СМИ

© РИА Новости, Наталья Селиверстова | Перейти в фотобанкНичто не вечно, однако если здесь что-то и изменится, то на это потребуется не одна сотня лет. В любом случае смена международного языка подразумевает серьезные цивилизационные перемены, учитывая долгий исторический путь, который позволил английскому добиться своего статуса. Конкуренту придется подняться по тем же ступеням, сказал «Атлантико» историк Филипп Фабри. «Атлантико»: Учитывая большое число носителей китайского (1,2 миллиарда), хинди (260 миллионов) и испанского (более 400 миллионов), возможно ли, что английский язык однажды потеряет статус международного языка? Филипп Фабри: Однажды это случится, но в обозримом будущем это маловероятно. Язык становится международным не из-за числа говорящих на нем людей. Хорошим тому примером служит китайский: хотя на нем говорят полтора миллиарда человек, не родным он является лишь для 250 миллионов (то есть шестой части). То же самое касается и испанского языка (в общей сложности на нем говорят менее 600 миллионов человек). В то же время среди 1,5 миллиарда владеющих английским языком человек более 1,2 миллиарда (четыре пятых) учили его как иностранный. Язык становится международным в силу его распространения за пределами традиционного населения и его использования для общения между людьми, для которых он не является родным. Сегодня большинство из тех, кто учат китайский, делают это, чтобы торговать с Китаем. Если же вы учите английский, то рассчитываете, что сможете общаться с кем угодно. Международный язык — это такой язык, который учат именно потому, что он — международный. Если такой статус достигнут, с ним сложно поспорить: конкурирующему языку нужно не только значительное число владеющих им людей, но и достаточное распространение на мировом уровне. Говоря о торговом языке, здесь стоит выделить критерий экономический мощи: английский приобрел свой нынешний статус благодаря британской торговой державе, а затем и американской державе. Если какой-то язык хочет сместить английский с трона, он должен опираться на равную Америке экономическую мощь. Китай определенно приближается к этому, но сейчас ему сильно мешает малое число владеющих китайским языком людей за пределами страны. Торговый аспект проистекает из военного: Англия (а за ней и Америка) смогла стать доминирующей торговой державой благодаря контролю над морями и, следовательно, путями сообщения. Наконец, отметим культурную составляющую: международный язык опирается на выражаемую через него культуру. Английский — язык Голливуда, «Амазон» и «Нетфликс». Хотя международные потоковые платформы и смогли принести мировой успех произведениям на других языках (например, испанскому сериалу «Бумажный дом»), по большей части все выпускается на английском. Это становится не только мотивацией для изучения языка, но и помогает в нем: просмотр сериалов на английском естественным путем увеличивает число носителей этого языка и укрепляет его позиции. Все это означает, что язык, который утвердился в роли мирового гегемона, очень сложно свергнуть. Поэтому маловероятно, что английский лишится своего статуса раньше, чем через несколько поколений. В то же время он может стать жертвой собственного успеха и постепенно сдать позиции под напором своего упрощенного варианта, «глобиша». В любом случае смена международного языка подразумевает серьезные цивилизационные перемены, учитывая долгий исторический путь, который позволил английскому добиться этого статуса. Конкуренту придется подняться по тем же ступеням. — Если взглянуть в прошлое, как языкам вроде греческого, латинского и французского удавалось стать доминирующими? — Как и их преемник английский язык, греческий и латинский утвердились силой. Греческий стал языком Средиземноморья, поскольку греки колонизировали всю его северную часть, а затем завоевали Египет и Персию. Латинский разошелся с продвижением римских легионов и дорог. Все заинтересованы в том, чтобы владеть языком сильного. Французский распространился после захвата Англии Вильгельмом Завоевателем, однако его важная роль в Западной Европе была связана с тем, что страна находилась на перекрестке путей и была доминирующей военной державой. Сегодня же его относительно значимая роль связана с наследием колониальной экспансии. В отличие от французского, у английского не было какого-то особого статуса до XVIII века. Как бы то ни было, с середины XVII века англичане стали хозяевами ключевых колониальных территорий в ущерб голландцам и испанцам, а по итогам семилетней войны (1756-1763) конфисковали значительную часть французских колониальных владений в Америке и Индии. Победа в наполеоновских войнах закрепила доминирование Англии на море и в торговле, и именно с этого момента значимость английского начала расти вместе с Британской Империей. То, что эстафета перешла от Великобритании к другой англоязычной державе, позволило языку получить невиданный ранее статус. В древние времена латинский вытеснил греческий, по крайней мере, в западной части Средиземноморья. Греческий приобрел бы статус, сравнимый с нынешним положением английского, если бы Рим был греческой колонией, что, разумеется, было не так, несмотря на его связи с грекоязычными народами. — Как китайский или французский могли бы еще бросить вызов доминированию английского, если отойти от демографической логики? — Как ни странно, мне кажется, что у французского сейчас на руках больше козырей, чтобы стать конкурентом английского. Прежде всего, французское колониальное наследие очень велико и уступает только английскому. Далее, французский основан на самом распространенном мире латинском алфавите, который используется не только в Европе, но и в Африке и в Америке. Китайский в свою очередь может укрепить позиции параллельно с экономической мощью Пекина. Но я не вижу ни в одном случае реальных перспектив для того, чтобы какой-то язык мог бросить вызов доминированию английского в качестве международного языка без изменения текущей парадигмы: глобализация опирается на английский, поскольку идет под эгидой англосаксонских стран. Не думаю, что международный язык может сдать позиции без краха международного порядка, который занимается распределением карт. Нечто подобное кажется мне совершенно невероятным раньше чем через 100 или 200 лет.