СМИ

© РИА Новости, Виталий Аньков | Перейти в фотобанкВо Владивостоке с безопасностью не очень хорошо, отмечает Рёхэй Камидэ, но своему русскому товарищу он все же заявил: «Я хочу поехать в самое опасное место во Владивостоке». Сказано – сделано, и вот автор стоит посреди пустой улицы «бедной деревни», чувствуя спиной недоброжелательный взгляд. «Что едят опасные парни из опасного мира?!» Популярное ТВ-шоу Hyper Hardboiled Gourmet Report, которое шокирует зрителей невероятными сюжетами, выходит ночью на канале «ТВ-Токио». Малолетние бойцы-каннибалы, мафия, религиозные секты… Каковы реалии мира, изображенного через еду в недавнем сюжете, полном опасностей и трудностей? Представляем отрывок, посвященный страшному инциденту в России, из книги Hyper Hardboiled Gourmet Report главного продюсера ТВ-шоу Рёхэй Камидэ, в которой он рассказывает о невышедших эпизодах и безумно опасных репортажах. «Я хочу поехать в самое опасное место во Владивостоке» Сказал я водителю Илье, когда мы вышли из северокорейского ресторана. — Как во Владивостоке с безопасностью? — Не очень хорошо, — отвечает он, — Убийства, наркотики, контрабанда… Порт! Это же портовый город. Здесь собираются плохие парни. Со всей России. Преступников не ловят. Говорят, что во Владивостоке два дела из трех остаются нераскрытыми: грабежи, хищения, воровство. — Здесь люди несерьезные. В Хабаровске все по-другому, — говорит Илья. И вот я сказал ему, что хочу поехать в самое опасное во Владивостоке место. — Ха-ха-ха-ха! — Илья смеется как мешочек со смехом, — Есть несколько примечательных мест. Поехали в одно из них. Илья загоготал и надавил на газ. Путь от центра города занял около часа. Мы проехали по холмистой дороге по побережью. Затем снизили скорость и ехали не быстрее пешего хода. — Здесь владивостокские трущобы, — почему-то прошептал Илья. Перед тем как выйти мы решили осмотреть окрестности из машины, поэтому ехали медленно. Собаки лают у сточной канавы Вдоль грунтовой дороги стоят дома, огороженные металлическими или деревянными заборами. Между домами и дорогой находится сточная канава шириной около метра. К входу на участки перекинуты сомнительные мостики. У некоторых домов в качестве таких мостиков служат лестницы или старые двери. Я подумал, что наверняка несколько раз в году в эту канаву, по которой течет мусор, падают дети. Обычно трущобы — это ограниченная территория, на которой стоят самодельные дома. Тем не менее это поселение выглядит по-другому. Скорее всего, здесь также живут люди, страдающие от бедности, но, на мой взгляд, слово «трущобы» в данном случае не очень подходит. Возможно, из-за того, что Россия большая, здесь очень просторно. Еще повсюду можно встретить собак. Как только мы въехали в деревню, они тут же залаяли как по команде. Собаки охраняют участки, но есть и бездомные, свободно гуляющие по поселку. Возможно, эти сторожевые псы сбежали от своих хозяев. Мне показалось, что вдали были люди, но как только собаки залаяли, они все исчезли. В поселке около 50 домов. Мы объехали все менее чем за десять минут. Людей нигде не было. — Что будем делать?— спросил Илья, когда вернулись к въезду в поселок. — Раз уж мы здесь, хочу с кем-нибудь пообщаться, — ответил я. Об этом поселке я не знал вообще ничего. Поэтому мне хотелось поговорить с местными жителями. Одинокая прогулка по бедной деревне Когда я вышел из машины, в лицо мне ударил прохладный морской ветер. Да, есть причины, по которым дома бедных стоят в определенном месте: ветреное или холодное место, плохая канализация или отсутствие солнца. Я перешнуровал ботинки и поднял взгляд на Илью. Он продолжал сидеть в машине. Я подошел к водительской двери и спросил: «Ты идешь?». «Пожалуйста!», — ответил он с улыбкой на лице. Из машины Илья выходить не хотел. Что поделать. Если я найду разговорчивого человека, позову его, чтобы он перевел. Я пошел по бедному поселку. Не было ни души. Обстановка была как в вестерне: раздавался только лай собак и скрип дверей на ветру, будто бы предвещая нападение бандитов. Кажется, что поселок заброшен, но это не так. Делать нечего, придется зайти в какой-нибудь дом… Я наугад выбрал один из домов, перешел по хлипкому деревянному мостику через сточную канаву и прошел на цыпочках к входу, чтобы меня не заметил старый сторожевой пес. Прислушавшись, я услышал звук телевизора или радио. Я набрал воздуха и громко сказал: «Здравствуйте!». Собака тут же бешено залаяла. Но хозяева никак не отреагировали. Я постучал в дверь. Собаки начали лаять по всему поселку. Я подождал, но опять ничего. Чувствуя недоброжелательный взгляд в спину Когда я повернулся, чтобы вернуться на улицу, то увидел в окне дома напротив человека. Пожилая женщина смотрела на меня пристально из-за занавесок. В руках у нее был телефон, и, похоже, она с кем-то говорила. Я содрогнулся и быстро ушел оттуда. Я увидел человека, с которым можно было поговорить, но ее глаза сказали мне о многом. Я давно не ощущал такой очевидной враждебности. Ощущая спиной недоброжелательный взгляд, я пошел вглубь поселка. Тем не менее людей не было. Недавний страх окутывал меня вновь и вновь, и мне не переставало казаться, что за мной наблюдают из окон. Борясь со страхом, я по очереди стучал в каждую дверь. Это произошло, когда я зашел в четвертый дом. До меня донесся неприятный звук. Это была сирена. Звук становился все ближе. Я побежал что есть мочи. Наверняка, женщина, наблюдавшая за мной из окна, позвонила в полицию. Из-за теплых ботинок, каждый из которых весит больше килограмма, я быстро выбился из сил, и казалось, будто бежишь по песку. Сирена приближалась неумолимо. Когда я добежал до въезда в поселок, я не поверил своим глазам. Там не было ни Ильи, ни машины. Задержание недопустимо ни при каких условиях Я подумал, что ошибся местом и оглянулся вокруг, но въезд в эту небольшую деревню мог быть только здесь. И тут я вспомнил, что Илья не сказал мне, что он будет ждать здесь. Но исходя из ситуации, он все-таки должен был ждать меня там, где я вышел. Сирена уже была совсем рядом. Если не прятаться и объяснить все полиции, наверное, этим дело и закончится? Нет, это Россия. Я принял решение перепрыгнуть через сточную канаву. Обежал вокруг железного забора и спрятался в лесу за домом. Из-за деревьев я наблюдал за въездом в поселок. Только что наблюдали за мной, а теперь это делаю я. Мне нужно было успокоиться. Я глубоко вздохнул и тут же почувствовал сильную вонь. Рядом с местом, где я спрятался, стоял сарай размером с телефонную будку. Наверняка это был туалет. Почему мне так не везет? Когда я понял это, запах стал еще невыносимее. Грязный воздух заполнял легкие. Почему я должен делать это, хотя я не нарушал закон? У меня тут же пересохло во рту. Место, где я засел, было под крутым уклоном. Уже было сложно сохранять равновесие. Ситуация, в которой я оказался, приведет меня к стрессу. В этот момент патрульная машина въехала в поселок. Сирена отключилась, и автомобиль медленно поплыл по деревне, будто корабль, заходящий в порт. Больше находиться здесь было нельзя. На то, чтобы объехать весь поселок и вернуться, у полиции уйдет примерно пять минут… Я слетел с холма и побежал изо всех сил к въезду в деревушку. Ремешок от фотоаппарата врезался мне в плечи; ботинки как обычно мешали нормально двигаться. Но останавливаться было нельзя. Нельзя допустить, чтобы меня арестовали, когда я уже решил сбежать. «Не имеет значения. Это Россия!» Я бежал вверх по дороге, по которой мы приехали (к несчастью, она шла по крутому холму), и через 100 метров увидел машину Ильи, припаркованную на обочине. Он беззаботно курил и выдыхал дым из открытого окна. Я энергично открыл пассажирскую дверь и шумно залез внутрь. «Поехали!» Когда я это сказал, Илья удивился, но завел двигатель, не вынимая сигарету изо рта. Хотелось побыстрее уехать оттуда. В машине дыхание начало восстанавливаться. Я постепенно успокоился. «Почему ты уехал?» — спросил я у Ильи с упреком, а он поднял руки и победоносно заявил: «Смотри, никого не поймали!». Да, я ничего не заснял, пропотел от бега, испытал психологический стресс, но действительно никого не поймали. — Я услышал сирену и отъехал. Если бы я стоял у въезда, полицейские, скорее всего, подошли бы ко мне, а если бы я тоже пошел в поселок, нас бы допросили обоих, — сказал Илья. — Но мы не делали ничего плохого, — возразил я. — Не имеет значения. Это Россия! Ха-ха-ха! — вновь загоготал Илья. И все же он был прав.