© РИА Новости, Максим Блинов | Перейти в фотобанкКаким будет будущее России, спрашивает автор издания. Он считает, что «пандемические» меры контроля одновременно служат сдерживанию вируса и расширению государственной власти. И чем хуже российские власти будут справляться с эпидемией Covid-19, тем сильнее Кремль будет ею пользоваться ради политического контроля.
Число заболевших в России, по разным сообщениям, перевалило за 400 тысяч, и страна по этому показателю находится на третьем месте в мире. Возникший из-за этого переполох поставил стабильность нынешнего режима под сомнение. Референдум по пачке конституционных поправок, которые позволят президенту Владимир Путин баллотироваться еще на два срока, поначалу назначили на 22 апреля, но затем отложили. Но экономика продолжает страдать, и Путин объявил пакет экономических мер, чтобы остановить рост безработицы и компенсировать потерянную зарплату. Даже тщательно срежиссированный и исполненный патриотизма День Победы во Второй мировой войне, и тот отмечался в этом году без привычной помпы.
В попытке остановить бушующую эпидемию российские власти обратились к продвинутым технологиям и средствам наблюдения: правительство использует технологию распознавания лиц и разные приложения для смартфонов и даже отслеживает интернет-контент и сообщения в социальных сетях. Все эти инструменты, пусть и в разной степени, применяются против эпидемии и в других странах.
Если придерживаться упрощенного взгляда на российскую техническую политику (а возможно, и на российскую политику вообще), напрашиваются две точки зрения. С одной стороны, эти меры могут быть искренней попыткой остановить распространение вируса. С другой, это лишь оправдание для дальнейшего усиления контроля над населением. На самом же деле, это и то, и другое. Технология действительно может спасти немало жизней. Но Кремль не упускает ни единой возможности расширить полномочия государства по наблюдению — и ничто не предвещает, что с нынешним кризисом будет по-другому.
На борьбу с пандемией Россия бросила широкий арсенал инструментов. Пострадавшая больше всех в стране Москва отслеживает передвижение граждан с помощью технологии распознавания лиц в общественных местах. В середине марта полиция сообщила, что 178 000 камер распознавания лиц в городе уже отловили сотни нарушителей карантина. Хотя некоторые из камер работали и ранее, их использование значительно расширилось.
Этим слежка не ограничилась. Лицам с подозрением на коронавирус пришлось установить на свои телефоны специальные приложения. В некоторых регионах страны ввели цифровые пропуска с QR-кодом, ограничив свободное передвижение. Некоторые чиновники даже обсуждали раскрытие личных данных: република Карелия, регион на северо-западе России, планировала обнародовать адреса больных коронавирусом, чтобы жители знали, какие дома следует избегать.
Как это всегда бывает в России, сугубо цифровыми мерами наблюдение не ограничивается — применяется и физическое принуждение. Так, во время пандемии сообщалось о телефонных звонках, штрафах, визитах домой и даже арестах нарушителей.
В ряде случаев российское правительство действительно применяет технологии, чтобы остановить коронавирус. Например, распознавание лиц помогло отследить нарушителей карантина вроде женщины, которая, вернувшись из Китая в феврале, тут же отправилась на встречу с друзьями. Одна женщина-профессор из Москвы утверждала, что ее оштрафовали за то, что она не установила себе на телефон приложение для отслеживания. В общественных местах установлены специальные пункты проверки цифровых пропусков.
Число заболевших растет, это вредно как для экономики, так и для путинского имиджа, и правительственные меры отчасти соответствуют запросам общественного здравоохранения. В конце концов, опыт других стран показывает, что технологии могут сдержать распространение вируса.
Но это еще и повод для расширения государственных полномочий. Принцип «не позволяй кризису пропасть даром» применим здесь на все сто — и Путин давно исповедует эту философию. С началом пандемии это уже отмечали многие эксперты — от бывшего главреда газеты Kyiv Post до аналитиков Центра стратегических и международных исследований. Одно только то, что Путин удалился из поля зрения общественности — в попытке уберечь свой рейтинг от просчетов руководства — вовсе не означает, что попытки расширить цифровой контроль тоже канули в небытие.
Так, споры вокруг технологии распознавания лиц кипели в российской столице задолго до пандемии. В мае 2019 года городские власти сообщили о планах внедрить систему распознавания лиц по всему городу. Последовала бурная реакция от граждан, особенно борцов за приватность. Парадоксально, но ничуть не удивительно, в начале марта суд постановил, что городские системы распознавания лиц неприкосновенности частной жизни не нарушают.
С тех пор коронавирус лишь подлил масла в огонь. Во время пандемии было установлено немало камер, а по планам, разработанным еще до вспышки, город установит еще больше — прикрываясь эпидемиологической ситуацией. Во время пандемии городские власти с их помощью наверняка следят за населением еще активнее, а для этого требуются государственные инвестиции и человеческие ресурсы.
Еще одним полем деятельности для Кремля с его двойственным подходом стало удаление интернет-ресурсов. Во время пандемии в России отмечался всплеск ложной информации — в том числе теория заговора, будто технология 5G чревата опасными для здоровья последствиями. В прошлом году ее распространяло само российское правительство, и она предположительно привела к поджогу вышки сотовой связи. Борьба с дезинформацей такого рода однозначно сделает общество безопаснее. Однако наряду с этим вводится цензура и борьба с информацией, которая как-то противоречит официальным данным о размахе эпидемии.
Показательно, что в конце марта российский парламент утвердил более крупные штрафы и более длительные сроки тюремного заключения за распространение ложной информации с губительными, по мнению правительства, последствиями. Регулятор интернета и СМИ Роскомнадзор велит медийным платформам удалять «ложную информацию» о вирусе. Всего несколько недель назад российский МИД раскритиковал «Нью-Йорк таймс» (The New York Times) и «Файненшл таймс» (The Financial Times) за «дезинформацию» о числе заболевших — подразумеваются цифры, которые идут наперекор государственной линии России. Власти на местах серьезность пандемии всячески преуменьшают, однако Кремль требует, чтобы онлайн-платформы удаляли цифры, противоречащие официальной статистике и невыгодным образом оттеняющие неготовность российского здравоохранения.
Каким будет будущее России, учитывая что пандемия ширится, а технологии используются для борьбы с нею все чаще — тема спорная, где много домыслов. Но своему образу волевого правителя Путин явно не соответствует — и русский народ это заметил. При этом его президентский срок заканчивается, и он явно пытается зацепиться за власть. Ясно, что «пандемические» меры контроля одновременно служат сдерживанию вируса и расширению государственной власти. И чем хуже российские власти будут справляться с эпидемией Covid-19, тем сильнее Кремль будет ею пользоваться ради политического контроля.
Джастин Шерман — специалист по политике в области кибербезопасности аналитического центра «Новая Америка» и студент Университета Дьюка.
© РИА Новости, Максим Блинов | Перейти в фотобанкКаким будет будущее России, спрашивает автор издания. Он считает, что «пандемические» меры контроля одновременно служат сдерживанию вируса и расширению государственной власти. И чем хуже российские власти будут справляться с эпидемией Covid-19, тем сильнее Кремль будет ею пользоваться ради политического контроля.Число заболевших в России, по разным сообщениям, перевалило за 400 тысяч, и страна по этому показателю находится на третьем месте в мире. Возникший из-за этого переполох поставил стабильность нынешнего режима под сомнение. Референдум по пачке конституционных поправок, которые позволят президенту Владимир Путин баллотироваться еще на два срока, поначалу назначили на 22 апреля, но затем отложили. Но экономика продолжает страдать, и Путин объявил пакет экономических мер, чтобы остановить рост безработицы и компенсировать потерянную зарплату. Даже тщательно срежиссированный и исполненный патриотизма День Победы во Второй мировой войне, и тот отмечался в этом году без привычной помпы. В попытке остановить бушующую эпидемию российские власти обратились к продвинутым технологиям и средствам наблюдения: правительство использует технологию распознавания лиц и разные приложения для смартфонов и даже отслеживает интернет-контент и сообщения в социальных сетях. Все эти инструменты, пусть и в разной степени, применяются против эпидемии и в других странах. Если придерживаться упрощенного взгляда на российскую техническую политику (а возможно, и на российскую политику вообще), напрашиваются две точки зрения. С одной стороны, эти меры могут быть искренней попыткой остановить распространение вируса. С другой, это лишь оправдание для дальнейшего усиления контроля над населением. На самом же деле, это и то, и другое. Технология действительно может спасти немало жизней. Но Кремль не упускает ни единой возможности расширить полномочия государства по наблюдению — и ничто не предвещает, что с нынешним кризисом будет по-другому. На борьбу с пандемией Россия бросила широкий арсенал инструментов. Пострадавшая больше всех в стране Москва отслеживает передвижение граждан с помощью технологии распознавания лиц в общественных местах. В середине марта полиция сообщила, что 178 000 камер распознавания лиц в городе уже отловили сотни нарушителей карантина. Хотя некоторые из камер работали и ранее, их использование значительно расширилось. Этим слежка не ограничилась. Лицам с подозрением на коронавирус пришлось установить на свои телефоны специальные приложения. В некоторых регионах страны ввели цифровые пропуска с QR-кодом, ограничив свободное передвижение. Некоторые чиновники даже обсуждали раскрытие личных данных: република Карелия, регион на северо-западе России, планировала обнародовать адреса больных коронавирусом, чтобы жители знали, какие дома следует избегать. Как это всегда бывает в России, сугубо цифровыми мерами наблюдение не ограничивается — применяется и физическое принуждение. Так, во время пандемии сообщалось о телефонных звонках, штрафах, визитах домой и даже арестах нарушителей. В ряде случаев российское правительство действительно применяет технологии, чтобы остановить коронавирус. Например, распознавание лиц помогло отследить нарушителей карантина вроде женщины, которая, вернувшись из Китая в феврале, тут же отправилась на встречу с друзьями. Одна женщина-профессор из Москвы утверждала, что ее оштрафовали за то, что она не установила себе на телефон приложение для отслеживания. В общественных местах установлены специальные пункты проверки цифровых пропусков. Число заболевших растет, это вредно как для экономики, так и для путинского имиджа, и правительственные меры отчасти соответствуют запросам общественного здравоохранения. В конце концов, опыт других стран показывает, что технологии могут сдержать распространение вируса. Но это еще и повод для расширения государственных полномочий. Принцип «не позволяй кризису пропасть даром» применим здесь на все сто — и Путин давно исповедует эту философию. С началом пандемии это уже отмечали многие эксперты — от бывшего главреда газеты Kyiv Post до аналитиков Центра стратегических и международных исследований. Одно только то, что Путин удалился из поля зрения общественности — в попытке уберечь свой рейтинг от просчетов руководства — вовсе не означает, что попытки расширить цифровой контроль тоже канули в небытие. Так, споры вокруг технологии распознавания лиц кипели в российской столице задолго до пандемии. В мае 2019 года городские власти сообщили о планах внедрить систему распознавания лиц по всему городу. Последовала бурная реакция от граждан, особенно борцов за приватность. Парадоксально, но ничуть не удивительно, в начале марта суд постановил, что городские системы распознавания лиц неприкосновенности частной жизни не нарушают. С тех пор коронавирус лишь подлил масла в огонь. Во время пандемии было установлено немало камер, а по планам, разработанным еще до вспышки, город установит еще больше — прикрываясь эпидемиологической ситуацией. Во время пандемии городские власти с их помощью наверняка следят за населением еще активнее, а для этого требуются государственные инвестиции и человеческие ресурсы. Еще одним полем деятельности для Кремля с его двойственным подходом стало удаление интернет-ресурсов. Во время пандемии в России отмечался всплеск ложной информации — в том числе теория заговора, будто технология 5G чревата опасными для здоровья последствиями. В прошлом году ее распространяло само российское правительство, и она предположительно привела к поджогу вышки сотовой связи. Борьба с дезинформацей такого рода однозначно сделает общество безопаснее. Однако наряду с этим вводится цензура и борьба с информацией, которая как-то противоречит официальным данным о размахе эпидемии. Показательно, что в конце марта российский парламент утвердил более крупные штрафы и более длительные сроки тюремного заключения за распространение ложной информации с губительными, по мнению правительства, последствиями. Регулятор интернета и СМИ Роскомнадзор велит медийным платформам удалять «ложную информацию» о вирусе. Всего несколько недель назад российский МИД раскритиковал «Нью-Йорк таймс» (The New York Times) и «Файненшл таймс» (The Financial Times) за «дезинформацию» о числе заболевших — подразумеваются цифры, которые идут наперекор государственной линии России. Власти на местах серьезность пандемии всячески преуменьшают, однако Кремль требует, чтобы онлайн-платформы удаляли цифры, противоречащие официальной статистике и невыгодным образом оттеняющие неготовность российского здравоохранения. Каким будет будущее России, учитывая что пандемия ширится, а технологии используются для борьбы с нею все чаще — тема спорная, где много домыслов. Но своему образу волевого правителя Путин явно не соответствует — и русский народ это заметил. При этом его президентский срок заканчивается, и он явно пытается зацепиться за власть. Ясно, что «пандемические» меры контроля одновременно служат сдерживанию вируса и расширению государственной власти. И чем хуже российские власти будут справляться с эпидемией Covid-19, тем сильнее Кремль будет ею пользоваться ради политического контроля. Джастин Шерман — специалист по политике в области кибербезопасности аналитического центра «Новая Америка» и студент Университета Дьюка.
Комментарии (0)