СМИ

У меня зазвонил телефон. Кто говорит? Евгений. Журналист. Умнейший человек, работающий сегодня в одном оппозиционном издании.

Избирательная компания далась Евгению тяжело. Он человек хороший и доверчивый (несмотря на то, что журналист), и как многие доверчивые и хорошие люди, агитировал за Евгения Мураева. Он верил в то, что Мураев будет против олигархов, он ругал Вилкула за то, что Вилкул украл у Мураева Программу, он верил в Мураева, как в «Вашингтона з новим i праведним законом».

Потом, когда Мураев ушел под Ахметова и объединился с Вилкулом, Евгений три дня пил. Так бывает у хороших людей. Но через три дня, как человек умный, он нашел оправдание для своего «Мураева-Вашингтона».

Он перестал пить, сходил в баню, написал вдохновенную статью в поддержку дуплета «Мураев+Виклкул» и с новой силой включился в избирательную компанию, и все свои усилия сконцентрировал на том, чтобы раскрыть правду про Бойко и Медведчука, чтобы максимально понизить их рейтинг.

Пару недель назад, после того, как я призвал саботировать выборы, Евгений демонстративно перестал со мной общаться, заблокировал меня в ФБ, и сказал нашим общим знакомым, что он больше мне не друг.

Конечно же, когда я сегодня увидел его звонок, я очень обрадовался. По своей природной наивности я было подумал, что Евгений, как человек умный и рассудительный, все же согласился с тем, о чем я говорил еще месяц назад и решил меня поддержать. Но я ошибся.

Я: Да! Привет, Женя! Как я рад тебя слышать!

Он: Здравствуй, Василий.

Евгений говорил сухо и по-деловому.

Я: Ну, здравствуй. Какими судьбами?

Он: Нам надо встретиться. Надо серьезно поговорить.

Я: Да я не против. Где и когда.

Он: Можешь прямо сейчас? На Позняках? Ресторан «Вери Вел Кафе»?

Я: Смогу, конечно, но мне надо хотя бы минут сорок, чтобы доехать.

Он: Нормально. Я буду ждать.

Я бросил все дела, позвонил товарищу, с которым мы должны были встречаться через пару часов, попросил у него прощения, предложил перенести встречу на завтра и рванул на Позняки.

Когда я приехал, Евгений меня уже ждал. Мы заказали по кофе и он начал прямо с места в карьер, не дав мне даже опомниться.

Он: Василий, ты знаешь, что я очень дорожу нашими отношениями.

Я: Ну…

Он: Не перебивай, пожалуйста, и выслушай меня. Я очень дорожу нашими отношениями, но после некоторых твоих заявлений я перестал тебя понимать. Не хочу сейчас углубляться в подробности и мне плевать на то, каким образом в твоей голове совмещается несовместимое, но я хочу услышать от тебя честный ответ на мой прямой вопрос.

Евгений был прямо таки возбужден. Вот уж не ожидал, что моя позиция может хоть кого-то довести до такого состояния. Ведь кроме меня на эти выборы не пошли еще 11 000 000 человек. Я, кончено, мечтал о том, чтобы на них вообще никто не пришел, но, как мне становится понятно, это дело хоть и не очень далекого, но все же будущего.

Я: Да, Евгений. Обещаю говорить правду и ничего кроме правды! Клянусь.

Он: Тебе смешно?

Я: Нет. Просто я рад тебя видеть и ты какой-то возбужденный. Я пытаюсь тебя расположить к беседе, а не к дебатам.

Он: Хорошо. Тогда скажи мне, только честно скажи, ты и в самом деле не понимаешь, что Порошенко должен уйти?!

Я: Да что ты?! Я понимаю, что Порошенко преступник, ничуть не меньший, чем другие олигархи. И, конечно же, я считаю, что его место, как минимум, в следственном изоляторе, а как максимум в тюрьме. При этом, конечно же, я считаю, что его имущество, как и имущество других олигархов, должно быть национализировано.

Он: Стоп, стоп, стоп! Причем тут другие олигархи? Я тебя спрашиваю про Порошенко конкретно. Ты мне можешь дать простой ответ на простой вопрос: достоин ли Порошенко быть президентом Украины?

Я: Нет.

Евгений: Ну, а какого же ты черта призывал людей не идти на выборы, и сегодня идешь против Зеленского?!

Я: Евгений, я призывал людей, прежде всего, подумать. Многие из тех, с которыми я разговаривал и сами признавали, что главной бедой современной Украины являются олигархи. Многие люди сами говорили мне о том, что голосовать за олигархов нельзя, но при этом некоторые все же пытались меня убедить, что вот в этот раз надо сделать исключение, что надо пойти против здравого смысла, и что в этот только раз надо проголосовать за любого другого олигарха, но не за Порошенко.

Он: Верно все. И я так говорю.

Я: Нет, Евгений. Ты сначала убеждал всех проголосовать за Мураева и говорил, что он будет против олигархов. Затем ты обливал грязью Вилкула и говорил, что Вилкул «бессовестная пустышка», который даже не смог сам себе написать Программу кандидата и спер её у Мураева. Потом ты стал рассказывать всем, что случилось великое счастье и «Пустышка» объединилась с Мураевым, и что патрон у них самый лучший олигарх в мире. А буквально за неделю до первого тура вы все вместе взялись мазать грязью другого кандидата от Юго-Востока, рассказывая, что его поддерживают неправильные олигархи. Или я может быть что-то упустил?

С Евгением явно творилось неладное. Я знаю по собственному опыту, что работа в штабе кандидата на пост президента – это работа на износ. По всему было видно, что Евгений поизносился. Он еще не кричал на меня, но руки его уже дрожали и он разливал кофе прямо на стол.

Он: Василий, ты что, хочешь меня обвинить в том, что мы помогли Порошенко пройти во второй тур?

Я: Да Господь с тобой, Женя. Мне плевать кто там у вас будет во втором туре. Ты же знаешь, я ведь не разбираюсь в сортах олигархов.

Он: Так ты же только что сказал, что Порошенко должен сидеть в тюрьме?!

Я: Не совсем так я сказал, Женя. Не перекручивай. Я сказал, что сидеть он должен в следственном изоляторе, пока следствие не установит его вину и суд не вынесет ему приговор. Затем, конечно, тюрьма.

Он: Да какая разница! Он преступник. И если, по твоим словам, он должен сидеть в следственном изоляторе, то как он может сидеть в кресле президента, да еще и второй срок подряд?!

Я: Ну, вот опять. Да что же тебя так колбасит-то? Я категорически против того, чтобы Порошенко прошел на второй срок. Но так же я категорически против того, чтобы страну отдали другому олигарху. Вот и все. Они оба должны сидеть в следственном изоляторе.

Он: Ну и сложный ты человек, Василий. Вся страна за Зеленского, а ты как подлец какой-то. Ты понимаешь, что сегодня поставлено на карту?

Я: Конечно, понимаю. Именно поэтому я призываю народ одуматься и вырваться из заколдованного круга, прекратить этот бег по граблям, перестать выбирать себе президентами олигархов.

Он: Но где твоя логика, черт побери?! Таким образом ты ведь помогаешь Порошенко остаться при власти. Ведь он и выиграть сможет, если такие как ты будут против Зеленского.

Женя не на шутку расходился. Было видно, что он уже давно не высыпался как следует. Глаза красные, губы синие, ногти не стрижены.

Я: Так, Женя, давай немного успокоимся и в самом деле поговорим про логику.

Он: Давай выпьем.

Я: Мне нельзя. Я за рулем.

Он: А я выпью. Ты не против?

Я: Да лишь бы на здоровье. Просто я вижу ты уже давно не спал как следует. Может не надо?

Он: Надо, Вася, надо.

Он подозвал официанта, заказал водки, льда и фанты. Ресторан был почти пустой и заказ принесли быстро. Женя смешал водку и фанту, бросил лед и сделал большой глоток. От удовольствия он даже прикрыл глаза.

Я: Ну что? Поговорим о логике?

Он: Давай.

Я: Прежде всего, о моей логике. Ты ведь уже давно меня знаешь.

Он: Давно. И что с этого? Я не могу понять, чего ты хочешь сегодня?

Я: Ничего, кроме как говорить правду, я не хочу. Имею я на это право? Я не хочу больше подыгрывать олигархам. Я отказываюсь быть статистической единицей в их разборках, которые они называют выборами. Я не хочу, чтобы они и дальше разрывали Украину на части. В этом моя логика тебе понятна?

Он: Конечно! Именно это мне и понятно. Мне не понятно почему ты, хочешь помешать нам уничтожить одного из олигархов, против которых ты вроде бы как воюешь?! Где она твоя хваленая логика?

Евгений был явно доволен этим финтом. Он улыбнулся и отхлебнул своего коктейля.

Я: Я отказываюсь становиться на сторону одного олигарха в борьбе против другого. Я отказываюсь пополнять армию идиотов, которые воюют друг с другом за интересы олигархов, которые их же и грабят. Я отказываюсь принимать участие в возведении на трон очередного олигарха, который ничем не отличается от олигарха действующего. Я призываю сломать эту модель. Прекратить бег по граблям. Уничтожить своих грабителей, и начать строить государство народное.

Ты же сам, Женя, написал не одну статью и опубликовал прекрасное расследование по поводу событий в Одессе. Ты же знаешь, кто за всем этим стоит. Ты знаешь, кто формировал первые добровольческие отряды, которые прославились самыми страшными зверствами на Востоке. Ты же еще совсем недавно во всех телевизионных студиях страны убеждал людей в том, что платить деньги за убийство моск**лей – это плохо. И что с тобой стало? Почему ты сегодня вновь хочешь проголосовать за убийцу?

Он: Василий, прекрати. Не манипулируй. Не извращай.

Я: Что именно?

Он: Ты снова идешь против народа! Ты снова против всех. Зачем ты Зеленского пачкаешь Коломойским?

Я: Стой, стой, подожди. А ты что, и в самом деле считаешь, что Зеленский – это не Коломойский, что это самостоятельный политик?

Он: Какая к черту разница, как я считаю?! Важно то, как считает народ. А народ хочет верить в то, что Зеленский – это Зеленский. Что Коломойский – это совсем не Зеленский. И что Зеленский не может так сыграть «Слугу народа», если он подлец. Понятно тебе? И если ты не хочешь в это верить, тебе никогда не понять нашего народа! Ты вечно будешь просто выскочкой, занозой в ж**пе, гвоздем в ботинке.

Евгений разошелся не на шутку. Алкоголь потащил из него натуру. Он с трудом сдерживал интонации и весь подался в мою сторону.

Я: Так. Понятно. Что ж тут не понять? Но все равно остаются вопросы.

Евгений молчал. Сопел. Смотрел на меня в упор. Крепко держал стакан с водкой. Затем сделал небольшой глоток, водка потекла по подбородку, вытерся левой рукой, перевел дух и отклонился назад на спинку стула.

Он: Какие вопросы?

Я: Я согласен предположить невероятное. Пусть Зеленский – это не Коломойский. Пусть это самостоятельный политик. Пусть кровь убитых на Востоке и Одесская Хатынь его не касаются. Но ведь призывая голосовать за Зеленского ты в очередной раз полностью перечеркиваешь то, что ты говорил еще совсем недавно.

Он: О чем ты?

Я: Ну, как же? Ведь вся ваша компания была построена на том, что надо голосовать за того олигарха, который остановит войну на Востоке. Ведь когда вы все на меня ополчились, то главным было именно то, что моя позиция – не голосовать за олигархов – не позволит остановить войну. Вы все делали патриотические лица, жгли меня праведным гневом и казалось, что были готовы и сами под танки ложиться, лишь бы начались переговоры с Россией, с Донбассом, лишь бы прекратилась война. Так?

Евгений молчал. Он смотрел куда-то в сторону и желваки на его лице ходили ходуном.

Я: А что же теперь? Только вот позавчера Зеленский, который не Коломойский, сделал заявление о том, что он пойдет на переговоры с Путиным только в том случае, если тот вернет Донбасс и Крым и еще доплатит за это. Это, по-твоему, призыв к мирным переговорам? Женя? Что с вами со всеми стало? Вы же плюёте на все, что еще недавно заявляли своими высшими ценностями. Вы сами себя перестали слышать. Помогая одному олигарху в борьбе с другим, вы готовы и сами стать нацистами. Вы забыли про Аллею Ангелов, про Дом Профсоюзов, про массовые убийства на Майдане, про грабеж и нищету в которую нас всех погрузили, про медицинскую реформу, которая как пулеметом косит наших стариков. Что с вами всеми стало, Женя? И когда вы все говорили правду? И говорили ли вы её хоть когда-то?

Женя вскочил на ноги. Лицо его свела судорога. Алкоголь и усталость совсем разбили его. Он почти кричал, даже шипел в мою сторону:

— Да как же ты не понимаешь? Мы должны снести Порошенко! Это важнее всего! Черт с ним, с этим Домом Профсоюзов. Черт с ним, с этим Донбассом. Черт с ней с этой войной. Пусть еще хоть пять Одесс и три Донбасса. К чертям все собачим. Хватит ныть. Мы просто должны снести Порошенко. Вот и все. И не надо здесь болтовни твоей.

Его била крупная дрожь. Он достал портмоне и попытался дрожащими руками вытащить оттуда деньги. Достал двести гривен, но пока вытаскивал, разорвал их почти пополам. Скомкал купюру и затолкал её обратно. Вытащил другую и бросил на стол. Он еще хотел что-то сказать, но только махал в мою сторону указательным пальцем. Потом набрал воздуха в грудь и все же прошипел:

— Больше я тебя знать не хочу вообще. Пошел ты…

И с этим шипением быстрым шагом направился к выходу.

Вот и еще одного друга я, кажется, потерял по-настоящему.

Что с нами происходит? Как им удалось загнать нас в эту матрицу? Остались ли внутри нас еще хоть какие-то ценности или только одни ИХ технологии? Кто мы? Может быть именно по этой причине мы ИМ и проигрываем, что внутри нас уже все умерло? Что нам уже и в самом деле плевать и на Одессу, и на Донбасс? Кто мы?

Василий Волга