СМИ

© РИА Новости, Жюльен Маттиа | Перейти в фотобанкЯн Бурума не знает, пойдёт ли насилие на спад, когда уйдут люди, подобные Трампу, Джонсону, Моди и Болсонару. Мрачная ирония нашего времени состоит в том, что те самые люди, которые обещают вернуть нашим странам величие, больше всех способствуют разрушению основ, которые, собственно, и сделали их великими, считает он.Покойный Алан Кларк, британский политик времён Маргарет Тэтчер, известный главным образом своим донжуанством и жёсткими правыми взглядами, однажды пожаловался мне на упадок британского боевого духа, строившего империи и выигрывавшего войны. Отчасти в шутку я сказал, что такой агрессивный нрав ещё сохраняется у британских футбольных хулиганов, которые разносят стадионы и иностранные города. Он ответил с мечтательным взором, что это действительно «было бы полезно использовать». Тогда это казалось возмутительной шуткой, а сегодня превратилось в болезненную реальность. Хулиганский дух действительно используется. В Великобритании усиливается крайне правый терроризм, в то время как исламистское насилие пошло на спад (по крайней мере, пока что). Британским политикам, которые выступают против жёсткого выхода Британии из Евросоюза без соглашения, поступают угрозы расправы (или даже хуже). В 2016 году Джо Кокс, депутат-лейборист и искренний противник Брексита, была убита мужчиной, который, выкрикивая лозунг «Британия прежде всего!», выстрелил в неё, а затем нанёс несколько ударов ножом. Британия едва ли уникальна. В США крайне правые экстремистские группировки устроили беспорядки в Шарлотсвилле и Питтсбурге под такие боевые выкрики, как, например, «Евреи нас не вытеснят» (под «нами» подразумеваются белые христиане). Авторитарный президент Бразилии Жаир Болсонару открыто восхваляет пытки. Даже в Германии агрессивный экстремизм переживает подъём, особенно в тех районах страны, которые входили ранее в состав коммунистической Восточной Германии. В Индии премьер-министр Нарендра Моди демонстрирует (в лучшем случае) безразличие к актам политического насилия со стороны индусов-экстремистов, которые часто направлены против мусульман. Диктаторы и демагоги всегда использовали затмевающее разум недовольство людей, которые считают, что жизнь с ними плохо обошлась. А некоторых людей от природы тянет к насилию; и нужны лишь подходящие условия, чтобы дать волю подобным порывам. Отчасти всё это стимулируют новые технологии. Ненависть и агрессивность, которые обычно держались в тайне или ограничивались пределами футбольных стадионов, теперь можно открыто выражать и мгновенно распространять среди миллионов единомышленников с помощью интернета. И этот тип стадного поведения не ограничивается крайне правыми. Агрессивная уверенность в своей правоте может возникать и на левом фланге. Это касается и антисемитизма. Его много, например, в британской Лейбористской партии. Но что особенно тревожит в росте политического насилия в таких странах, как Британия и США, так это активное поощрение подобного насилия демократически избранными лидерами. Президент Дональд Трамп называет прессу «врагом народа»; на одном из своих митингов он призвал сторонников «выбить дурь» из критиков его политики; а четырём цветным женщинам-конгрессменам он посоветовал вернуться туда, откуда они приехали (хотя, кроме одной, все они родились в США). Недавно Трамп косвенно пригрозил силовым возмездием анонимному информатору, который сообщил о попытках Трампа убедить главу Украины собрать порочащую информацию на бывшего вице-президента Джо Байдена (ведущего кандидата, который может бросить ему вызов на президентских выборах 2020 года), а также на его сына Хантера Байдена. Стоит ли удивляться, что шеф полиции Нью-Джерси, заявлявший, что Трамп является «последней надеждой белых людей», явно воспринял все эти призывы близко к сердцу и, как сообщается, ударил чёрного подростка головой об дверной косяк. Премьер-министр Великобритании Борис Джонсон аккуратней и образованней, чем Трамп, но он тоже отказывается перестать называть оппонентов его политики Брексита предателями или коллаборационистами иностранных сил. Закон, позволяющий парламенту не допустить выхода страны из ЕС без соглашения, Джонсон назвал «законом о капитуляции». А когда депутат Паула Шеррифф раскритиковала в парламенте используемые премьер-министром выражения и напомнила, что депутаты постоянно получают угрозы расправы и насилия со стороны людей, которые повторяют эти слова, Джонсон парировал, что «за всю жизнь никогда не слышал большей чуши». Опасность такого рода красноречия не только в том, что агрессивно настроенные люди считают теперь возможным действовать, поддаваясь своим брутальным импульсам. Дело в том, что, когда президент или премьер-министр говорят, что среди нас есть предатели, нападать на них не просто позволительно; это наш патриотический долг. А использование оскорбительных слов не является всего лишь вопросом невежливости, хотя они всё чаще используются в демократических речах всеми сторонами, несмотря на маскирующие их неформальные правила (например, обращение "мой достопочтенный друг"). Самым серьёзным последствием инъекции насилия в политику (пусть даже только на словах) является огромный вред, наносимый либеральной демократии. Репрезентативная демократия может нормально функционировать лишь при условии, что политические оппоненты не будут вести себя так, будто они смертельные враги. Дискуссии и компромиссы — вот как политики должны стремиться защищать интересы своих избирателей. Но вы не сможете достичь компромисса с врагом или предателем, также как и религиозный человек не сможет прийти к компромиссу в вопросах, которые для него священны. Есть много причин, почему даже старейшие демократии, подобные США и Великобритании, всё больше раскалываются клановой враждой. Политика сегодня в меньшей степени мотивируется интересами и в большей степени — проблемами культуры и идентичности, а также яростными эмоциями, которые разжигаются в бесконечных эхокамерах интернета. Не во всех из этих причин виновны политики. Но когда политические лидеры умышленно начинают использовать подобные трещины в обществе и ещё сильнее разжигают эмоции враждебности, они наносят колоссальный вред институтам, гарантирующим свободу и безопасность людей. Мы не знаем, пойдёт ли это насилие на спад, когда уйдут люди, подобные Трампу, Джонсону, Моди и Болсонару. Конечно, это будет зависеть от того, кто придёт им на смену. Но когда люди уже почувствовали, что можно нарушать любые нормы цивилизованного поведения, потому что так поступают высшие политические лидеры, дать обратный ход будет сложно. Мрачная ирония нашего времени состоит в том, что те самые люди, которые обещают вернуть нашим странам величие, больше всех способствуют разрушению основ, которые, собственно, и сделали их великими.