СМИ

Иосиф Сталин был неординарным политиком. С самого начала Октябрьской революции 1917 года против царизма он доказал, что ему ничего не стоило физически уничтожать своих соратников, чтобы вскарабкаться наверх по лестнице большевистской партии, несмотря на то, что до этого многие из них помогали ему на долгом пути к власти. «Благодарность это болезнь, которой страдают собаки», — однажды сказал он. Убийство Льва Троцкого (Рамон Меркадер) ударил его ледорубом по приказу Политбюро) — это еще одно яркое подтверждение именно такой политики вождя. Но все же более безжалостным было дело Николая Бухарина. В двадцатые годы оба они были неразлучны, но облеченный властью товарищ разделался с Бухариным, обвинив в отступничестве от советских идеалов, и покарал его в 1938 году.

Несмотря на политические разногласия и зная, что будет казнен после сфабрикованного судебного процесса, Бухарин написал Сталину из тюрьмы письмо, в котором прощался с ним («пока не стало слишком поздно») и уверял, что, несмотря на все произошедшее между ними, он по-прежнему остается его «сторонником». ««Не пойми так, что я здесь скрыто упрекаю, даже в размышлениях с самим собой. Я настолько вырос из детских пеленок, что понимаю, что большие планы, большие идеи и большие интересы перекрывают все», — писал Бухарин. И это была не простая поза. Ведь он послал еще одно письмо своей жене с просьбой продолжать верить в ту же советскую систему, которая собиралась его убить: «Не злись. Помни, что великое дело СССР живо, и это важно, в то время как отдельные судьбы временны и ничтожны по сравнению с этим».

От любви…

У Бухарина и Сталина было много общего. Оба побывали в ссылке за борьбу с царским режимом (первый в 1911 году; второй — неоднократно с 1902 года) и участвовали в Октябрьской революции, разразившейся в 1917 году, которая в итоге и привела партию большевиков к власти. Британский историк Алан Баллок (Alan Bullock) в своей книге «Гитлер и Сталин. Сравнительное жизнеописание» объясняет, что оба они поддерживали тесные отношения с Владимиром Лениным. Хотя именно наш герой завоевал его доверие, и к нему лидер восстания чувствовал особую привязанность. Как объясняет тот же автор, это не помешало тому, что в первые годы оба ученика стали «близкими союзниками» и «большими друзьями».

Именно Ленин в свое время соединил их, но затем и отдалил друг от друга. В 1913 году он познакомил их, попросив Бухарина руководить и помогать закрепить теоретические принципы тогда еще молодого активиста партии Иосифа Сталина. Однако его явное расположение к «любимому ребенку партии» (как он называл Бухарина) было встречено с завистью будущим старшим товарищем. Владимир Ильич Ульянов в своем завещании (написанном между концом 1922 и 1932 гг.) описывал своего фаворита как «самого ценного и выдающегося теоретика партии». Тем не менее, оба политика поддерживали прекрасные отношения, причем, их жены были также очень дружны между собой и, как уверяет Саймон Себаг (Simon Sebag) в своем эссе «Записано в истории», «обе семьи с удовольствием общались домами».

Общество также предпочитало Бухарина. Который впоследствии станет главным редактором партийной газеты («Правда»), и которого расценивали как руководителя с характером, очень близким к ленинскому. Историк Альваро Лосано (?lvaro Lozano) в своей книге «Сталин, красный тиран» говорит, что Бухарин скорее был «антиподом Сталина»: «Он был вежливым человеком, общительным, с большим интеллектом и огромной культурой». Лосано определяет Бухарина как человека действия, который «рисовал, охотился, плавал или много и жадно читал». И в то же время он был более умерен, чем его коллега, и считал, что большевики были не единственными, кто мог внести вклад в понимание истории и политики, и изучал теории, пришедшие из других стран, таких, как Великобритания. Все это привело к тому, что его старший товарищ завидовал ему. Уже тогда, в двадцатые годы, когда Ленин объединял различные идеологии внутри партии, Сталин завидовал Бухарину во всем. По словам Лосано, он стал настолько одержим этим, что завидовал даже его внешности. Ему хотелось, чтобы у него был такой же высокий чистый лоб, как у соперника, и он заставлял фотографов ретушировать свои снимки, чтобы увеличить лоб на несколько сантиметров. Тем не менее, будущий диктатор не выказывал ревности. Напротив, он демонстрировал хорошие отношения с Бухариным на публике. «Ты и я — Гималаи: остальные — ничтожества», — сказал он однажды.

…. до ненависти

После смерти Ленина в 1924 году Сталин стал рассматривать Бухарина как одного из своих главных противников в захвате власти. Однако он начал открытую войну против своего лучшего друга только после изгнания другого великого соперника (Троцкого) из СССР. С тех пор Сталин всеми доступными способами стал настраивать против него большевиков. Во-первых, он припомнил старые разногласия Бухарина с Лениным в 1916 году. В то время Ильич критиковал своего ученика за непонимание учения Маркса. «Здесь мы имеем прекрасный пример гипертрофированного высокомерия теоретика с полуобразованием», — сказал Ленин. Сталин забыл, однако, сказать, что перед смертью лидер Октябрьской революции критиковал и его, упрекая в самовлюбленности.

Сталин также использовал политические разногласия между ними, чтобы обвинить в предательстве революции. «Бухарин и другие деятели правой оппозиции считали, что не следовало форсировать индустриализацию в СССР, полагая, что развитие промышленности в нормальном ритме будет гораздо менее травматичным», — рассказывает Лосано. Диктатор же был убежден, что индустриальному росту нужно способствовать принудительными мерами, чтобы сделать страну великой державой. А вот ленинский фаворит Бухарин утверждал, что крестьянству не нужна контролирующая его диктаторская власть (как предлагал его противник), поскольку это привело бы к радикальному спаду производства. Эти и многие другие расхождения вызвали открытую войну между ними.

Бухарин не остался в стороне и защищался от обвинений с цифрами. Он указывал, что такая политика его старого друга чересчур жестока, и заявил на одном из заседаний партии, что предлагаемый вождем режим больше не терпим в СССР. По его словам, проведение предложенных Сталиным чисток, нельзя допускать. Бухарин сам вырыл свою могилу. Сталин (генеральный секретарь партии с 1922 года) выступил с речью под названием «О правом уклоне в ВКП(б)», в которой, по словам Баллока, «он был полон решимости полностью уничтожить Бухарина». И Сталин добился этого. Его враг был подвергнут жесточайшей критике, уволен со всех постов (в том числе и с занимаемого в газете «Правда»), и против него началась кампания «политического убийства». Напряжение возрастало в тридцатые годы, и, наконец, в 1937 году Бухарин был арестован во время одной из многочисленных чисток, проведенных верховным лидером.

Прощание

Бухарин провел в тюрьме год в ожидании суда. Прошел через все испытания. От избиений до пыток. И все это, чтобы признать ложь: что он предал партию. В конце концов он сделал это, но не из-за того, чтобы избежать боли, а чтобы сохранить целостность СССР и не допустить его фрагментации. Из тюрьмы он написал четыре письма. Самое известное из них датировано 10 декабря 1937 года. Текст (опубликованный в работе Себага «Записано в истории») был адресован только Сталину и не содержал упреков. Ничего подобного. Для начала заключенный попрощался со своим бывшим другом. «Именно потому, что у меня осталось так мало времени, я хочу проститься с тобой заранее, пока еще не поздно, и пока пишет еще рука, и пока открыты еще глаза мои, и пока так или иначе функционирует мой мозг».

Бухарин добавил, что не отрекается от того, что сказал против него, и что он понял, что его судьба решена. «Я не собираюсь просить или умолять тебя пересмотреть мое дело. И пишу я все это только для твоей личной информации». Он ни в чем не обвинял Сталина. И не демонстрировал обиду, хотя прекрасно знал, что с ним должно было случиться. «Не думай, что я собираюсь упрекать тебя, даже мысленно. Я не вчера родился. Я отлично понимаю, что большие планы, большие идеи и большие интересы перекрывают все, и было бы мелочным ставить вопрос о своей собственной персоне наряду с всемирно-историческими задачами, лежащими прежде всего на твоих плечах».

В своем послании Бухарин не хлопотал о сохранении ему жизни; письмо было написано, чтобы попрощаться со Сталиным, и содержало лишь несколько просьб. Во-первых, чтобы его не застрелили, а позволили умереть от отравления в своей камере. Он также опасался, что страх может заставить его говорить то, что могло бы навредить партии. «Ты знаешь мою природу; я не враг ни партии, ни СССР, и я все сделаю, что в моих силах (для служения делу), но силы эти в такой обстановке минимальны, и тяжкие чувства подымаются в душе». Он также попросил разрешить ему попрощаться с женой, чтобы объяснить ей, за что он отдает свою жизнь, и чтобы она не совершила самоубийства после его смерти. Что, по его мнению, может отрицательно сказаться на имидже системы.

Его последние слова выражали отчаяние: «Иосиф Виссарионович! Ты потерял во мне одного из способнейших своих генералов, тебе действительно преданных. Но это уж прошлое. […] И нет во мне по отношению ко всем вам и к партии, и ко всему делу — ничего, кроме великой, безграничной любви. […] Моя внутренняя совесть чиста перед тобой теперь, Коба. Прошу у тебя последнего прощенья (душевного, а не другого). Мысленно поэтому тебя обнимаю. Прощай навеки и не поминай лихом своего несчастного». Сталин не учел его просьбы, и Бухарин был расстрелян в 1938 году.