СМИ

История нередко повторяется. По крайней мере, она достаточно богата для того, чтобы найти в ней аналогии, особенно если события отстоят во времени не слишком далеко. При этом богатство истории не всегда дает возможность даже оценить, что же перед нами — фарс, трагедия или что-то еще

Нечто похожее происходило и совсем недавно. В канун недавних молдавских выборов приднестровцы, обладающие молдавским гражданством, были поставлены перед непростым выбором: за кого же голосовать на парламентских выборах в Молдавии.

С одного «края» — конгломерат правых оппозиционеров, среди которых немало тех, кто хорошо памятен приднестровцам по националистическим лозунгам конца 1980-х — начала 1990-х, а также тех, кто уже в последние годы много заявлял о неких «красных линиях», исключающих любые компромиссы с Приднестровьем. До фюрера по историческим признакам не дотягивают, а вот до Антонеску — вполне: и в плане национализма, и в плане претензий на «Заднестровье», и в плане отношения к левобережцам как к второсортному населению.

С другого «края» — псевдо-пророссийские деятели. Не имея собственных идей, они пытаются спекулировать на взаимоотношениях с Россией, о намерениях «нормализовать» отношения с Российской Федерацией, при этом их идеи — скорее, антироссийские, потому что их реальная суть — выдавливание России из региона, сворачивание российского миротворческого присутствия, лишение России статуса посредника и гаранта в переговорах. Исторический предшественник этих деятелей хотя бы формально ратовал «за Россию без большевиков», они вообще пытаются изобрести нечто новое: «за Россию без России», что, впрочем, вряд ли принципиально отличает их от власовцев, хотя бы по сути. Но внутренний двор на Лубянке уже не используется для тех, кто предает…

Между ними — некий респектабельный «дуче», который контролирует ситуацию в стране, строит дороги, помогает семьям. Нет, от этого он не перестает быть всё тем же «дуче», не становится менее антироссийским и антиприднестровским. Он и дальше будет продолжать проевропейский и проатлантический курс, вернее, ориентироваться на тех, кто в конкретный момент сможет обеспечить легитимность его правления, а на данном этапе это — американцы (безусловно, историческое несоответствие). Но, по крайней мере, «дуче» в молдавском исполнении до недавнего времени контролировал ситуацию в Молдавии, и грамотные приднестровцы неплохо понимали, с кем именно связаны достигнутые в последнее время договоренности.

Таким образом, выбор был между недопустимым, отвратительным и очень плохим. Тем не менее, выбор пришлось делать. Мы оставим за скобками вопрос о том, надо ли вообще было участвовать в молдавских выборах, обратим внимание лишь на то, что тенденцией последних лет является именно активизация участия приднестровских жителей с молдавским гражданством в молдавских избирательных кампаниях.

Но мы далеки от упрощений, тем более в контексте тех многочисленных обвинений и с трудом скрываемой ярости в различных столицах относительно того, что же произошло с голосованием приднестровцев.

Основные обвинения «слева, справа и из Москвы» сводятся к (1) организованному подвозу избирателей; (2) их финансовой заинтересованности; (3) в первую очередь, тому, что приднестровские голоса были отданы за одномандатников, близких к Демпартии (В. Плахотнюк), что, в свою очередь, расценивается как «межолигархическая» поддержка. При этом голоса двух одномандатников по приднестровской квоте рассматриваются как чуть ли не решающие в борьбе за молдавский парламент, из-за которых социалисты (правые оппозиционеры, троцкисты и любые иные силы) не смогли одержать итоговую победу. На этих обвинениях следует остановиться подробнее.

Итак, организованный подвоз. Вопрос серьезный, если не знать приднестровскую специфику. В приднестровской ситуации любые зарубежные выборы, если они не предполагают открытия участков на приднестровской территории, вполне допускают «организованный подвоз». Такое нередко случается в ходе украинских избирательных кампаний, когда украинские общины обеспечивают такой «подвоз» для своих граждан на избирательные участки в Кишиневе и в генеральном консульстве в Бельцах. «Подвоз» 2016 г. почему-то не вызвал особых возражений у Додона.

Позволим себе подсказку: чтобы впредь избегать спекуляций относительно «организованного подвоза», кишиневские власти могли сделать один простой шаг: от имени Центральной избирательной комиссии Республики Молдова направить официальное обращение в адрес Центральной избирательной комиссии Приднестровской Молдавской Республики и повести прямой равноправный диалог между ними относительно условий, модальностей, принципов организации избирательного процесса. Именно так действует Российская Федерация, так действовала Украина в 2004 году.

Вопрос о финансовой заинтересованности оставим на рассмотрение молдавских уполномоченных структур, тем более что в рамках данной кампании они демонстрируют стремление к предельной транспарентности и соблюдению всех норм молдавского законодательства. В ходе этой кампании молдавские правоохранители пытались не дать оснований для каких-либо упреков в свой адрес, так что если вопрос о финансовом факторе будет иметь место, он, скорее всего, сможет получить адекватную правовую оценку. Что вовсе не означает наивности автора этих строк относительно того, как и на какой территории может быть организована такая «заинтересованность». Исходим лишь из того, что на всё должны быть свои надлежащим образом оформленные процессуальные документы.

Наконец, самое важное, о чём до сих пор говорят и, видимо, еще долго будут говорить. Дескать, олигархи помогли друг другу, а приднестровцы чуть ли окончательно не вогнали Молдову в европейское будущее.

Во-первых, стоит вспомнить, как велась кампания со стороны «пророссийской» Партии социалистов и ее реального лидера, президента Молдавии И. Додона. Стоит отметить и ту вседозволенность, которой Додон пользовался в Москве, позволяя себе антироссийские и антиприднестровские заявления с российских площадок и делая вид, что все спорные вопросы уже решены. Ни разу Додон не был одёрнут ни со стороны МИД России, ни со стороны других уполномоченных структур и должностных лиц. Такая безнаказанность порождала у Додона лишь еще большую самоуверенность, и с каждым разом его заявления порождали у приднестровцев, у приднестровских властей всё больше вопросов. В условиях дефицита диалога с Россией — еще и предсказуемое недоверие.

Во-вторых, в Приднестровье умеют читать и, главное, разбираться в прочитанном. Выше мы уже отмечали, что ничего реально пророссийского в программе социалистов не было, а «постоянный нейтралитет», так активно пропагандировавшийся г-ном Додоном, предполагал исключительно ликвидацию российского военно-политического присутствия и полную капитуляцию Приднестровья. Так что ожидать, что Додон, только за счет фотографий с президентом России получит большинство в Приднестровье, было, как минимум, самонадеянным.

В-третьих, одномандатники от социалистов мало чем отличались от «независимых» одномандатников, которых в настоящее время связывают с Демпартией. Вопрос в том, что мешало социалистам, если они действительно претендовали на два «приднестровских» округа, выдвинуть узнаваемые фигуры, которые могли бы стать проходными? Но кандидаты от социалистов практически ничем не отличались от «независимых», а это значит лишь одно: Додону в реальности было абсолютно всё равно, кто победит по «приднестровским» округам. Он и не думал за них бороться. Он их изначально отдал. Лучше «независимым», чем тушкам. Интересно, как этот факт — заведомую сдачу «приднестровских» округов Додон объясняет в Москве. Наверное, сговором «олигархов». А может, стоит и на себя взглянуть, на собственные связи с «олигархами»? И здесь мы даже не вспоминаем, как именно Додон согласился на выгодную Плахотнюку смешанную избирательную систему — чего только не сделаешь, лишь бы не победить…

В-четвертых, как это не покажется банальным, есть арифметика. Даже без приднестровских одномандатников под контролем у Плахотнюка осталось бы примерно 38 мандатов, а у социалистов — всё равно меньше. По партийным спискам — ситуация и того грустнее: примерные 35 тыс. приднестровцев, проголосовавших на выборах в Молдове, не превышают обычную статистическую погрешность и, соответственно, не могли повлиять на итоги голосования в Молдове по партийным спискам. Так что на данном этапе приднестровцы — это всё равно страшилка, которая, надо признать, очень востребована всеми политическими силами в Молдавии.

В-пятых, а кто еще пытался подумать о приднестровских избирателях? С правыми понятно, они на диаспоре сосредоточились, а то, что через речку, «проморгали». А другие? Нам действительно неизвестно, обращалась ли, к примеру, Партия социалистов, с предложением помочь гражданам Молдавии, проживающим в Приднестровье, принять участие в парламентских выборах. Возможно, г-жа Гречаная, как действующий лидер Партии социалистов, предлагала помочь соотечественникам проголосовать и была готова помочь с транспортом. Быть может, с таким официальным посланием обращался президент Республики Молдова в адрес президента Приднестровья? Если так, будет интересно посмотреть на конкуренцию обращений. Вот только представляется, что особой конкуренции не получится.

Очень важно разобраться в реальных причинах произошедшего. К примеру, почему Додон получил только 31% вместо предполагавшихся примерно 40% (об этом мы подробнее поговорим в одном из наших следующих материалов). Почему сам Додон молчит о причинах собственного провала. Почему из этого пытаются сделать крайними приднестровцев.

На некоторые вопросы, к сожалению, приходится отвечать по-новороссийски (раньше сказали бы «по-одесски», но это было раньше, а от исторической Новороссии теперь осталось только Приднестровье и Крым, который в данном случае, к счастью для него, не в счет). Но самое главное в том, что в Новороссии не предают. Не имеют права предавать. Но есть и еще один аспект. Новороссию тоже нельзя предавать. Почувствуйте разницу в падежах.

Нет, в Приднестровье тоже не ангелоподобные существа. Более того, приднестровцы лишь усугубляют собственное положение, когда:

1) молчат в ситуации, связанной с обвинениями с «подвозом и подкупом». Тирасполь совершает колоссальную ошибку, думая, что он стоит в костюме химзащиты, поэтому ему всё равно, когда его поливают грязью. Всё равно будет или дурно пахнуть, или предполагаемая грязь закроет глаза. Уже есть потребность в комментариях, хотя бы на уровне обычно безгрешной коммерческой структуры;

2) не разъясняют свою официальную позицию в отношении двух одномандатников, избранных по приднестровской квоте. Интересно, кто они? В соответствии с законодательством ПМР, Приднестровье — президентская республика, где внешнеполитические вопросы отнесены к ведению президента ПМР и МИД ПМР. Хотелось бы понять, на каком уровне приднестровские власти признают полномочия одномандатников по приднестровской квоте? Неужто в Тирасполе нашли защитников наших интересов в молдавском парламенте, только забыли сказать об этом населению?

3) в отличие от МИД России, не выступают с комментариями относительно высказываний И. Додона о «близости» окончательного молдаво-приднестровского урегулирования. Казалось бы, с такими комментариями именно приднестровская сторона должна была бы опередить Кишинев, но этого не случилось. Тирасполь по-прежнему молчит, и это создает разного рода вопросы к нему — то ли по поводу иллюзий, то ли по поводу сопричастности.

Таким образом, создается ситуация, которая действительно не имеет аналогов. Традиционно пророссийский Тирасполь не препятствует голосованию граждан Молдовы, проживающих на территории Приднестровья, но при этом эти результаты обескураживают Москву — которая, впрочем, ничего не сделала, чтобы повлиять на них. Тирасполь всячески пытается привлечь внимание Москвы к себе — но получает лишь снижение статуса уполномоченного должностного лица — и вряд ли это осталось незамеченным. Тирасполь не может понять, откуда такая вседозволенность Додона на российских площадках — и не получает ответа. Надо спрашивать - и ответ будет дан неизбежно. Плохой или хороший.

Сергей Артёменко, Regnum