СМИ

При оценке первого тура украинских выборов наблюдается резкий контраст в суждениях между российскими проукраинцами с одной стороны и самими украинцами, а равно и западными обозревателями, с другой Проукраинцы явно исходят из того, что, если хочешь похвалить, главное — не быть в этом деле гомеопатом, и льют сладкую патоку неудержимо: «Украинцы показали себя сознательными и ответственными гражданами… На Украине накоплен большой опыт демократии, и на этот раз он проявил себя вполне…», «Результат первого тура выборов президента Украины следует считать очень большим успехом… Ясно, как сильно Украина ушла от России вперёд в политическом отношении… Как ни пыталось наше начальство сорвать выборы на Украине, ничего не вышло». И так далее, и тому подобное. Украинцы тем временем совершенно не используют трубы и литавры, но либо размышляют о том, что Порошенко — всем ведомый герой, а Зеленский — тёмная лошадка и, увидев от первого цветочки, не дождёмся ли от второго ягодок, либо неистово клеймят свой народ-изменник, готовый голосованием за Зеленского предать свободу и самостийность. Обличений зрады — сколько угодно, восхвалений перемоги — не слыхать. Наконец, западные наблюдатели пребывают в тяжёлых раздумьях на тему «и так нехорошо, и эдак плохо». Действующий президент всем надоел (тут украинцы и западные мыслители единодушны), рассматривать в качестве драгоценного подарка судьбы Зеленского с Коломойским Запад тоже не готов. Такое различие в оценках можно объяснить и разной аудиторией, и разной степенью ответственности. Говорить украинцам, как они выросли в политическом отношении и ещё больше вырастут, — не очень удачная тема, поскольку весь чудесный рост они испытали на собственной шкуре и не все этим довольны. Злоупотребление фанфарами способно произвести обратный эффект. Так, например, даже советский агитпроп порой проявлял осторожность в рассказах о том, как возрастает год от года мощь советского народа, и разумно урезал чрезмерную заливистость. Что до западных мыслителей, вещающих на западную же аудиторию, то они уже столько раз пели осанну украинской демократии и её дивным плодам, что явно пришли к выводу, что разумно сбавить тон. Тем более что у самих демократия несколько поблёкла (см. Трампа, Макрона, Меркель, etc.), так что тему живительной демократии и народного выбора лучше вообще не педалировать. Тогда как проукраинцы знают только одно: «В России — рабство, на Украине — воля. И при том крайне цивилизованная воля, выражающаяся в непредсказуемости выбора из множества равнодостойных кандидатов. Так что смотрите, завидуйте». На что можно только ответить: «Я человек завистливый, но завидовать тут нечему». Доказывать, что российский быт весьма далёк от идеала, — значит ломиться в открытую дверь. За исключением бескорыстных турболоялистов, готовых видеть в каждом чихе начальства неизреченную мудрость, все прочие (числом 99%) очень многим недовольны — и весьма. Другое дело, что тезис о демократической — и непредсказуемой! — сменяемости власти как о лекарстве от всех скорбей (в своё время бывший очень популярным и в России) теперь несколько размагнитился. На Украине всегда была непредсказуемость выборов, а в XXI веке число претендентов на каждых президентских выборах было запредельным — 18, 24, а сейчас 39. Вопрос в том, до какой степени это излечило украинские скорби. Ведь идея в том, что при выборной смене власти, когда всё решается подачей записок в урну, нет надобности в революциях. Тогда как Украина — при полной демократичности выборов — получила уже два «майдана». В 2004 и 2014 годах. И если первый был хотя бы без крови, то второй — с большой кровью. Опять же выборная демократия, согласно передовому учению, обеспечивает процветание и благочиние. При этом образцово демократическая Украина так и не достигла экономического уровня УССР — в отличие от прочих союзных республик, всё-таки переваливших за показатели 1990 года. Скажут: не всё измеряется процентами ВВП, есть высшие ценности. Но, во-первых, столь длительная экономическая стагнация и высшим ценностям недостаточно способствует: брюхо вынесло — совесть вытрясло. А во-вторых, где эти ценности? Где хотя бы простейший полицейский порядок? Даже с ним неважно. Именно отсюда проистекает отчаянное «хоч гiрше, та iнше», когда обыватель готов голосовать хоть за чёрта, хоть за дьявола — лишь бы ему посулили призрак надежды. Можно называть это уверенным шагом к ответственной, зрелой демократии, но, скорее, тут глубокое отчаяние, ещё никогда не приводившее к упорядочиванию быта. Кстати, очень кислая реакция Запада объясняется тем, что именно ему придётся иметь дело с нынешним торжеством демократии и эта перспектива его не слишком радует. Если бы радовала — неужто в Париже, Берлине, etc. не били бы в бубны и тулумбасы по поводу замечательных выборов? Но выясняется, что формальная оболочка демократии не является не только достаточным условием для процветания и благочиния, но даже и необходимым условием — в соседней Белоруссии западообразия на порядок меньше, но благочиния на порядок больше. При таких обстоятельствах песни сирен про лекарство от всех скорбей уже отдают полнейшим шарлатанством. Другое дело, что наши домашние проблемы от этого не делаются менее тяжкими: «Да, поля засеяны гадко, преобразования необходимы, но как их исполнить, как к ним приступить?» Ясности нет никакой — за исключением одного пункта. Соседняя свадьба в Малиновке никак не может быть путеводной звездой, как бы проукраинцы ни стремились утверждать обратное. Максим Соколов, RT