматривал обмен территориями: Польша предоставляла России вассалитет над Курляндией и украинскими с белорусскими землями взамен на завоеванную русскими Восточную Пруссию. К сожалению, тогда не сложилось. Но это не означает, что мы не можем договориться сейчас. Тем более что слова помощника президента США о «нашем полушарии» явно говорят, что у Варшавы и Москвы есть «свое полушарие», заниматься которым — наша, русских и поляков, обязанность. Американцы делают свои дела, даже Украина для них повод что-то выторговывать у России, а с Польшей и выторговывать ничего не надо, пока Варшава не видит Вашингтону альтернативы, поляки сами отдадут за просто так. Но жить-то Польше с Россией приходится, так география распорядилась, Польша не в американском «нашем полушарии». Поэтому хочется обратиться к уважаемым польским партнерам: заканчивайте вы эту комедию, пора выходить на переговоры с Москвой и обустраивать наше с вами общее на восточном направлении пространство. Станислав Стремидловский, ИА REGNUM