СМИ

Появились признаки того, что Тбилиси готово выполнить важнейшую часть торгового соглашения с Москвой и выставить-таки таможенные посты на границах Абхазии и Южной Осетии. Этот вопрос имеет принципиальное значение – недаром Грузия отказывалась делать это вот уже восемь лет. И все это прямо касается признания независимости Абхазии и Южной Осетии. По предварительным и пока неофициальным данным Грузия согласилась на выставление таможенных постов на границах Абхазии и Южной Осетии. Это сделано в рамках реализации Соглашения с РФ о торговле, которое было подписано еще 9 ноября 2011 года. Все эти годы Грузия категорически отказывалась устанавливать таможенные посты в этом месте, так что согласие Тбилиси выглядит как существенный сдвиг грузинской позиции. Практическая реализация Соглашения с РФ о торговле упиралась в разногласия между сторонами как раз по организации таможенной юрисдикции. Грузинская сторона все это время на вялотекущих переговорах в Женеве (между российским замминистра Григорием Карасиным и спецпредставителем Тбилиси по переговорам с Россией Зурабом Абашидзе) настаивала, что таможенные посты должны находиться на бывшей административной границе ГССР образца 1991 года, то есть на южном портале Рокского тоннеля и на реке Псоу у КПП «Веселое» (Адлер). Москва на это категорически была не согласна, поскольку это ущемляло суверенитет Абхазии и Южной Осетии и не отображало сложившиеся после августа 2008 года реалии. Длительное время переговоры с мертвой точки не сдвигались. Это был вопрос политический, а не чисто экономический, поскольку затрагивал статус и суверенитет Абхазии и РЮО. Не признавая таможенный суверенитет обеих республик (как и любой другой), Грузия закрывала себе путь и к возобновлению нормальных торгово-экономических соглашений с Россией. Ведь Соглашение о торговле с РФ предусматривает открытие трех транспортных коридоров для Грузии (третий – прямой, по Военно-грузинской дороге из Владикавказа в Тбилиси). Постепенно было принято решение как бы не замечать и вообще не рассматривать политические аспекты, то есть просто не упоминать проблему статуса Абхазии и Южной Осетии. Кроме того, между РФ и Грузией отсутствуют дипломатические отношения, следовательно, и невозможен адекватный таможенный контроль, подразумевающий соблюдение определенных дипломатических процедур. Дипломатические и иные интересы России в Грузии представляет Швейцария, потому в качестве компромисса для таможенного контроля грузов было принято решение обратиться за услугами также к представителям Швейцарской Конфедерации. В мае прошлого года в Женеве было подписано соглашение, по которому мониторинг грузов будет осуществлять швейцарская фирма SGS (Societe Generale de Surveillance). Но по-прежнему было непонятно, где будут находиться новые таможенные пункты. Швейцарцы по идее должны были бы в ежедневной работе учитывать независимый статус РА и РЮО, но Тбилиси продолжал настаивать на невозможности такого сценария. Без определения точных технических деталей соглашение невозможно было реализовать «на земле», поскольку оно определяло только полномочия швейцарцев по мониторингу потока грузов, но не определяло сроков открытия торговых коридоров и порядок прохождения грузов. Сейчас Грузия соглашается на открытие таможенных пунктов на реке Ингуре и южной границе РЮО на трассе Цхинвал – Гори, что фактически признает таможенный суверенитет Абхазии и Южной Осетии в полном объеме на своей территории. Другое дело, что до сих пор непонятно, насколько и в какой форме в мониторинге грузов будут участвовать таможенные органы РА и РЮО, поскольку в договоре они напрямую не упоминаются. Речь таким образом идет о фиксации пока лишь российской новой таможенной границы, а юрисдикция абхазов и осетин до конца не определена. Грузинская сторона предпочитает на эту тему вообще не рассуждать, поскольку и так перенос таможенных пунктов на южные границы РА и РЮО для Тбилиси серьезная уступка, граничащая с дипломатическим поражением. При такой динамике событий установка абхазских и югоосетинских таможенных постов, скажем, в метре от российских – вопрос времени, и фактическое признание их юрисдикции – также вполне реально. И если в Грузии предпочитают о политических обстоятельствах не говорить, то это ненадолго. «Таможенный вопрос» долго был будоражащим фактором для обеих республик. Более важно это для Южной Осетии, через которую проходит основной поток грузов в Армению. Нынешнее соглашение носит исключительно российско-грузинский характер, но для Цхинвала возобновление таможенных поступлений «от транзита» в республиканский бюджет – серьезная финансовая подпитка. Для абхазов актуальным остается вопрос восстановления железнодорожного сообщения, что также было невозможно без урегулирования таможенных вопросов. Дальнейшие детали, видимо, станут уже предметом внутреннего урегулирования в рамках консультаций Москвы с Цхинвалом и Сухумом. Вывод политического обсуждения статуса республик из переговоров с Грузией – старая практика, которая опиралась еще на опыт миротворческих операций 1992 и 1993 годов. Сейчас это скорее вопрос принципа, поскольку Тбилиси не готов к прямым переговорам с РА и РЮО по «косовскому принципу» и, следовательно, на «вечных» консультациях в Женеве речь может идти только о таких технических соглашениях с далеко идущими последствиями. При этом Тбилиси остается радоваться только тому, что они в очередной раз избежали прямых переговоров в РА и РЮО по основному политическому вопросу: подписанию соглашения о взаимном неприменении сил. Тбилиси, соглашаясь на перенос таможенных пунктов, избегает упоминания РА и РЮО как независимых государств, поскольку договор носит только российско-грузинский характер. Но факт остается фактом: Тбилиси все равно таким образом де-факто признает таможенный суверенитет РА и РЮО. Это хорошее начало, батонебо.