СМИ

Грузия вновь выступила с миролюбивыми предложениями в адрес Абхазии и Южной Осетии. Это резко контрастирует с той агрессивной политикой, которую ведет Киев против непризнанных республик Новороссии. Внешне кажется, что и Украина, и Грузия должны бороться с сепаратистскими тенденциями одинаково. В чем же причина подобного расхождения?

И на Украине, и в Грузии действуют похожие законы «Об оккупированных территориях». В обеих странах созданы похожие министерства «по делам оккупированных территорий» и марионеточные «местные самоуправления». И в Киеве, и в Тбилиси синхронно утверждают, что огромная Россия напала на них, таких безобидных и маленьких, и оторвала часть территории и населения. Однако подходы к решению проблемы выглядят принципиально разными.

Киев заведомо отрицает саму возможность гуманитарной или идеологической реинтеграции Донбасса, а кое-кто в столице Украины даже поговаривает о тотальной депортации населения Донбасса в Россию военным путем, поскольку «эти люди не нужны Украине», ибо не сходны по менталитету с «украми-европейцами». В Тбилиси же идеи депортации осетин и абхазов остались только в кухонных разговорах. То есть они не пропали никуда, но высказывать их публично и по-русски не комильфо. Наоборот, уже десять лет чуть ли не каждый месяц там выступают с призывами к гуманитарной реинтеграции, называют осетин и абхазов «наши люди» и изобретают программы по созданию более привлекательного для них имиджа Грузии.

Все это создает ложную видимость схожести проблемы и неожиданно разных подходов к ее решению. Но такое сравнение в принципе некорректно. Конфликты на Украине и на территории бывшей Грузинской ССР настолько различны по своему происхождению, что и создавать общие алгоритмы для их понимания было бы странно. Характер поведения Киева и Тбилиси определяет сейчас не общая реакция на схожие события и вызовы, а конкретные военно-политические обстоятельства. А они диаметрально противоположны.

На настоящий момент Киев, собрав 70-тысячную военную группировку, все еще готов к военному решению вопроса, а уровень идеологического и эмоционального противостояния с Россией достиг своего пика. Заигрывания с населением Донбасса остались в прошлом, а прекращение финансирования пенсий и социальных программ стало частью военной стратегии, как и иные людоедские методы вроде прекращения водоснабжения крупных городов и угрозы подрыва экологически опасных предприятий.

Можно бесконечно цитировать человеконенавистнические выступления Петра Порошенко («их дети будут сидеть в подвалах») и прочих, в чем они давно перещеголяли Звиада Гамсахурдиа в его лучшие годы. Киев сейчас не нуждается в каких-либо даже камуфлирующих гуманитарных программах. И пока у него сохраняется иллюзия достижимости военной победы, нуждаться в них не будет.

Ситуация в Грузии же прямо противоположная.

В августовской войне 2008 года Грузия полностью лишилась собственной армии и теперь совершенно не способна к самостоятельному ведению боевых действий. Военно-воздушные и военно-морские силы было решено вовсе не восстанавливать как самостоятельные рода войск за ненадобностью. Летом прошлого года новый министр обороны Леван Изория объявил о плане превращения сухопутных сил в малые автономные группы: 10–12 подразделений, по численности примерно равные роте, среди которых будут распределены имеющиеся в наличии бронетехника, танки и артиллерия. То есть, по сути дела, речь идет о создании полупартизанской «армии» при неясной оборонительной стратегии. Все это исключает для Тбилиси возможность проведения в обозримом будущем каких-либо наступательных операций.

Этим и только этим был обусловлен переход Тбилиси от стратегии военного реванша в отношении Абхазии и Южной Осетии к стратегии «мирного поглощения».

Если бы боеготовность и состояние грузинской армии сохранялись хотя бы на пиковом уровне 2004–2008 годов, то нет никаких сомнений, что Тбилиси был бы все так же повышенно агрессивен.

Руководству Грузии просто ничего не остается, как изобретать различные модели «реинтеграции» на основе гуманитарного поглощения. Программа эта называется «Шаг к лучшему будущему» и представляет собой слегка облагороженный вариант еще саакашвилиевской (после августа 2008 года) программы «Вовлечение путем сотрудничества».

Различие между саакашвилиевской и нынешней программами только в методике. «Вовлечение путем сотрудничества» подразумевало активную подрывную работу в абхазском и югоосетинском обществах через разного рода НКО, а «Шаг к лучшему будущему» основан на внешних акциях, которые в Тбилиси считают привлекательными. С этой целью даже трижды меняли название ответственного ведомства: из министерства по вопросам урегулирования конфликтов оно постепенно превратилось в министерство по вопросам реинтеграции, а сейчас и в министерство по вопросам примирения и гражданского равноправия. Последнее название очень привлекательно выглядит для европейских чиновников, поскольку подразумевает под собой не только работу по Южной Осетии и Абхазии, но, например, и борьбу за гендерное равенство и права секс-меньшинств (что в грузинской специфической атмосфере выглядит карикатурно). Возглавляет все это женщина в статусе госминистра – Кетеван Цихелашвили.

Грубо говоря, в Тбилиси считают, что в Сухуме и Цхинвале живут одной и той же с грузинами повесткой дня (это принципиальная ошибка), а абхазов и осетин достаточно поманить паспортом с шенгенской визой и приграничной торговлей и они тут же прибегут. Это называется «индивидуальной реинтеграцией».

Программе этой восемь лет, и началась она с так называемой медицинской реинтеграции, когда абхазам и осетинам предоставлялись преференции на лечение в Тбилиси. Взамен им присваивался индивидуальный номер, что должно было означать первый шаг к получению грузинского паспорта. Из Цхинвала активно ездили на лечение в Тбилиси, но этот факт никак не изменил отношение населения в целом к Грузии. Со временем эта история стала сходить на нет, и никакого роста симпатий к Грузии или «индивидуальной интеграции» не получилось.

Сразу и полностью провалился и проект с льготным образованием в Грузии для абхазов и осетин. Для начала Тбилиси с интересом понял, что в РЮО и РА уже три поколения молодежи грузинского языка не знает и знать не хочет. Кроме того, обучение в Тбилиси на грузинском языке никаких жизненных перспектив не предоставляет, а вот престиж российских вузов растет год от года. Что в Цхинвале, что в Сухуме к весне начинается целая борьба за квоты на поступление в российские учебные заведения, а перспектива обучения в Тбилиси воспринимается как несмешной анекдот.

Следующим шагом по «мирной реинтеграции» стала попытка интенсифицировать приграничную торговлю. Еще при Эдуарде Шеварднадзе делалась ставка на такую вот форму «наведения мостов» путем поощрения контрабандной торговли, например, на знаменитом эргнетском рынке на тогдашнем въезде в Цхинвал. Это приводило только к росту криминала и коррупции, но никак не к реинтеграции. Сейчас и того хуже. Абхазы, например, просто стали закрывать пункты погранпропуска. Сейчас действует только один КПП «Ингур», а вся абхазо-грузинская граница контролируется российскими пограничниками. Трансграничную торговлю там ведет только местное мегрельское население. Примерно та же картина и в Ленингорском районе Южной Осетии. До 90% товаров, включая продукты и товары первой необходимости, поступает в Цхинвал из России и частично из Армении и Азербайджана.

С выдачей грузинских паспортов тоже все пошло не так, как планировала Кетеван Цихелашвили. В Абхазии грузинские паспорта и так уже давно есть у мегрельского населения Гальского района, что периодически вызывает в республике яростные споры. Самузарканские мегрелы – граждане Абхазии, активно участвующие в выборах президента и парламента. Этот избирательный ресурс многие в Абхазии считают опасным, однако еще не было ни одного доказанного случая, чтобы самузарканские мегрелы делали что-то «по указке Тбилиси». В Южной Осетии даже этого ресурса нет.

В Тбилиси же полагают, что обладание грузинским паспортом (то есть безвизовым шенгеном) для абхазов и осетин такая же ценность, как для грузин. Но неожиданно выяснилось, что в Европу там никто не рвется.

Иными словами, «Шаг к лучшему будущему» оказался шагом в никуда. Восемь лет реализации этого проекта, как и предыдущие попытки идеологически подорвать ситуацию в РЮО и РА, закончились ничем.

Отдельная история – это разница подходов Тбилиси и Киева к россиянам и российскому общественному мнению. Украина пошла по пути максимального ужесточения пограничного режима вплоть до перспективы разрыва дипломатических отношений.

У Тбилиси дипломатические отношения с Россией давно разорваны. Тем не менее Грузия, наоборот, не желает вводить визовый режим с Россией и всячески поощряет приезд российских туристов. Принято считать, что это чисто экономическая история. Приток туристов, как «ностальгических», так и привлеченных относительной дешевизной горнолыжного комплекса Бакуриани, сомнительных батумских пляжей и казино Тбилиси, дает прибыль. Однако на самом деле речь в этом случае идет исключительно о попытках хотя бы частично восстановить эмоциональную привлекательность Грузии для нового поколения россиян – чтобы повлиять на внутрироссийскую политическую атмосферу.

Ранее функцию эмоциональной грузинской группы влияния в Москве играла часть творческой интеллигенции, по инерции влюбленная в Грузию со времен существования советских Домов творчества. После 2008 года энтузиазм этой группы в отношении «грузинских друзей» потерял привлекательность, а либеральная общественность сильно перестаралась по части славословия в адрес «реформ Саакашвили». В целом на российское общественное мнение две эти маргинальные группы никак не влияют и требуется новый инструмент. Для чего и нужны толпы молодых туристов из России, которые не слишком интересуются новейшей историей, но зато ведутся на «гостеприимство» и дешевизну. Это старый пропагандистский ход.

Киев в таких инструментах не нуждается. Его задача – создание образа врага из России, а никак не поиск в ней новых социальных групп симпатизантов.

Так что даже если ситуация на Украине и в Грузии и может выглядеть схоже по каким-то внешним признакам, то на деле это абсолютно разные события. И не стоит считать, что грузинская модель «гуманитарной реинтеграции» чем-то лучше откровенно военной риторики Киева.

В глубине души и когда никто не слышит (или не понимает), в Тбилиси никто реинтегрировать абхазов и осетин не собирается. Речь как шла, так и идет об уничтожении государственности этих двух народов и их национальной самобытности. Просто в силу тотального военного поражения в 2008 году Тбилиси вынужден поступать более изобретательно. И если в Киеве открыто бряцают оружием, то в Тбилиси прячут кинжал за спиной, улыбаясь в глаза. Выбирайте, что симпатичней.