СМИ

Капитализм, по наиболее распространённому мнению, есть общественно-экономическая формация, в основе которой лежит частная собственность на средства производства, посредством которых капиталист эксплуатирует трудящихся путём присвоения прибавочной стоимости. Но современный капитализм – это уже далеко не только "эксплуатация и присвоение ПС." Сегодня в него входят и другие слагаемые, не менее важные. Прежде всего мировой капитализм – уже не дисперсная взвесь, в которой плавают те или иные капиталистические государства, едва вступившие на путь "частного предпринимательства". Сегодня это монолит. Союз множества государств, объединённых едиными экономическими, культурными и даже религиозными правилами. Такое интернациональное образование, в котором роли основных и даже вспомогательных игроков расписаны до деталей. Это мировая система экономического разделения труда, защитить которую она готова как всей мощью своего политического влияния, так и военной силой. И надо быть либо умственно неполноценным, либо прожженным лжецом, чтобы на полном серьёзе рассуждать на темы "скорого краха" Америки, Британии, Германии или Европейского Союза. Разумеется, реформы внутри Западного сообщества вполне возможны. Но они ни при каких обстоятельствах не нарушат общей картины, не изменят общий расклад сил. Потому что это не нужно ни самому Западу, ни остальному миру. Ни КНР, ни Россия сегодня не могут быть заинтересованы в падении Запада, потому что обломками этого падения в первую очередь накроет их. Кому будет продавать свои товары Китай? Кому будет продавать Россия нефть и газ, титан и алюминий, лес и удобрения, если не будет Запада? Китаю? Это доли процента нынешнего экспорта. А кому ещё? Африканцам? Латиноамериканцам? Индонезийцам? Кому? Где КНР и Россия возьмут современные технологии? В Парагвае? В Бангладеш? В Польше? Хотите сказать – создадут сами! А почему не создали до сих пор? Кто мешал? Современный капитализм – это образование, которое образно можно сравнить с частным клубом для богатых и знатных. Членов этого клуба объединяют общая история, общие цели, общие успехи и общие преступления, общая культура и исторические традиции. Это многочисленная и дружная семья, во главе которой находится большая дородная мамаша, а по правую и левую руки от неё восседают сыновья, дочери, зятья, невестки и прочая, и прочая, и прочая. Внутри этой семьи, как и внутри любой другой, есть свои дрязги и противоречия, там есть свои любимчики, неудачники и даже изгои, но всё это – внутри! И если кому-то эта семья покажется не столько сообществом родственников, сколько мафиозным кланом, то это никак не отменяет сказанного. Россия и Запад – это две несмыкаемые ветви мировой цивилизации Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут, Пока не предстанут Небо с Землей на Страшный Господень Суд. Это сказал англичанин Киплинг в «Балладе о Востоке и Западе», написанной в 1889 году! Т.е. когда никакого мирового коммунизма, никаких революций и никаких социальных экспериментов Россия еще не знала. Россия тех лет, как и сегодня, представлялась Западу бесконечно чужой и потенциально враждебной страной, живущей по чуждым и непонятным правилам. И в силу этого являлась для Запада призом, добычей, объектом колонизации без всяких сантиментов. Как Африка или Индия. Диким и непонятным для Запада было у нас всё! И странная религия, с виду похожая на Христианство, кое-как напяленное на вековое варварское язычество; и странная Российская монархия, которая относилась к своему собственному народу как к заморским рабам. И российская знать, которая стеснялась родного языка и говорила по-французски лучше, чем по-русски, и сам российский мужик, который, живя в обносках и в ужасающей по Западным меркам нищете, покорно всё это сносил. Такую страну нельзя было не эксплуатировать! И нас эксплуатировали как могли! Более 70% промышленности Российской Империи было в руках европейских финансовых и промышленных магнатов при полном согласии царя. Своим полным равнодушием к судьбам отечества и нескрываемой симпатией к западным ценностям он лишь укреплял в западном сознании мысль об исторической неполноценности русских. И когда Гитлер открыто озвучил мысль о русских как недочеловеках, подлежащих колонизации и германизации, эта мысль не вызвала на Западе внутреннего содрогания. Содрогание там вызывали слова Гитлера о завоевании Франции, Голландии, Дании или Британии. Потому что это были "свои". И потому даже сейчас, 75 лет спустя после окончания войны, Гитлер не стал на Западе такой же резко негативной фигурой, как у нас. Мы отвергли его целиком. Запад – лишь частично: – О, этот фюрер, конечно, чудовище, но знаете ли, господа, кое в чём он был всё-таки, прав. И потому было бы полной глупостью думать, что кто-то на Западе питает к нам дружеские чувства. Но точно такой же глупостью было бы думать, что там испытывают к нам ненависть. На самом деле мы Западу просто не нужны. Октябрьская Революция мало что изменила в отношении Запада к России: мы как были, так и остались дикими и косматыми людьми в его глазах. Правда, стали гораздо более опасными. И вместо тихого колониального грабежа Запад приступил к открытой блокаде государства, существование которого на карте казалось ему недоразумением. Можно восстановить в России монархию, можно установить анархию, можно вернуть социализм – но Западу мы всё равно будем не нужны! Кем бы мы ни были. Это означает, что в клуб, в семью, о которой шла речь выше, нам не войти никогда. В принципе. Только на правах бесправного и безголосого лакея в передней. А это в свою очередь означает, что капитализм в России невозможен. Теоретически невозможен, как бы ни старались идеологи "свободной демократической России" уверить народ в обратном. Он невозможен, потому что сегодня не может быть изолированным от других национальных капитализмов. Нынешний капитализм жизнеспособен только при условии полного встраивания в существующую интернациональную систему, при занятии своего места в системе международного разделения труда и рынков. И за такое встраивание в эту систему, даже если сама она не возражает против этого, надо платить – своей собственной независимостью и прочим. Однако в случае России вопрос стоит принципиально иначе. Капиталистическая система не готова предоставить такое место России. Британия и Франция, Голландия и Бельгия, Италия и Испания – все они обязаны нынешнему положению своим колониальным, грабительским прошлым. Когда они, нещадно обирая периферийные государства, в том числе Россию, строили свою экономику на грошовом сырье и копеечной рабочей силе африканцев, азиатов, русских и латиноамериканцев. Те, кто решили на заре 90-х двинуть Россию в мировой капитализм, когда-нибудь учились в школе? Прочитали хоть одну серьёзную книжку, кроме сберегательной? Занимались в жизни чем-нибудь кроме фарцовки и бандитских разводов? На что они рассчитывали? На любовь и объятия с Западом после падения Советской Власти? На роль в мире, сопоставимую с американской или европейской? Впрочем на что они рассчитывали, уже не важно. Это всё равно не сбылось, потому что сбыться не могло даже теоретически! И эта простая мысль сегодня уже начала медленное продвижение к нашим мозгам, с опозданием почти на 30 лет. "В конце прошлого века нашей стране наскучило быть "отдельно взятой", она запросилась на Запад. При этом кому-то, видимо, показалось, что размер имеет значение: в Европу мы не помещаемся, потому что слишком большие, пугающе размашистые. Значит, надо уменьшить территорию, население, экономику, армию, амбицию до параметров какой-нибудь среднеевропейской страны – и уж тогда нас точно примут за своих. Уменьшили. Уверовали в либерального экономиста Хайека так же свирепо, как когда-то в Маркса. Вдвое сократили демографический, промышленный, военный потенциалы. Расстались с союзными республиками, начали было расставаться с автономными. Но и такая, умаленная и приниженная Россия не вписалась в поворот на Запад. " Это цитата из статьи главного кремлёвского идеолога Владислава Суркова "Одиночество полукровки", опубликованной 9 апреля 2018 года. Фактически – признание в совершённом государственном преступлении. Это – финал, последний аккорд "внешнеполитического триумфа", загнавшего страну в геополитический тупик, из которого выхода нет. Вернее, он есть. Но он для нашего политического руководства таков, что лучше бы его не было совсем. Упёршись лбом в железобетонную стену и осознав полную невозможность дальнейшего пути вперёд, российская власть совершенно естественным образом начала гнить и разлагаться. И морально, и экономически, и административно. Неудержимо слабея и попусту растрачивая последние ресурсы. И приходя к самому плачевному выводу: все было зря! А как же было надо? Об этом – в следующей статье.