СМИ

© AP Photo, Martin MeissnerВ преддверии Олимпийских игр в Токио в научных и спортивных кругах с новой силой забили тревогу по поводу допинга. Обычные методы мошенничества скрыть уже практически невозможно. Но наука шагнула далеко вперед. Например, кое-кто, вероятно, готов рискнуть здоровьем и даже жизнью в попытке улучшить свой геном.Говорят, родителей для элитного спортсмена нужно тщательно подбирать. Скорость, сила, выносливость, способность адаптироваться к тренировкам — все это во многом определяется генетикой. У многих сегодняшних звезд, например, у прыгуна с шестом Армана Дюплантиса (Armand Duplantis), лыжницы Фриды Карлссон (Frida Karlsson) или многоборки Бьянки Сальминг (Bianca Salming), родители тоже были успешными атлетами. Но если вы готовы рискнуть, можно и улучшить генетику. «Согласно исследованиям, элитные спортсмены готовы рисковать многим, чтобы стать лучшими, — даже испытывать на себе какую-нибудь терапию с риском для жизни, — рассказывает врач и эксперт по допингу Оке Андрен-Сандберг (?ke Andr?n-Sandberg). — Вот почему я убежден, что в будущем нельзя упускать из виду и генный допинг, несмотря на все риски». Допинг и развитие медицины всегда шли рука об руку, говорит Оке Андрен-Сандберг. Мошенники в спорте не придумывают собственных способов сжульничать, а пользуются тем, что уже доступно или еще только проходит испытания в мире науки. По мере развития методов генной терапии охотники за допингом и поборники чистоты и честности в спорте, чьи главные средства сегодня — контроль и наблюдение, начинают опасаться, что атлеты могут попытаться подправить собственный геном, чтобы сделать мышцы сильнее и улучшить физическую форму. Итак, станет ли Олимпиада в Токио первыми Играми с участием мутантов? Генная терапия — медицинская методика лечения болезней путем трансплантации здоровых генов в организм пациента либо активации тех его генов, которые обычно бездействуют. В научном мире на эту методику, развивающуюся с 1970-х годов, возлагают большие надежды, однако на ее пути то и дело возникают препятствия. Например, в 1990-е погиб один пациент, чья иммунная система дала слишком мощный ответ на генную терапию, и начался отказ органов. Но через несколько лет после того случая был сделан большой шаг вперед, когда обнаружилось, что у пациентов с сильно сниженным иммунитетом генная терапия улучшает иммунную защиту. Правда, в ходе последующего контроля выяснилось, что у нескольких пациентов развился рак. Лечение, улучшающее иммунитет, одновременно с этим активировало гены, отвечающие за деление клеток. Другими словами, введение в организм генетического материала весьма рискованно. Это отмечает и Карл-Юхан Сундберг (Carl Johan Sundberg), профессор молекулярной и прикладной физиологии в Каролинском институте (один из крупнейших в Европе медицинских университетов, находится в пригороде Стокгольма — прим. перев.). «Один ген может простимулировать слишком много разных процессов, например, производство эритроцитов. Скажем, некто хочет подстегнуть рост мышечной массы, добавив тот или иной ген, но при этом могут произойти и другие вещи, например, начнут расти опухоли». В последние годы генная терапия развивается семимильными шагами. Сегодня в ЕС уже одобрены до 20 видов соответствующего лечения, например, онкологических заболеваний или заболеваний мышц. Они считаются эффективными и безопасными. В ближайшие годы, как ожидается, будут одобрены еще множество новых видов генной терапии, в том числе против гемофилии. «Уже можно смело говорить о прорыве. Самые распространенные болезни методами генной терапии пока не лечат, однако они уже широко применяются в здравоохранении», — говорит Карл-Юхан Сундберг. Генная терапия может смягчать проявления болезней, излечивать их полностью и в перспективе спасать жизни. Но также ее можно применять в попытках модернизировать человеческое тело. Именно это смущает Оке Андрен-Сандберга и других экспертов по допингу. «Опасность заключается в том, что такая терапия запустит в организме некие процессы, которые уже нельзя будет остановить». В будущем методами генной терапии, вероятно, будут лечить травмы и восстанавливать поврежденные мышцы. «В том, чтобы при помощи генной терапии лечить травмы и возвращать человеку утраченные функции, я ничего плохого не вижу. Но улучшать таким образом возможности организма нельзя», — считает Оке Андрен-Сандберг. А что, если элитные спортсмены уже сегодня применяют «генный допинг»? По мнению Андрен-Сандберга, это крайне маловероятно. «Спортивную элиту очень тщательно проверяют, во всяком случае на Западе. Но я, конечно, не могу с полной уверенность утверждать, что ничего такого не происходит». Перед самым началом Олимпийских игры в Турине в 2006 году грянула сенсация. Была обнародована одна переписка по электронной почте. Тренера немецких бегунов Томаса Штайнманна (Thomas Steinmann) обвинили в том, что он пичкал малолетних воспитанников стероидами. А в ходе расследования выяснилось, что он списывался с врачом нидерландских конькобежцев в поисках препарата под названием «Репоксиген» и даже сетовал, что его стало трудно достать. В антидопинговых кругах сразу забили тревогу. Репоксиген был недавней генной разработкой против анемии, он как раз добавлял в организм ген, отвечающий за производство эритроцитов. Этот препарат можно применить как допинг, повышающий способность мышц усваивать кислород и тем самым улучшающий выносливость. Шведский специалист по допингу Бенгт Сальтин (Bengt Saltin) уже тогда предупредил, что прием этого препарата может привести к образованию тромбов и смерти. Международная антидопинговая организация ВАДА запретила генный допинг в 2003 году. Дело Штайнманна всех потрясло. Неужели методики генного допинга существовали уже тогда, на Играх в Турине в 2006 году? Сколько мутантов можно было бы обнаружить в последующие годы? Каким опасностям атлеты подвергали себя в борьбе за медали? Но шум вскоре утих. На Олимпийских играх в Турине, Пекине, Ванкувере, Сочи, Рио-де-Жанейро, Пхёнчхане не было обнаружено ни единого спортсмена на генном допинге. Как будет в Токио? Поживем — увидим. Карл-Юхан Сундберг не исключает, что генный допинг применяется уже сейчас. Слухи о нем множатся, но ни один спортсмен пока не попался на нем в ВАДА. Может, его все-таки не используют? Или просто нынешние тесты не позволяют его обнаружить? Точно сказать нельзя. Но перед Играми в Токио новые методы наверняка уже появились. Карл-Юхан Сундберг много лет состоит в экспертном комитете по генному допингу в ВАДА. Он следит за ходом научной работы по созданию соответствующих тестов. «По понятным причинам в ВАДА молчат о том, что могут обнаружить. Но можно проводить тесты на вирусные векторы, с помощью которых гены вводятся в организм». По словам Оке Андрен-Сандберга, в паспортах крови, которые применяются уже добрый десяток лет и в которых регулярно регистрируются показатели анализов крови спортсмена, можно заметить появление гена, стимулирующего выработку красных кровяных телец. А вот мышечный допинг, когда гены вводятся в конкретные группы мышц, чтобы увеличить их объем, обнаружить сложнее. «Но мы постоянно отслеживаем все результаты спортсменов. Если атлет внезапно резко прибавил, это не пройдет незамеченным». Говорят, что допингисты всегда на шаг опережают тех, кто за ними охотится. В 1980-е и 1990-е годы так и было, но сейчас уже нет, уверен Оке Андрен-Сандберг. «В последние годы мы не просто настигли мошенников, но и обошли их. Сегодня крайне сложно применить допинг и не попасться. Лабораторные методы и международное сотрудничество очень далеко продвинулись». Единственное, с чем пока не справляются эксперты по допингу, — это, по словам Оке Андрен-Сандберга, «допинг в промышленных масштабах», или «государственные допинговые системы», — работа, в которую замешаны высокотехнологичные лаборатории и даже целые государства. Пример — масштабное мошенничество России, которое открылось после Олимпийских игр в Сочи в 2014 году. Svenska Dagbladet: А как насчет генного допинга? Оке Андрен-Сандберг: В этой области мы опережаем 99,99% всех мошенников. Генную терапию проводить очень сложно, здесь требуется помощь высококвалифицированных специалистов. — Например, в Китае они есть. — Несомненно. Но если там обнаружится генный допинг, я очень удивлюсь. Мы пока не наблюдали никаких признаков государственной допинговой программы в Китае, хотя исключать, конечно, ничего нельзя. Оке Андрен-Сандберг не сомневается, что рано или поздно генный допинг начнут применять. Но до этого еще далеко, считает он. «Когда методы генной терапии станут общедоступными и распространенными, тогда и появятся первые случаи такого допинга. Но это будет не сегодня и не завтра». Генная терапия — медицина будущего Генная терапия — общее название различных методов трансплантации генного материала для лечения болезней, вызванных генетическими нарушениями. Самый распространенный метод — введение генов с помощью инъекции в определенные клетки организма. Для этого применяются клетки либо неопасные вирусы, например, вирус простуды. Можно использовать и другие фрагменты генома, например, матричную РНК или олигонуклеотиды (короткие фрагменты ДНК или РНК), заключенные в жировые частицы в качестве носителей. Эти техники напоминают методы, которые компании AstraZeneca и Pfizer применяют в производстве вакцин от коронавируса. Сегодня в мире одобрены около трех десятков генных терапий, в том числе против рака и заболеваний мышц. Но развитие настолько стремительное, что Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов в США планирует уже через несколько лет одобрять по 10-20 новых методик в год. Изменения, полученные с помощью генной терапии, не наследуются, поскольку не затрагивают половые клетки. Проходят и исследования с применением «генетических ножниц» Crispr, которые чинят «сломанный» ген, вместо того чтобы добавлять новый. Ни одна терапия с применением этого метода пока не одобрена, но испытания в области лечения серповидноклеточной анемии, самого распространенного генетического заболевания в