СМИ

Разговоры об экуменизме — сближении и восстановлении единства христианских церквей — закончились. Пусть с собственными, далекими от объединения целями, но 70 лет (да-да, с 1946 года) православная и католическая церкви обхаживали друг друга. Сегодня уже очевидно, что папа Франциск перешел в наступление. Там, где тонко. На Украине.
В прошлом иезуит (а иезуиты «прошлыми» не бывают, и это не метафора, а устав) терпеливо выжидал, пока на украинском поле толпились мечты о кружевных трусиках Евросоюза, АТО «за нескольких часов», о животворящей силе евроассоциации, безвиза, траншей МВФ, о скором счастье после победы Джамалы на Евровидении и т. п. Но что-то пошло не так, оптимизма поубавилось, а нищающий народ ждет утешителя. Тут и выходит папа в белой сутане с пелеринкой.
Идея проста до гениальности: если три униатские области Украины смогли навязать всей стране свою политическую идеологию, то почему бы не навязать и саму унию? Когда паписты отбросят межцерковный политес и пойдут в открытое наступление пока спрогнозировать трудно. Видимо, тогда, когда убедятся, что успех гарантирован. В ином случае, не получив Украину, Рим окончательно испортит отношения с православными церквями. Но идеологическая подготовка к наступлению идет полным ходом.
Нельзя сказать, что папа сидел, сложа руки, пока киевские власти пытались соединить несоединимое — каноническую Украинскую православную церковь с псевдорелигиозной организацией «Киевский патриархат». Вспомним еще январскую 2014 года молитву Франциска за «мир и конструктивный диалог» на Украине, по завершении которой он выпустил из окна двух белых голубей. Их тут же атаковали ворон и чайка. Появилось множество трактовок этой драмы, но для человека верующего (а Франциска приходится относить к их числу) трактовка может быть только одна: Господь не принял его молитвы. Молитвы лживой и лицемерной, поскольку у папы немало источников достоверной информации. Он знал, кто проводит факельные шествия, он мог и должен был знать, что не было избиения студентов на Майдане (см. «Украина: как умерли избитые в 2013 году „онижедети“»), он видел то, что видел весь мир: как «конструктивные оппоненты» жгут милиционеров «коктейлями Молотова» и выкалывают им глаза «гуцульскими пиками».
Сначала папа напоминал о любви к Украине в основном в Пасху и на Рождество в ряду стран, народы которых страдают от войн, впрочем, всегда ее как-то выделяя, находя несколько особых слов. Но в прошлом году украинский народ не сходил с уст «Святого престола», а тематика речей стала богаче: от восхищения украинскими вышиванками до «Голодомора», который объявлен на Украине актом геноцида именно украинского народа (см. «„Мягкая сила“ геноцидов») и который в любом случае не затронул униатскую и тогда польскую Галицию. То есть папа объявляет себя пастырем уже всей Украины.
Есть большие сомнения в том, что папа Франциск или папский нунций (посол Ватикана) в Киеве архиепископ Клаудио Гуджеротти отличат украинскую вышиванку от белорусской, русской, румынской или мордовской. Важнее другое заявление нунция на католическое Рождество, когда войдя в раж, он передал пастве слова папы: «Украинский народ, ты симпатичный, я люблю тебя, и я рядом с тобой! Вы прекрасны! Идите вперед, отстраивайте вашу землю!». Опровержения воинственного «Gott mit uns» не последовало.
Кажется, нунций не слишком преувеличивал. 28 января этого года папа Франциск посетил украинскую грекокатолическую церковь в Риме и рассказал прихожанам, что «начинает и заканчивает каждый свой день „по-украински“»: каждое утро, проснувшись, здоровается с иконой, подаренную ему главой украинских униатов, а отходя ко сну, целует ее. Более прозрачного намека украинцам, как им, наконец, стать европейцами, не придумать.
Можно спорить о том, кому папа отслужил мессу — Господу, «Богу мира» или Сатане, «Князю мира» — заявив или оговорившись: «Я прошу Князя мира, чтобы оружие замолчало». В Библии последний эпитет один или два раза используется и в отношении Мессии. Но в важнейшей части речи он точно не оговорился, там, где поблагодарил за «самоотверженный» труд «тысячи украинских женщин, домашних работниц, которые помогают старикам и детям в Италии». Это благодарность хозяина — слугам. Потому что украинские домработницы вынуждены «помогать» итальянским старикам и детям за жалование, тогда как их собственные старики и дети остаются без помощи дома. Франциск поблагодарил украинок за то, что они хорошо исполняют свою работу за предложенную им зарплату. Вот и всё. Иезуит, он и есть иезуит.
Ползучее наступление УГКЦ началось до Франциска. Еще в августе 2005 года с «благословения» президента Украины Виктора Ющенко и папы Бенедикта XVI (Йозефа Алоиза Ратцингера) архиерейская кафедра УГКЦ была перенесена из Львова в Киев, соответственно ее глава превратился из «Блаженнейшего Верховного Архиепископа Львовского» в ««Блаженнейшего Верховного Архиепископа Киево-Галицкого». Это уже почти «Митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси» после Брестской церковной унии 1596 года, подчинившей папе римскому православную церковь Речи Посполитой.
Не считая небольшой самостоятельной Мукачевской грекокатолической епархии в Закарпатье, возникшей еще в 18 веке, украинское униатство фактически впервые вышло за пределы Галиции. За несколько лет до переноса кафедры в Киев и в течение нескольких лет после были созданы восемь экзархатов УГКЦ, охвативших все области Украины!
Пара забавных моментов. Отдельный Крымский экзархат был выделен из Одесско-Крымского 13 февраля 2014 года, за неделю с небольшим до госпереворота: похоже, униатские церковники готовились к большой работе на полуострове. А последним начал службу экзархат в Хмельницкой области, пограничной с Галицией. Назвать его именем гетмана, который иногда щадил иудеев и католиков, но никогда — униатов, было никак нельзя. Остановились на «Каменец-Подольском экзархате» по названию второго по значению города области, при том, что резиденцией епископа стал все-таки Хмельницкий.
В прошлом году православным иерархам, в том числе «первому среди равных» — Константинопольскому патриарху Варфоломею — удалось, наконец, объяснить киевским умникам, что без согласия патриарха Русской Православной Церкви переход УПЦ в подчинение Константинопольского патриархата, признание «Киевского патриархата», объединение церквей и т. п. невозможны. Церковные правила несколько отличаются от мирских: православные Абхазии и Южной Осетии до сих пор формально находятся в лоне Грузинской Православной Церкви, а православные Крыма — в лоне УПЦ.
Разговоры о «церковной реформе» поутихли. Возможно, это еще один сигнал подготовки к «альтернативному решению» — распространению церковной унии с папой на всю Украину. И, возможно, с этим связано сумбурное письмо главы «Киевского патриархата» Филарета патриарху Кириллу. Но отсюда же и резкая активизация попыток захвата неонацистами православных храмов для передачи их «Киевскому патриархату». Показать силу — единственный шанс филаретовцев. Мавр сделал свое дело, но не хочет уходить.
Далее без исторического экскурса не обойтись. Извращение умов начинается с извращения терминов. Так, совершенно искусственный термин «Византия» был внедрен в интеллектуальную западноевропейскую среду только в 14–15 веках. Сами «византийцы» о «Византии» не подозревали и называли свое государство так же, как называли тысячу лет: «Ромейской (Римской) империей», а себя «ромеями». «Византия» была придумана для того, чтобы разорвать в умах европейцев связь Константинополя с его римской историей, привязать термин «Римская империя» исключительно к Западу, усилить претензии на вселенский статус так называемого «Папы Римского», всего лишь провинциального епископа-раскольника одного из городов, принадлежавших Ромейской империи до 751 года. Что ж, не будем вносить сумятицу и продолжим пока называть эту империю Византийской. Кстати, точно так же в 15–17 веках польская дипломатия усиленно внедряла в Европе термин «Московия» в отношении Царства Русского. Здесь не прошло.
Вообще и раздел Римской империи в 395 году на «Западную» и «Восточную» империи — еще одно из исторических клише. В самой империи такой раздел не воспринимался как раздел на два государства, а периодически возникал и со времен Октавиана и Антония был формой совместного правления. Когда один из соправителей умирал (погибал, лишался власти), единство восстанавливалось или другой признавал нового соправителя. Свержение вождем варваров Одоакром в 476 году императора Рима Ромула Августула и отправка его короны в Константинополь императору Зенону означали не «падение» Западной Римской империи, а восстановление (пусть формальное) единства империи (слова Одоакра: «Для обеих сторон довольно одного Зенона как общего их императора»). Император Юстиниан вернул полную власть над Италией, Северной Африкой и частью Испании и Рим до 751 года уже фактически входил в состав Византийской империи со столицей в Константинополе. И еще полвека оставался при франках, снова формально.
Только с коронацией Карла Великого («Карла Августа») в Риме в 800 году возникла независимая от Константинополя франкская «Империя Запада», преобразованная в 962 году в рыхлую, но «Священную (!) Римскую империю» (оцените придумку папистов). Вот такие усилия предпринимало папство сотни лет, чтобы доказать только равенство с патриархом Константинополя. И это не говоря о фальшивках, таких, например, как «Константинов дар» (якобы письмо Константина Великого, основателя Нового Рима — Константинополя, римскому папе Сильвестру с уступкой ему всей власти над Западной империей). На что не пойдёт ублюдок, чтобы доказать благородное происхождение. Ну, а добившись равенства, Рим стал добиваться верховенства.
Без объединения поместных православных церквей противостоять Ватикану будет трудно. Объединения требует и критическая ситуация вокруг Константинопольского патриархата. Анкара не признает особого статуса Константинопольской церкви в мировом Православии, считая ее только одним из религиозных объединений Турции. А значит, патриархом может быть избран только гражданин этой страны. Но греков в Турции осталось всего несколько тысяч, а последняя семинария (Халкинская богословская школа) закрылась в 1971 году. Экономически Константинополь спасают его епархии в северной Греции. Дело не в этом. Анкара «пошла навстречу» Варфоломею и дала гражданство трем десяткам архиереев, из которых, очевидно, будет выбран следующий патриарх. Но вариант: сначала выборы патриарха из сотен архиереев всех православных церквей, а потом присвоение ему гражданства, исключен. Т. е. Анкара дает понять, что патриархом Константинополя не сможет стать церковник, к которому у Турции «есть вопросы» или страна происхождения которого «недружественна» Турции. А это уже вмешательство.
Константинополь был завоеван османами в 1453 году. Считается, что последними осколками Византии, пережившими ее, были Морейский деспотат и Трапезундская империя, уничтоженные в 1460 и в 1461 годах. Это не совсем верно: княжество (дукат) Феодоро продержалось до 1475 года. Это княжество лежало в Горном Крыму, временами отбивая у генуэзцев и южный берег Крыма. Столицей его была крепость Дорос на горе Мангуп. Название возможно от готского: «человеческая (населенная) глава (вершина)».
Ничто не мешает создать экстерриториальную резиденцию Константинопольского Патриарха в Крыму, в том же Доросе (развивая Мангуп и как туристический объект). Прецедент имеется: после аннексии Турцией Антиохии (Антакьи) в 1939 году резиденция патриарха Антиохийского была перенесена в Дамаск. Нет здесь и никакого «хитрого плана» для продвижения международного признания российской принадлежности Крыма: повторим, речь идет об экстерриториальной собственности патриарха Константинополя.
Новый Рим — Константинополь начал строиться Константином Великим одновременно с началом утверждения христианства в Империи. Не Рим, а Константинополь — столица «Большой Родины» христианства. Новый Завет был написан по-гречески, но первые три века христианской Византии ее государственным языком была латынь — мать языков большинства современных католических стран. Дополнение списка официальных языков единой Православной Церкви итальянским, испанским, французским, а также польским, английским, немецким и в первую очередь латынью, как рабочим языком, стало бы серьезной заявкой Православной Церкви на возвращение своих вселенских прав.
Христианство — религия свободы. Да, в ее истории есть мрачные и кровавые страницы. Но все заповеди, обязательства человека перед Богом, сводятся к двум, а по сути, к одной — любви к Богу и любви к ближнему как к самому себе (уже соединение любви к Богу и к человеку единой Высшей Любовью — Агапэ — звучало как «богохульство»). Только свобода христианства могла породить Возрождение, Гуманизм, Просвещение. Но «наши достоинства — продолжение наших недостатков». И наоборот. Пользуясь христианской идеологией, элиты создали новую «религию», убивающую христианство. Это толерантность, имеющая все признаки дремучей, тоталитарной идеологии. В первую очередь — наказание за отказ, тем более публичный, исповедовать ее. На костре уже не сжигают, но уничтожают морально, граждански, профессионально, превращают в изгоя.
Христианство в Европе гибнет, церкви закрываются или в лучшем случае «укрупняются» — собирая на общие мессы католиков, лютеран, кальвинистов (вот такой «вынужденный экуменизм»). Православие может стать надеждой европейцев, не приемлющих новой «религии», вытесняющей христианство. Хорошо, менее категорично: стать сторонним авторитетом, способным оказывать позитивное давление на политику других церквей.
Увы, православные церкви веками не могут договориться по вопросам, которые с точки зрения мирян трудно назвать судьбоносными. Многие думают, что те православные церкви, которые празднуют Рождество Христово 25 декабря, перешли на григорианский («католический») календарь. Это заблуждение: они перешли на новоюлианский календарь сербского математика Милутина Миланковича, к слову, более точный, чем григорианский. Но Иерусалимская, Русская, Грузинская, Сербская, Польская православные церкви, гора Афон и… украинские грекокатолики не «сдаются». Или такое разногласие: Иван женат на Марии. Может ли Степан, брат Ивана, жениться на Анне, сестре Марии? Одни церкви разрешают это, другие, и РПЦ в их числе, считают, что со дня свадьбы первых вторые стали братом и сестрой. Слишком долга литургия на мертвом языке, слишком мало времени позволено батюшке уделять беседе с прихожанами на языке живом. Мелких претензий много, речь не о них.
Православие стоит перед угрозой нового католического «натиска на Восток», самого опасного после Брестской унии. Необходимо умом и сердцем осознать эту угрозу. И после этого искать решение. Тогда оно найдется.
Альберт Акопян (Урумов)