СМИ

Протестующие в Белграде требуют отставки президента Вучича и останавливаться не собираются. Представители оппозиции находятся в контакте с посольством США, где за взаимодействие с ней отвечает специальный человек. ЕС и США хотят, чтобы Сербия пересмотрела отношения с Россией. Могут ли они рассчитывать на успех?

Очередные протестные акции назначены в Сербии на 23 марта. Хорошая дата. Это и суббота, и канун двадцатилетнего юбилея натовских бомбардировок, кроме того, обещают хорошую погоду. Климатический фактор – один из решающих для протестного движения. Разношерстные оппозиционеры отсчитывают свои акции протеста с ноября прошлого года, когда в Крагуевце неизвестными был избит один из лидеров молодежной структуры новых левых Борко Стефанович. Раз уж зимой на митинги десятки тысяч выходили, то очаровательной белградской весной все пять миллионов соберутся.

Эти детали важны для понимания того, что происходит в Белграде на низовом уровне. Все население Сербии – это примерно семь миллионов человек. Президент Александр Вучич, склонный к резким высказываниям на грани фола, заявлял, что не допустит насильственного свержения власти «даже если соберется пять миллионов». В ответ родился хештег «#1od5miliona» («один из пяти миллионов»), под которым молодежь собирают на митинги в социальных сетях. Его же несут на растяжке перед колоннами протестующих, его же печатают на значках и футболках.

Цифровое поколение любит такую незамысловатость на уровне «цитат из «Фейсбука». Им кажется, что она наполнена глубоким социальным смыслом.

След американского дипломата

За социальные сети, хештеги и прочие радости современного уличного протеста в объединенной оппозиции отвечает Елена Анасонович – молодая девушка с крашеными рыжими волосами и в больших очках в роговой оправе. Она считает себя харизматичной, вследствие чего активно выступает на митингах и вместе с лидерами оппозиции – мужчинами ведет толпу на штурм белградского телевидения. Ее беда в том, что незадолго до резкой активизации протестных акций Анасонович побывала в посольстве США вместе с некоторыми другими представителями оппозиции.

В посольстве США в Белграде за протестное движение отвечают советник Дэвид Линдгрен Геренбек и третий секретарь Катрин Вирджиния Валзак, а на исполнительном уровне – НПО «Центр по международным вопросам и вопросам безопасности», который занят продвижением интересов НАТО в Сербии. За связь с ними в протестном движении, помимо Анасонович, в основном отвечает Денис Ибишбегович, глава движения «Не дадим (задушить) Белград» и по совместительству советник посла США по вопросам оппозиции.

А лидером этой самой оппозиции назначили узнаваемого в Сербии киноактера Сергея Трифуновича, которого избрали главой «Движения свободных граждан». У Трифуновича классическая карьера либерального активиста, какими мы их знаем по российским аналогам. Именно на эту часть протестного движения ставят американцы, шарахаясь от «традиционных» политиков – как крайне правых, так и крайне левых. А не крайних там практически нет.

Эта среда и генерирует весь «цифровой креатив» («цифровой» – в смысле манипуляции цифрами, а не сферы высоких технологий). После избиения Стефановича появился хештег «кровавые рубашки» (СМИ растиражировали фотографии избитого оппозиционера со следами крови на одежде), за ним – лозунг «Стоп насилие!», который плавно перешел в «Вучич – убийца!» (обвинение касалось убийства косовского активиста Оливера Ивановича) и почему-то «Вучич – вор!». Прежде обвинений в коррупции в адрес президента не выдвигалось, но коррупционная составляющая – обязательный атрибут современной протестной акции.

По мере того, как погода улучшалась и в протест вливались другие политические силы, список требований увеличивался как снежный ком, приобретя к сегодняшнему моменту несовместимые с реальностью масштабы. Например, от Вучича одновременно требуют отставки и обнародования планов по переговорам с албанцами.

Предъявив Вучичу требования, какие обычно предъявляют побежденному врагу при подписании безоговорочной капитуляции, оппозиция написала некое «Соглашение с народом» и объявила о бойкоте республиканского, областного и местных парламентов. Это «Соглашение с народом» должно регулировать «дальнейшую работу оппозиции по смене власти».

Фактически это декларация о захвате власти. Притом что, по разным подсчетам, президента поддерживает половина сербов – либо чуть больше, либо чуть меньше.

Либеральная оппозиция всегда очень чувствительна к подсчету своих сторонников и противников. Оценки численности протестующих в Белграде от самой оппозиции и от жандармерии отличается даже не в разы, а в десятки раз. Например, если полиция утверждает, что в марше протеста участвовало 6,5 тысяч человек, то оппозиция заявляет о 60 тысячах. Правительственные СМИ занимают сторону полиции, но и у самих глаза есть, что и привело к атаке особо буйной части активистов на телевидение.

Актер, «фашист» и тайкун

То, что к весне к протестам против Вучича присоединились практически все бывшие и действующие оппозиционеры, говорит о структурной слабости оппозиции в целом. Все эти лозунги типа «Гинем, гинем да те скинем!» («Умрем, умрем, но тебя скинем!») хороши, но недолговечны. Хорошо, скинете – а что потом? В своем нынешнем составе разношерстная коалиция не сможет договориться ни по одному вопросу.

Либерал, актер, сторонник вхождения в Евросоюз и НАТО Сергей Трифунович. Радикал, националист, сторонник военного союза с Россией Бошко Обрадович (в 2016-м он дал газете ВЗГЛЯД эксклюзивное интервью). Бывший министр иностранных дел Вук Еремич – потомок влиятельного турецкого паши Мурат-аги Поздераца и правнук Нурии Поздераца, председателя Антифашистского вече народов Югославии времен Второй мировой войны. В одной берлоге эти люди не уживутся, но их конгломерат идеально иллюстрирует общее состояние сербского общества, в котором вечно борются лед и пламень.

Есть к ним, конечно, конкретные вопросы. Как, например, вполне системный человек Бошко Обрадович в кратчайший период времени превратился в уличного революционера со склонностью к насилию? Как в этой кампании оказался Драган Джилас – бывший мэр Белграда по кличке Тайкун («олигарх»), а во времена Милошевича – профессиональный студенческий революционер?

Есть мнение, что ситуация раскручивается извне, поскольку Евросоюз хочет получить от официального Белграда однозначные ответы по ключевым вопросам до выборов в Европарламент. А вопросы такие – выполнение условий вступления в ЕС, разрыв отношений с Россией, размежевание с Косово. На практике все это невозможно. И попытка «подтолкнуть Вучича» – это странное решение для разумных людей. Характер и эмоциональный склад президента Сербии могут привести к результатам, обратным тем, какие хотели бы видеть в Европе. Просто европейцы привычно полагают, что любое протестное движение в Сербии является проевропейским, и неважно, что Бошко Обрадович предлагает вступить в ОДКБ и разгонять гей-парады.

Американцам европейские проблемы чужды, их задача состоит в том, чтобы привести к власти человека с ярко выраженными либерально-проамериканскими взглядами. Пока то на эту роль назначен Трифунович, но вполне возможно, что у него появятся конкуренты, причем из той же киноактерской среды. Однако вне масштабного кровопролития такой сценарий реализовать нельзя.

В сложившейся обстановке ЕС и США ловить в Белграде нечего, поскольку даже среди протестующих нет никого, кто полностью разделял бы все те требования, которые заграница предъявляет к Сербии (Трифунович и Анасонович не в счет).

В обозримой перспективе Белград не выберется из ловушки вечного лавирования между Востоком и Западом, то есть пресловутой «политики нейтралитета», на которой настаивает Вучич. Время от времени маятник может ситуативно зависнуть в одном из крайних положений, но ненадолго и с печальными последствиями.

Никакие протесты сейчас или завтра не приведут к резкому смену курса Сербии хотя бы потому, что западные требования настолько нереалистичны, что их не рискнет выполнить даже припадочный еврофил. Общественное мнение так и останется в положении 50 на 50, что будет создавать у заинтересованных НПО иллюзию того, что на результаты выборов можно повлиять путем креатива и социальных сетей. А это, в свою очередь, будет дополнительно подогревать брожение в стране, склонной к вечной фронде. Исторический тренд не изменить модными хештегами и прочим креативом.
Источник