СМИ

и всё-таки, почему все эти вятровичи так прикопались к Одессе? Почему, в конце концов, именно к Одессе? Думаю, дело в том, что Одесса слишком велика для них — велика не по размерам, не по населению и даже — уже, их стараниями — не экономически. А велика — как образ, символ и идея. Во-первых, им в принципе непонятно, как этот город вообще появился. Они по определению не могут понять, как можно вот взять и построить что-то с нуля. Захватить, переименовать, перекрасить, половину потерять по дороге, но зато потом говорить: вот, это — наше, собственное — это да, это их метод. А создать заново, на ровном и пустом месте — ну-у-у, а как это? Вот и рождает их мозг концепции всяких «600-летних коцюбеевсков», просто для того, чтобы избавить себя от необходимости постигать то, чего они постигнуть не в состоянии. И постижение чего порождает в дерзких умах далеко не самые патриотичные вопросы. А во-вторых… Одесса, будучи чисто имперским проектом, всегда была в то же время антиимперской по своему духу — не в том смысле, что пыталась разорвать свои связи с империей, а в том, что вообще мало интересовалась чем-либо кроме самой себя. Самый нероссийский город из всех российских. Самый несоветский из всех советских. Самый неукра… а чёрт, цэ ж зрада! В этом фрондёрстве, определённом скепсисе в отношении столиц и их обителей, не было политики как таковой. Одесса была слишком занята для того, чтобы заниматься политикой. Вот поговорить о политике — это да! А тот скепсис, о котором я говорил выше, всегда выражался в формах настолько тонкой, чисто одесской иронии, что чугунно-поясничные столичные чиновники даже вообще не всегда понимали, о чём это говорят эти странные южные люди. Как не поняли они, к примеру, шутку (на самом деле, весьма крамольную!) с Тёщиным мостом, или ранее не поняли «культа личности» пресловутого поручика Щёголева — на фоне сокрушительных поражений «остальной» империи в Крымской войне. Да и в любом случае, Одесса была слишком любима для того, чтобы остро реагировать на каждую её каверзу. К ней всегда относились как к младшему ребёнку в семье, которому прощаются любые чудачества, а если и не прощаются, то наказание вряд ли будет слишком строгим. Тем более, что, несмотря на все свои чудачества, «уйти из дома», бросить «семью» Одесса никогда не стремилась, просто потому, что здесь ей было слишком хорошо, сытно и — почти всегда — безопасно. А главное — можно и дальше крутить дулю в карманы далёким столицам, уверяя, что Одесса, конечно, город не первый но и не второй. ДА и зачем быть первым, если можно вместо этого купить ведро черешни и пойти на склоны травить анекдоты про текущую столицу? А если сам столицей станешь — про кого анекдоты-то травить будешь? А с Украиной это не работало. Именно потому, что Украина не является империей, способной великодушно взирать на интеллектуальную фронду. Именно потому, что для Украины Одесса никогда не была любимым ребёнком, а всего лишь одной из ломовых лошадей в упряжке. А в особенности потому, что любое свободомыслие, какие бы безопасные политически формы оно не обретало, здесь считалось и считается угрозой. Империи достаточно было лояльности. А Украине требуется восторженность. А восторженности по отношению к столицам Одесса не испытывала никогда и испытывать не будет. Уж так она устроена. И более того, в ответ на попытки нарядить её в вышиванку стандартного покроя и поставить в строй очередного факельного шествия Одесса отвечала уже не ленивой фрондой «имперского образца», а агрессивным неприятием. Не потому, что были какие-то претензии конкретно против вышиванки. А потому, что попытки были слишком уж навязчивыми. Шутки становились всё более злыми и всё менее «прозрачными». Правда, дальше шуток дело почти никогда не доходило. Двухсотлетний рефлекс удерживаться в определённых рамках за пару недель не изживёшь. Но этого было достаточно. Если одесский протест проявляется в шутке, то надо отучить Одессу шутить. А если шутить для Одессы — значит оставаться собой, то и собой ей больше быть нельзя. Именно по этому пути они и идут, и уже зашли весьма далеко. А самое главное — они не остановятся. Юрий Ткачёв