© REUTERS, TT News Agency/Adam IhseИзоляция остается в Швеции лишь рекомендацией медиков, и многие не желают менять привычный образ жизни. Зато поднялась волна критики в социальных сетях: нарушителей фотографируют и подвергают публичному осуждению. Может, человека действительно проще застыдить, чем силой заставить подчиняться правилам?
Шведская стратегия борьбы с коронавирусом основывается на индивидуальной ответственности каждого гражданина. Стефан Лёвен называет это «народным разумом». Тех, кто нарушает рекомендации властей, сейчас активно публично осуждают в интернете. Может ли стыд побороть пандемию?
Недавно один журналист побывал на крытом рынке Эстермальмсхаллен и поговорил там с несколькими пенсионерами. Но что они вообще там делали? Один из них хотел купить бутерброд. Другая — копченого угря.
«Обожаю копченого угря», — сказала женщина.
После того как вышел репортаж, пенсионеров стали вовсю ругать в социальных сетях.
Такого рода статьи — о пенсионерах, которые не соблюдают рекомендации властей по поводу коронавируса, — в последние недели провоцируют потоки ненависти со стороны граждан. В соцсетях полно сделанных тайком фотографий.
Либеральные рекомендации шведских властей вызвали общественную дискуссию о том, что делать можно, а что нельзя. «Авиастыду» и «мясному стыду» придется немного подождать — теперь у нас на первом месте «коронавирусный стыд».
Конечно, сейчас это явление распространено по всему миру. Министры вынуждены просить прощения за велосипедную прогулку в лесу или поездку за город. Знаменитостям приходится извиняться направо и налево.
Но в Париже за столиками кафе следит полиция. А в Швеции главное значение придается индивидуальной ответственности. Мы по-прежнему выходим на улицы, но при этом сами следим друг за другом.
Публикация разоблачающих фотографий, сделанных в уличном кафе или на лыжном склоне, стала излюбленным занятием народа (правда, как сам фотограф туда попал, часто умалчивается).
Когда Андерс Тегнелль (Anders Tegnell) слышит, что какие-то шведы сидели тесной компанией в одном помещении, он выглядит так, словно съел лимон. На прошлой неделе возмутился даже премьер-министр — в своей обычной расплывчатой манере.
«Общие рекомендации властей — это вам не пустые слова», — заявил Стефан Лёвен (Stefan L?fven).
Ну и что, по их мнению, делать со всеми этими призывами в адрес загорающих на солнышке пенсионеров?
«Вести себя ответственнее!» — сердито отвечает внезапно сплотившийся народ.
Ну и как, работает?
«На самом деле это невероятно эффективный инструмент», — говорит историк Ларс Трэгорд (Lars Tr?g?rdh).
«Нам в Швеции не нужны никакие полицейские, которые бегали бы вокруг нас и рассказывали, что делать. Вместо этого внутри каждого из нас сидит собственный полицейский».
Ларс Трэгорд — автор многих идей, которыми мы сейчас оперируем, чтобы лучше понять современную Швецию. Он первым ввел понятие «государственный индивидуализм», чтобы описать уникальную комбинацию высокой личной свободы и тесной связи с государством, которая играет такую большую роль у нас в стране.
Сейчас государственный индивидуализм проходит испытание в условиях кризиса. И все обращаются к Трэгорду. По телевидению и в газетах он почти ежедневно рассуждает об уникальной степени доверия между каждым шведским гражданином и государством, а также между всеми гражданами в целом. И о том, что именно это лежит в основе шведской стратегии по коронавирусу.
«Мы в Швеции сами устанавливаем себе правила, — говорит Трэгорд, — Это заложено в нашей культуре. Приказания не обязательно принудительно спускать сверху».
Между тем все остальные страны сейчас пытаются как можно скорее разработать новые нормы и попытаться начать по ним жить.
Об этом говорит Эльса Кугельберг (Elsa Kugelberg), доктор теоретической политологии, которая изучает социальные нормы в Оксфордском университете.
«Социальные нормы — это ожидания людей по поводу поведения друг друга. Чтобы начать действовать в соответствии с новой нормой, мы должны быть уверены, что и другие изменят свое поведение. Сегодня мы через социальные сети можем наблюдать, как ведут себя важные для нас люди. И это имеет решающее значение, когда устанавливается новая норма».
Кугельберг упоминает «карантинную культуру», которая сейчас формируется в таких странах, как США и Англия, где гражданам часто в жесткой форме приказывают сидеть по домам. Тогда люди начинают выкладывать в Инстаграме посты о том, как пекут хлеб или играют в настольные игры. Знаменитости устраивают целые шоу или бросают друг другу шуточные вызовы. Все это укрепляет норму «оставайся дома».
В Швеции аналогов нет — возможно, потому, что мы живем по другим правилам. Здесь дискуссия посвящена тому, как мы обращаемся с возложенной на нас ответственностью.
Кугельберг говорит, что едва ли разоблачительная фотография из кафе или с лыжного склона по-настоящему способствует достижению изначальной цели.
© REUTERS, TT News Agency/Janerik Henriksson26 марта 2020. Шведы общаются в ресторане на свежем воздухе, несмотря на вспышку коронавируса, Стокгольм, Швеция
Когда мы видим, что не все соблюдают ту норму, которую мы считаем общей, нам все больше хочется нарушить ее и самим.
«Когда я вижу, что куча народу загорает в Королевском саду, я, конечно, могу думать, что они поступают неправильно. Но при этом все это выглядит так соблазнительно, — приводит пример Кугельберг. — Да и что это изменит, если туда придет еще один человек?»
Чувство стыда всегда играло естественную роль в нашей жизни. И оно может быть полезным, считает Лотта Стрёмстен (Lotta Str?msten), изучающая клиническую психологию в Университете Умео.
«Когда стыд работает как положено, он становится основным компонентом эмпатии. Благодаря ему мы соотносим свое поведение с потребностями других, чтобы нас не исключили из группы».
И когда же стыд работает лучше всего? Все зависит от того, что его вызывает, говорит Стрёмстен.
«Когда их стыдят, люди реагируют совершенно по-разному. Некоторые начинают делать ровно наоборот, переходят в ответное наступление: „На себя посмотри!" Другие торопятся взять на себя всю ответственность и начинают слишком уж подстраиваться под других людей, вредя самим себе. В нашем случае, например, человек может устроить себе тотальную изоляцию».
Как правильно стыдить?
«Например, можно напомнить, в какой ситуации мы сейчас находимся. Помочь человеку увидеть все в более широкой перспективе. Сформулировать последствия. Проговорить, какова наша цель. Это, по моему мнению, очень важно, чтобы не получилось, что ваш обвиняющий перст просто развернет человека в неправильную сторону».
А каков позитивный результат?
«На самом деле объяснять последствия поступков и сформулировать нашу общую цель — это еще не значит устыдить кого-то. Это значит проявлять уважение к чьей-то способности брать на себя ответственность. И так это работает лучше».
Однако Стрёмсен видит одну проблему: стыд в современном обществе действует несколько иначе, чем раньше. Раньше мы чаще всего были связаны лишь с одной группой со своими правилами, а сейчас мы относимся к большом количестве групп одновременно: у нас есть семья, работа, друзья, организации, политические мировоззрения.
Если бы мы реагировали на призванные вызывать стыд сигналы от всех групп, у нас просто не оставалось бы сил и времени ни на что иное, говорит Стрёмстен. Поэтому нам приходится также и отгораживаться. Мы просто не успеваем стыдиться всего.
Но Ларс Трэгорд все равно уверен: то, что он называет «шведской культурой хорошей репутации», по-прежнему играет в нашем обществе большую роль. И, по его мнению, пандемия скорее усиливает, чем ослабляет эту традиционную отличительную черту шведов.
«Я бы сказал, что мы сегодня немного более шведы, чем три месяца назад. Когда начинает пахнуть керосином, глубинные структуры общества часто поднимаются на поверхность».
Трэгорд говорит, что, хотя современные шведы считают, что постепенно глобализируются и интернационализируются, в кризисной ситуации они начинают реагировать на происходящее в соответствии с национальными особенностями. То же самое происходит и в других странах.
«Эпидемия — дело всегда локальное или во всяком случае национальное, если брать нашу реакцию».
Трэгорд признает, что в обществе происходят изменения, но подчеркивает, насколько сильны, судя по всему, традиционные основополагающие ценности.
Почему так сложно что-то изменить в отношении стыда?
«Шведская культура стыда, этот маленький полицейский, сидящий внутри нас и говорящий, что нам следует делать… ему словно нечего противопоставить. Никакой революции тут не устроишь. Ведь этот маленький полицейский не хочет запереть нас по-настоящему. Он просто хочет заставить нас страдать, если мы что-то сделали неправильно».
© REUTERS, TT News Agency/Adam IhseИзоляция остается в Швеции лишь рекомендацией медиков, и многие не желают менять привычный образ жизни. Зато поднялась волна критики в социальных сетях: нарушителей фотографируют и подвергают публичному осуждению. Может, человека действительно проще застыдить, чем силой заставить подчиняться правилам?Шведская стратегия борьбы с коронавирусом основывается на индивидуальной ответственности каждого гражданина. Стефан Лёвен называет это «народным разумом». Тех, кто нарушает рекомендации властей, сейчас активно публично осуждают в интернете. Может ли стыд побороть пандемию? Недавно один журналист побывал на крытом рынке Эстермальмсхаллен и поговорил там с несколькими пенсионерами. Но что они вообще там делали? Один из них хотел купить бутерброд. Другая — копченого угря. «Обожаю копченого угря», — сказала женщина. После того как вышел репортаж, пенсионеров стали вовсю ругать в социальных сетях. Такого рода статьи — о пенсионерах, которые не соблюдают рекомендации властей по поводу коронавируса, — в последние недели провоцируют потоки ненависти со стороны граждан. В соцсетях полно сделанных тайком фотографий. Либеральные рекомендации шведских властей вызвали общественную дискуссию о том, что делать можно, а что нельзя. «Авиастыду» и «мясному стыду» придется немного подождать — теперь у нас на первом месте «коронавирусный стыд». Конечно, сейчас это явление распространено по всему миру. Министры вынуждены просить прощения за велосипедную прогулку в лесу или поездку за город. Знаменитостям приходится извиняться направо и налево. Но в Париже за столиками кафе следит полиция. А в Швеции главное значение придается индивидуальной ответственности. Мы по-прежнему выходим на улицы, но при этом сами следим друг за другом. Публикация разоблачающих фотографий, сделанных в уличном кафе или на лыжном склоне, стала излюбленным занятием народа (правда, как сам фотограф туда попал, часто умалчивается). Когда Андерс Тегнелль (Anders Tegnell) слышит, что какие-то шведы сидели тесной компанией в одном помещении, он выглядит так, словно съел лимон. На прошлой неделе возмутился даже премьер-министр — в своей обычной расплывчатой манере. «Общие рекомендации властей — это вам не пустые слова», — заявил Стефан Лёвен (Stefan L?fven). Ну и что, по их мнению, делать со всеми этими призывами в адрес загорающих на солнышке пенсионеров? «Вести себя ответственнее!» — сердито отвечает внезапно сплотившийся народ. Ну и как, работает? «На самом деле это невероятно эффективный инструмент», — говорит историк Ларс Трэгорд (Lars Tr?g?rdh). «Нам в Швеции не нужны никакие полицейские, которые бегали бы вокруг нас и рассказывали, что делать. Вместо этого внутри каждого из нас сидит собственный полицейский». Ларс Трэгорд — автор многих идей, которыми мы сейчас оперируем, чтобы лучше понять современную Швецию. Он первым ввел понятие «государственный индивидуализм», чтобы описать уникальную комбинацию высокой личной свободы и тесной связи с государством, которая играет такую большую роль у нас в стране. Сейчас государственный индивидуализм проходит испытание в условиях кризиса. И все обращаются к Трэгорду. По телевидению и в газетах он почти ежедневно рассуждает об уникальной степени доверия между каждым шведским гражданином и государством, а также между всеми гражданами в целом. И о том, что именно это лежит в основе шведской стратегии по коронавирусу. «Мы в Швеции сами устанавливаем себе правила, — говорит Трэгорд, — Это заложено в нашей культуре. Приказания не обязательно принудительно спускать сверху». Между тем все остальные страны сейчас пытаются как можно скорее разработать новые нормы и попытаться начать по ним жить. Об этом говорит Эльса Кугельберг (Elsa Kugelberg), доктор теоретической политологии, которая изучает социальные нормы в Оксфордском университете. «Социальные нормы — это ожидания людей по поводу поведения друг друга. Чтобы начать действовать в соответствии с новой нормой, мы должны быть уверены, что и другие изменят свое поведение. Сегодня мы через социальные сети можем наблюдать, как ведут себя важные для нас люди. И это имеет решающее значение, когда устанавливается новая норма». Кугельберг упоминает «карантинную культуру», которая сейчас формируется в таких странах, как США и Англия, где гражданам часто в жесткой форме приказывают сидеть по домам. Тогда люди начинают выкладывать в Инстаграме посты о том, как пекут хлеб или играют в настольные игры. Знаменитости устраивают целые шоу или бросают друг другу шуточные вызовы. Все это укрепляет норму «оставайся дома». В Швеции аналогов нет — возможно, потому, что мы живем по другим правилам. Здесь дискуссия посвящена тому, как мы обращаемся с возложенной на нас ответственностью. Кугельберг говорит, что едва ли разоблачительная фотография из кафе или с лыжного склона по-настоящему способствует достижению изначальной цели. © REUTERS, TT News Agency/Janerik Henriksson26 марта 2020. Шведы общаются в ресторане на свежем воздухе, несмотря на вспышку коронавируса, Стокгольм, Швеция Когда мы видим, что не все соблюдают ту норму, которую мы считаем общей, нам все больше хочется нарушить ее и самим. «Когда я вижу, что куча народу загорает в Королевском саду, я, конечно, могу думать, что они поступают неправильно. Но при этом все это выглядит так соблазнительно, — приводит пример Кугельберг. — Да и что это изменит, если туда придет еще один человек?» Чувство стыда всегда играло естественную роль в нашей жизни. И оно может быть полезным, считает Лотта Стрёмстен (Lotta Str?msten), изучающая клиническую психологию в Университете Умео. «Когда стыд работает как положено, он становится основным компонентом эмпатии. Благодаря ему мы соотносим свое поведение с потребностями других, чтобы нас не исключили из группы». И когда же стыд работает лучше всего? Все зависит от того, что его вызывает, говорит Стрёмстен. «Когда их стыдят, люди реагируют совершенно по-разному. Некоторые начинают делать ровно наоборот, переходят в ответное наступление: „На себя посмотри!" Другие торопятся взять на себя всю ответственность и начинают слишком уж подстраиваться под других людей, вредя самим себе. В нашем случае, например, человек может устроить себе тотальную изоляцию». Как правильно стыдить? «Например, можно напомнить, в какой ситуации мы сейчас находимся. Помочь человеку увидеть все в более широкой перспективе. Сформулировать последствия. Проговорить, какова наша цель. Это, по моему мнению, очень важно, чтобы не получилось, что ваш обвиняющий перст просто развернет человека в неправильную сторону». А каков позитивный результат? «На самом деле объяснять последствия поступков и сформулировать нашу общую цель — это еще не значит устыдить кого-то. Это значит проявлять уважение к чьей-то способности брать на себя ответственность. И так это работает лучше». Однако Стрёмсен видит одну проблему: стыд в современном обществе действует несколько иначе, чем раньше. Раньше мы чаще всего были связаны лишь с одной группой со своими правилами, а сейчас мы относимся к большом количестве групп одновременно: у нас есть семья, работа, друзья, организации, политические мировоззрения. Если бы мы реагировали на призванные вызывать стыд сигналы от всех групп, у нас просто не оставалось бы сил и времени ни на что иное, говорит Стрёмстен. Поэтому нам приходится также и отгораживаться. Мы просто не успеваем стыдиться всего. Но Ларс Трэгорд все равно уверен: то, что он называет «шведской культурой хорошей репутации», по-прежнему играет в нашем обществе большую роль. И, по его мнению, пандемия скорее усиливает, чем ослабляет эту традиционную отличительную черту шведов. «Я бы сказал, что мы сегодня немного более шведы, чем три месяца назад. Когда начинает пахнуть керосином, глубинные структуры общества часто поднимаются на поверхность». Трэгорд говорит, что, хотя современные шведы считают, что постепенно глобализируются и интернационализируются, в кризисной ситуации они начинают реагировать на происходящее в соответствии с национальными особенностями. То же самое происходит и в других странах. «Эпидемия — дело всегда локальное или во всяком случае национальное, если брать нашу реакцию». Трэгорд признает, что в обществе происходят изменения, но подчеркивает, насколько сильны, судя по всему, традиционные основополагающие ценности. Почему так сложно что-то изменить в отношении стыда? «Шведская культура стыда, этот маленький полицейский, сидящий внутри нас и говорящий, что нам следует делать… ему словно нечего противопоставить. Никакой революции тут не устроишь. Ведь этот маленький полицейский не хочет запереть нас по-настоящему. Он просто хочет заставить нас страдать, если мы что-то сделали неправильно».
Комментарии (0)