СМИ

Пензенская область среди российских исламоведов известна как регион, в котором отсутствие организационного единства среди мусульман проявляется наиболее ярко. Регион, в котором проживает менее 1,5 млн человек, а мусульмане составляют всего 6,2%, периодически сотрясают конфликты между муфтиятами.
Главной причиной подобных неурядиц является стремление муфтиев добиться контроля за максимально большим количеством мечетей: чем больше приходов, тем более могущественным ты выглядишь в глазах светских властей и населения.


Основная часть коренного мусульманского населения региона, представленного поволжскими татарами, проживает в сельской местности, где и располагается большинство мечетей. В Пензе в настоящий момент действует соборная мечеть, идет строительство второй мечети. Именно контроль за ними и стал причиной нового раздора, получившего всероссийскую огласку.

23 марта в здании Дома молодежи Пензы состоялось собрание прихожан соборной мечети Пензы во главе с председателем ее общины Джафяром Куряевым, который занимается строительством второй мечети в городе. Основной вопрос на собрании касался выхода соборной мечети и строящейся мечети из подчинения Совета муфтиев России (СМР) под председательством Равиля Гайнутдина и перехода в юрисдикцию Центрального духовного управления Пензенской области (ЦДУМ ПО), во главе которого находится муфтий Асият Уразаев.
Желание общины соборной мечети Пензы выйти из подчинения структуры Гайнутдина вызвало резкое неприятие у его ставленника в регионе — выпускника одного из исламских университетов Саудовской Аравии Ислама Дашкина, муфтия ДУМ Пензенской области, которое находится в юрисдикции СМР. Авторитарный стиль управления Дашкина вызывал возмущение у Куряева и прихожан соборной мечети Пензы, а потому было решено перейти в другой муфтият.
Поняв, что подобное реально, Дашкин при содействии приведенных им молодых людей спортивного вида попытался сорвать собрание. Все это вылилось в откровенную потасовку с сотрудниками правоохранительных органов, вынужденными охранять Куряева и его сторонников, что хорошо видно на видеозаписи.

Несмотря на попытки силового давления на прихожан соборной мечети Пензы, собрание состоялось и было признано легитимным: в президиуме съезда были Джафяр Куряев, Юсеф Куряев, их родной брат предприниматель Рифат Куряев, поддерживающие братьев Куряевых татарские аксакалы. На съезде большинством голосов было принято решение о разрыве общины с СМР и переходе в юрисдикцию ЦДУМ ПО, чей муфтий Асият Уразаев также был на мероприятии.

Здесь важно отметить, что муфтият Уразаева был зарегистрирован в октябре 2018 года в Средней Елюзани — самом большом татарском селе области, историческом и культурном центре татарского ислама в регионе. ЦДУМ ПО — полностью автономный муфтият и не относится ни к СМР, ни к какому-то еще крупному межрегиональному муфтияту России. По словам Уразаева, цель создания ЦДУМ ПО — преодоление раскола в общине мусульман Пензенской области.

Поняв, что обе мечети Пензы могут уйти из-под контроля СМР, Дашкин организовал весьма необычную для мусульман форму протеста: его сторонники с 27 марта объявили голодовку — против того, чтобы соборная мечеть Пензы меняла юрисдикцию. В голодовке участвуют мусульмане города Пензы, города Сурска и села Средняя Елюзань.
Возможно, что присоединятся жители татарского села Индерка в Сосновоборском районе области. Впрочем, такая акция мало что даст ее организаторам практически, расчёт здесь больше на пиар-эффект.

Понятно, что Джафяр Куряев для Дашкина — неблагодарный человек. Как утверждает Дашкин, в 2011 году Куряев, якобы с его помощью, получил пост председателя общины мечети, а чуть позже инициировал захват мечетного комплекса.

«В свое время Джафяр выжил из мечети имама Абдурауфа Забирова, который его же и выдвинул в председатели, а теперь пытается выжить нас. Его придирки начались с того, что он начал говорить: „Вот я вам офис дал, но я не разрешаю вам здесь никаких встреч. Почему этот приехал? Почему тот приехал? Что вы здесь делаете?“ Он старался как-то изолировать нас от других наших организаций. Он придирался к имамам мечети, упрекал их, что они расходуют электричество.
Ему никто не авторитет, ни один имам. Зачем тогда нужны имамы? Очень редко Джафяр обращается к имамам уважительно, с подобающим роду занятия именем хазрат. Обычно просто по имени. Он чувствует себя полным хозяином мечетного комплекса — он сам себе и имам, и муфтий, и шейх — и все должны ему подчиняться», — рассказал Дашкин в 2016 году в своем интервью для портала «Голос ислама».

По словам Дашкина, повод для демарша против СМР Куряеву дает фактор финансовой зависимости городской общины от Куряева и его семьи. В частности, как говорит Дашкин, Куряев утверждает, что собрал 30 млн рублей через благотворительный фонд «Сияние» на строительство второй пензенской мечети.
В 2001 году, продолжает Дашкин, Куряев и его родственники смогли отбить соборную мечеть от нападок бандитов, за что и были введены в руководство общиной. «А теперь Джафяр считает, что он хозяин мечети и может делать все, что ему вздумается», — говорит Дашкин.

«В хадисе нашего Пророка сказано, что „смута (фитна) спит и на того, кто разбудит её, падёт проклятие Аллаха“. Джафяр Кураев не только берет на себя грех фитны — раскола. Руководство общины состоит из его ближних и дальних родственников и разделяет вместе с ним и ответственность за финансовую непрозрачность отчетов и другие нарушения. Джафяр Куряев несет ответственность перед мусульманским сообществом и перед законом. Недостойные раскольнические действия требуют смещения его с занимаемой должности и последующего разбирательства», — говорится в специальном заявлении СМР.

Больше всего Совет муфтиев России возмущает тот факт, что на собрании общины под руководством Куряева 23 марта присутствовал Владимир Айкашев — ответственный за религиозную сферу чиновник из правительства Пензенской области, тем самым еще больше делая легитимным решение общины соборной мечети Пензы уйти от Гайнутдина в другой муфтият.

Однако среди экспертов совершенно другое мнение о ситуации в Пензе. Известный российский исламовед профессор Московского государственного лингвистического университета Роман Силантьев, комментируя события, полагает, что перед нами очередное свидетельство кризиса внутри СМР:

«Джафяр Куряев и его сторонники давно хотят вывести общину соборной мечети из подчинения Совету муфтиев России. По российскому законодательству о религиозных объединениях группа Куряева имеет на это полное право.
Приход соборной мечети имеет право на выход из СМР как общественная организация, имеющая право добровольной ассоциации с другими общественными организациями, в данном случае — с муфтиятами. Владимир Айкашев был приглашен на съезд и, находясь на съезде, выполнял свои непосредственные обязанности чиновника, ответственного за взаимоотношения государства с религиозными организациями».

По словам ученого, «сепаратизм» входящих в Совет муфтиев России региональных муфтиятов — не уникальная ситуация.

«Осенью прошлого года глава СМР Равиль Гайнутдин едва предотвратил свое расставание с Духовным управлением мусульман Башкортостана — ввел в этом муфтияте режим своего ручного управления, тем самым свел свободные выборы муфтия Башкирии к пустой формальности и лишил мусульман республики права самим решать, с кем им быть, — напоминает Силантьев.
— Руководство Совета муфтиев находится в затяжном конфликте со своими региональными муфтиятами и продолжает терять общины по всей стране. Недавно от них ушла Курская область, теперь — главная мечеть Пензенской. Для национальной безопасности России это хорошо. Не секрет, что именно мечети и имамы СМР чаще всего фигурируют в сводках о возбуждении розни и изъятии экстремистской литературы. Особенно это касается их регионального Пензенского муфтията».

Напоминаем, что бывший имам городской мечети Кургана Али Якупов, отметившийся призывами в соцсетях к уничтожению коммунистов и всех немусульман, — родом из Средней Елюзани. С начала 2000-х годов за Средней Елюзанью закрепился статус ваххабитского анклава. Местных ваххабитов возглавили уроженцы села, прошедшие обучение в Саудовской Аравии.
К 2005 году под контролем ваххабитов находились четыре мечети села, в 2013 году — все восемь мечетей. В восьмой по счету мечети ваххабиты разогнали собрание прихожан — приверженцев традиционного ислама, и объявили имамом мечети своего ставленника Али Якупова.
В том же 2013 году на Якупова было заведено уголовное дело по 282-й статье УК РФ «Экстремизм» за то, что тот в мечети выступал с антисемитскими проповедями. Некоторое время спустя Якупов был переведен по линии СМР из Пензенской области в Курган, а после истории с уголовным делом за разжигание ненависти к коммунистам на религиозной почве уехал оттуда. Впрочем, и в Кургане ученики Якупова вскоре были обвинены в призывах к терроризму.

Многие елюзанские ваххабиты были замечены в рядах запрещенных в России террористических группировок. С 2015 года числится в розыске елюзанский предприниматель Ильяс Бикмаев, уехавший через Турцию на «джихад» в Сирию. Да и сам «гайнутдиновский» муфтий Ислам Дашкин становился объектом внимания правоохранительных органов: в 2013 году у него в ходе обыска изъяли планшет и компьютер с содержащимися там материалами экстремистского толка.

«В ноябре 2018 года прокуратура вынесла муфтию Исламу Дашкину предупреждение в связи с массовым распространением экстремистских материалов в приходах, — напомнил EADaily заведующий отделом исламских исследований Института стран СНГ Ильдар Сафаргалеев. — В конфликте вокруг соборной мечети Пензы государство в лице местных властей пока взяло сторону Джафяра Куряева.
С большой долей вероятности предположу: причиной является стремление не допустить попадания местных пензенских мечетей — ныне действующей соборной и строящейся мечети фондом „Сияние“ — в руки уличенных в экстремизме лидеров. Конфликт в Пензе, если не вдаваться в подробности, является закономерным следствием раскола мусульманского сообщества России, который произошел на волне „демократии“ в „лихих“ 90-х по вине амбициозных исламских лидеров, воспользовавшихся ситуацией и пожелавших „самостийности“».

Сафаргалиев напомнил предысторию:

«В январе 1994 год второй имам-хатыб Московской соборной мечети Равиль Гайнутдинов (позже сменивший фамилию на Гайнутдин) по представлению своего духовного наставника Талгата Таджуддина становится муфтием ДУМ Центрально-Европейского региона России (ДУМЦЕР) с центром в Москве в составе Центрального Духовного управления мусульман (ЦДУМ) России.
А уже 23 сентября этого же 1994 года в результате конфликта ДУМЦЕР выходит из состава ЦДУМ и пускается в „самостоятельное плавание“, преобразовываясь к настоящему времени в ДУМ РФ и Совет муфтиев России. Джафяр Куряев, сделавший себе карьеру как функционер СМР, не желает иметь с СМР ничего общего.
Ничего удивительного и экстраординарного в произошедшем в Пензе нет, как и в предыдущих противостояниях среди мусульман по всей территории России. Бумеранг, как говорится, возвращается. Притом он возвращается снова и снова, ставя под удар стабильность в нашем многоконфессиональном и полиэтничном обществе».

«А в целом за то, что не все, мягко говоря, гармонично в российской умме, ответственно в первую очередь, конечно же, само государство, — продолжает Сафаргалеев. — Приблизительно лет пять назад муфтий одной среднеазиатской страны во время исламской конференции обратился ко мне в кулуарах с вопросом: „Скажи мне, брат, пожалуйста, кому из ваших муфтиев больше доверяет президент Владимир Путин — Талгату Таджуддину или Равилю Гайнутдину?“

Этот вопрос как нельзя рельефно отразил одно из негативных последствий раскола мусульманского сообщества России в рамках, по крайней мере, СНГ. Действительно, у лидера мусульман — будь то Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Кыргызстан или Туркменистан, где все централизовано и едино, „крышу“ может снести при поверхностном взгляде на нашу российскую иерархическую „исламскую действительность“.

Есть Центральное духовное управление мусульман (ЦДУМ) России во главе с верховным муфтием Талгатом Таджуддином с резиденцией в Уфе, Российским исламским университетом там же и с более чем 2000 приходов по всей стране. Вместе с тем в Москве располагается резиденция другого муфтията — Духовного управления мусульман РФ (ДУМ РФ) во главе с муфтием Равилем Гайнутдином, в юрисдикции которого находятся все (четыре) официальные столичные мечети наряду с самой крупной соборной и общины, пусть и намного меньшим числом, в разных частях Российской Федерации.
Там же, в Москве, два года назад появился еще один централизованный муфтият — Духовное собрание мусульман России (ДСМР) во главе с Альбиром Кргановым, пока не имеющий в столице официальной мечети, но объединяющий в основном под своим началом организации, которые „откололись“ от ЦДУМ России и ДУМ РФ.

Есть и еще один не менее влиятельный мусульманский центр — Казань с Духовным управлением мусульман Республики Татарстан и Исламской академией в Болгаре. И все эти центры ведут активную международную деятельность, при этом в определенной степени конкурируя друг с другом. И это только российские татаро-башкирские крупные мусульманские структуры, не беря в расчет не менее влиятельные центры в Махачкале и Грозном, которые, в отличие от перечисленных выше, едины по своей иерархической структуре.

Наверное, исходя из демократических ценностей в государственно-исламских отношениях в России такой плюралистический и „многовекторный“ подход к мусульманским делам в какой-то степени был бы оправдан. Казалось бы, весьма удобно в ситуации, когда религия отделена от государства, „рулить“ муфтиями, которые конкурируют друг с другом, так как у них всегда есть интерес получить для себя у светских властей преференции — как материальные, так и статусные».

«В качестве примера можно привести ситуацию в Москве, где время от времени звучащая критика Равиля Гайнутдина в адрес властей уравновешивается ими же усилением влияния Альбира Крганова — более покладистого и пока сравнительно менее „ресурсного“. Или недостаток представленности ЦДУМ России в столице компенсируется удобным и оперативным использованием организаций двух конкурирующих вышеназванных муфтиев для решения как внутренних, так и внешних задач.

Вместе с тем, как показывают последние события в Пензе, да и предыдущие многочисленные „расколы“, все это далеко не способствует гармонии в российском обществе. Зарубежным мусульманским лидерам, а также центрам и даже целым государствам — я уже не говорю об их спецслужбах — также удобно использовать данную ситуацию в своих целях.
Они это вполне в состоянии делать и, с большой степенью вероятности, делают, причем интересы их совсем могут не совпадать с российскими государственными. И согласитесь, что это очень плохо, особенно в плане защиты от проникновения к нам чуждой идеологии и нетрадиционных, в том числе экстремистских, псевдорелигиозных течений», — резюмировал Сафаргалиев.

Муса Галиакбаров, Артур Переверзев