СМИ

Гордон: За что конкретно вы отвечаете в офисе президента?

Кирилл Тимошенко: У нас шесть заместителей руководителя офиса. Я курирую информационную политику, различные спецпроекты, отвечаю за протокол и все, что связано с поездками президента.

— Президент Зеленский недавно был с визитом в Нью-Йорке, где выступил на саммите Генеральной ассамблеи ООН. Почему вы не поехали с ним как человек, отвечающий за поездки лидера государства?

— Белый дом опубликовал текст июльского телефонного разговора Зеленского и Трампа. По-вашему, там было давление на украинского лидера со стороны президента США?

— Президент Украины уже ответил на этот вопрос: он давления не ощутил. Я вообще не понимаю, зачем нас тянут на сторону той или иной партии США. Наши интересы — это Украина и ее граждане. Все. Запущена процедура импичмента не президента Украины, а президента США. Тогда почему так много внимания этому уделяется именно на Украине?

— Потому что у Зеленского сейчас в руках козырь: скажет, что Трамп давил — и представитель Демократической партии с высокой вероятностью выиграет президентские выборы в США, скажет, что не давил — скорее всего, республиканец Трамп во второй раз возглавит Америку…

— Президент уже ответил на этот вопрос во время встречи с Дональдом Трампом в Нью-Йорке.

— Вы сказали, что курируете информационную политику в офисе президента. Как это выглядит на практике?

— В первую очередь это работа с месседжами, которые формулирует и доносит президент и его офис. Например, коммуникация с телеканалами, интернет- и печатными изданиями.

— Плюс закрытая встреча с главными редакторами ведущих украинских СМИ?

— В том числе, но это не «закрытые встречи», а беседы off the record (не для записи — прим. ред.). При прошлой власти в администрацию президента вызывали представителей СМИ и озвучивали какие-то рамки, рассказывали, как работать редакции и журналистам. У нас такого нет, мы довольно либеральны ко всем. У нас нет темников, цензуры, запретов.

— 26 сентября нацсовет по вопросам телевидения и радиовещания Украины единогласным голосованием не продлил лицензию пяти региональным компаниям, которые вещали с логотипом «112 Украина». В медиа-среде циркулируют слухи, что глава офиса президента Андрей Богдан положил глаз на телеканалы «112 Украина» и NewsOne…

— …а в каком формате он «положил глаз»?

— Решил взять эти телеканалы под контроль именно через нацсовет по вопросам телевидения и радиовещания.

— Это история разносится самими телеканалами «112 Украина» и NewsOne. Ни для кого не секрет, что сегодняшний состав нацсовета был избран при прошлой власти по квотам президента и парламента. У нас была возможность поменять там одного члена. И мы поменяли: ввели н Нацсовет от офиса президента Юрия Зиневича. Все остальные — это старые члены нацсовета. И после этого нас обвиняют в том, что мы якобы пытаемся забрать лицензию у «112 Украина». Каким образом, если мы не общаемся с этими людьми?

— Планируете распустить нынешний состав нацсовета и назначить новых членов?

— Мы бы с удовольствием их поменяли, потому что хотим перезагрузить все органы, в том числе нацсовет. Туда должны прийти новые люди. Среди восьми членов нацсовета четыре назначаются президентом, еще четыре — Верховной радой. Думаю, в ближайшее время парламент огласит конкурс и будут избраны новые члены нацсовета. Что касается остальных, их полномочия истекают в 2020 и 2021 годах.

— Еще один вопрос к вам именно как к куратору информационной политики в офисе президента. Недавно Зеленский записал видеообращение, в котором предложил украинцам устроить массовый флешмоб по борьбе с коррупцией и попросил сообщать на горячую линию НАБУ обо всех случаях, когда чиновники требуют взятку или предлагают откат. Записать такой ролик — ваша идея?

— Конечно, мы в офисе разрабатывали. У нас есть брейншторм-совет (мозговой штурм — прим. ред.), придумываем различные видео с президентом либо другие способы коммуникации. После пресс-служба офиса выкладывает это в наши соцсети. Последнее звено утверждения формата обращения — президент.

— Судя по тому, что после ролика заявило НАБУ, президент обязан был разъяснить украинцам полномочия национального антикоррупционного бюро, иначе горячая линия будет перегружена сообщениями, не относящимися к компетенции ведомства, — вы ролик непосредственно с НАБУ не согласовывали и чуть ли не парализовали работу этого органа?

— Обратите внимание: это заявило не НАБУ и не пресс-служба ведомства, а совет общественного контроля при НАБУ. Может, они не общаются друг с другом? Потому что у самого НАБУ к нам вопросов нет. Все очень просто. Есть различные дела, которые расследует нацполиция, госбюро расследований, НАБУ и так далее. Мы хотели сделать общий call-центр. Необходимо было либо новый call-центр создавать (а это время), либо выбрать один базовый call-центр с дальнейшей переадресацией. Я лично на прошлой неделе говорил с директором НАБУ Артемом Сытником, спросил: «В каком формате делаем?» Он ответил: «Я за то, чтобы это было на базе нашего call-центра, а дальше мы будем переадресовывать либо на госбюро расследований, либо на полицию». У нас с НАБУ проблем с коммуникацией не возникло. И госбюро расследований, и полиция были предупреждены и дали согласие. Все начали работать, мы записали ролик президента, что дало толчок для звонков обычных граждан с сообщениями о коррупции. Я вообще не понимаю, почему совет общественного контроля при НАБУ сделал такое заявление.

— 17 сентября 2019 года на сайте президента появился странный указ, в котором сообщалось, что вам и еще одному заму главы офиса объявлен выговор за «ненадлежащее исполнение должностных обязанностей, в частности по результатам рабочей поездки президента Украины Владимира Зеленского в Днепропетровскую область». Я последний раз формулировку о вынесении выговора только в советских кинофильмах слышала…

— Так ведь это формат указа и выговора, они всегда пишутся таким языком.

— А почему нельзя было вызвать вас в кабинет и лично отчитать, зачем целый указ издавать?

— (Смеется). Чтобы показать тем, кто плохо работает: будем наказывать за проступки. Ну мы же обещали, что все будем делать открыто. Потому и выговор публичный.

— Вас этот шаг Зеленского задел?

— Нет, мы в хороших отношениях как были, так и есть. Во время поездки в Днепр, что и указано в указе, были моменты, которые можно назвать проступками. За это и объявили выговор. Трофимову — потому что он отвечает за региональную политику, мне — потому что я отвечаю за поездки президента.

— Мне говорили, что вам влетело за то, что во время поездки в Днепр рядом с президентом незапланированно появился экс-заместитель главы Днепропетровской областной госадминистрации и бывший глава партии УКРОП Геннадий Корбан. Это правда?

— Там было несколько моментов, в том числе и появление Корбана, что для нас стало сюрпризом.

— Ну появился Корбан во время прогулки президента по городу, в чем проблема?

— У нас есть официальная поездка в Днепр: нас встречает мэр Борис Филатов, показывает мост, везет на Фестивальный причал. Дальше мы приезжаем в сквер и нас там встречает Корбан… У нас нет принципиальных претензий лично к Корбану, но мы не понимаем, почему не мэр показывал сквер, а Корбан. Он кто в городе?

— Влиятельный человек.

— Почему этот человек презентовал парк президенту? Дело не в Корбане. Вопрос в том, что мы не знали, что именно он там будет. А должны знать, потому что организовываем поездки президента. Наша служба протокола не была предупреждена о Корбане, это неправильно.

— Кто вас подставил?

— Просто самодеятельность с той стороны.

— Не секрет, что у Корбана очень напряженные отношения с Игорем Коломойским. Выговор вам вынесли не потому, что хотели показать Игорю Валерьевичу: Корбан появился случайно, все виновные уже наказаны?

— Ой, я вас прошу, это уже совсем конспирология. Точно такая же, будто бы я «человек Коломойского», как писали многие СМИ.

— Но ведь есть теперь уже знаменитая фотография, которая появилась на официальных страницах офиса президента в соцсетях, на которой Коломойский сидит в кабинете на Банковой рядом с президентом.

— Мы сознательно выставили эту фотографию. И когда встречались с Виктором Пинчуком или другими бизнесменами — тоже об этом писали. Если мы сами не расскажем об этих встречах — через день-два выйдет программа расследований с репортажем, как с Банковой выезжал Игорь Валерьевич. Мы тайных встреч не проводим. Показываем, с кем и для чего встречаемся, чтобы никто не разгонял «зраду».

— Вы лично знакомы с…

— …Коломойским? Конечно. И с Корбаном когда-то работал. Я, кстати, позвонил ему после поездки в Днепр и сказал, что с их стороны это было некорректно. Корбан ответил, что так не считает.

— Вы же какое-то время состояли в партии УКРОП и даже баллотировались от нее в 2015-м в Киевсовет. Но через два года ушли из УКРОПа. Почему?

— Проект закончился. Наша компания Goodmedia работала со многими политиками и партиями. Когда возник УКРОП, нам повезло: именно нашей компании поручили разработать практически под ключ коммуникационное направление. Я создавал для партии медиа-офис, пресс-службу, дизайн, брендинг, смыслы — все полностью. Для этого часть моей команды из Goodmedia даже переехала в офис УКРОП и работала там год — полтора. Когда избирательные проекты закончились, не было смысла там оставаться.

— А баллотировались зачем?

— Многие сотрудники офиса баллотировались.

— Людей в партийный список не хватало, брали всех, кто в офисе?

— (Улыбается). Можно и так сказать. Более того, мне говорили, что я занял бы второе или третье место в рейтинге, если бы УКРОП прошел в Киевсовет.

— Не давите на жалость, зато теперь сидите в огромном кабинете на Банковой. Знаю, что главе офиса президента Андрею Богдану достался кабинет экс-президента Леонида Кучмы — тот самый, в котором майор Мельниченко записывал разговоры Леонида Даниловича.

— А вам чей кабинет достался?

— Сергея Березенко.

— Бывшего нардепа от фракции Блока Петра Порошенко? А зачем парламентарию понадобился личный кабинет в администрации Порошенко?

— Понятия не имею, хотя я с Сергеем Березенко тоже знаком. У меня еще один из самых современных кабинетов по сравнению с остальными в бывшей администрации. Там вообще все печально. Я привез свои картины, чтобы чуть-чуть развеселить это помещение.

— Думаю, все после смены власти помнят видео теперь уже экс-секретаря СНБО Александра Данилюка. На видео Данилюк показал пустое помещение ситуационной комнаты в администрации президента, из которой вынесли все мониторы и серверы. А что было в вашем кабинете, когда вы зашли на Банковую?

— Ничего, кроме мебели, в коридорах ветер шумел. Мы пришли фактически на пустое поле. Нам нужно было за очень короткий период вникнуть во все процессы, разобраться, как работает администрация. У нас было много вопросов к главам департаментов: кто эти люди, можно ли с ними дальше работать или нет, если их назначала прошлая власть? Со временем разобрались.

— Как вы познакомились с Зеленским?

— Мы немного были знакомы, когда я работал на «Интере». Так получилось, что в тот момент их команда уходила с телеканала, а мы приходили, чуть пересеклись по работе. Более плотно начали общаться около полутора лет назад.

— А как в его избирательном штабе оказались?

— Я отвечал за медиа-офис еще тогда, когда не было публично объявлено, что мы идем на президентские выборы. Мы занимались подготовительным, скажем так, пиаром. Думаю, все заметили, как стремительно рос интерес к Зеленскому еще с 2018 года. По результатам избирательной работы президент пригласил меня в свой офис.

— Зеленский жесткий руководитель?

— Справедливый.

— Повышает голос на подчиненных, если чем-то не доволен?

— Никогда, я во всяком случае не слышал. Его главный плюс — он слышит. Даже если что-то негативное произошло и он тебя вызвал для объяснений, всегда слышит другую точку зрения и только после этого принимает решение.

— Кто готовит папочки для президента с ежесуточным обзором СМИ и аналитикой событий?

— У нас разная аналитика, в том числе мониторинг иностранных СМИ. Информацию готовит наш департамент, я ее каждое утро читаю, президент — когда у него есть время. Есть еще различные справки, которые готовит спецслужбы — СБУ, разведка. Есть отдельный мониторинг соцсетей. У нас несколько каналов поступления информации. В этом и была проблема прошлой власти: кто-то что-то вырезал и приносил на стол президенту только определенные штуки. Мы не носим на стол главе государства отдельную папочку с отдельными публикациями из инфо-поля. У нас полноценный объективный мониторинг. Я за это отвечаю, смотрю и понимаю, что происходит. Если у президента есть дополнительные вопросы — отвечаю.

— Кого из так называемых порохоботов отслеживаете в соцсетях?

— Многих отслеживаем, и не только «порохоботов». У нас реально большая выборка и новый программный комплекс, который мониторит в том числе соцсети.

— За время работы в офисе вы ни разу не пожалели, что оставили успешный частный бизнес и погрузились в бюрократическую тягомотину?

— Я передал в управление корпоративные права, которые у меня были в компании Goodmedia. Потом их верну, когда уйду с этой работы. И президент, и вся наша команда уходили из бизнеса во власть с одной мотивацией: действительно реформировать страну изнутри, а не заниматься имитацией. Мы все ребята из бизнеса, поверьте, у нас есть финансовая подушка. Конечно, мы не очень счастливы, что сейчас перестали зарабатывать нормальные деньги. Например, у меня сейчас заработная плата в районе 30-35 тысяч гривен. Это очень хорошая зарплата для Украины, но в бизнесе мы получали несопоставимо больше. Тем не менее, определили для себя цель — поменять страну за пять лет. Это вызов самому себе: либо сделаешь что-то хорошее, либо уходи.

— Сколько всего человек работает в офисе президента?

— Когда мы сюда пришли, было около 500 сотрудников. У нас задача сократить штат хотя бы в два раза. Сейчас идет реорганизация офиса, все структурные департаменты проведут сокращение, потому что во многих из них реально завышено число сотрудников.

— Сколько людей в вашем подчинении?

— Около 50 — 60.

— И большая часть из них работали еще при президентстве Порошенко?

— Нет, мы распрощались практически со всеми. В том числе почти со всей пресс-службой Порошенко, оставили только технический персонал — операторов, инженеров. Почему? Считаю, что пресс-служба, которая работала с прошлой властью, не может заниматься тем же самым и с новой. Иначе высока вероятность слива информации. Ребята пришли с Порошенко — с ним и ушли.

— Проверяли кабинеты на предмет прослушки?

— Проверяем периодически. Есть управление госохраны, есть спецслужбы, которые проводят проверку.

— Вопрос от всего журналистского цеха: когда будет пресс-конференция с президентом Зеленским?

— В этом году точно будет, постараемся провести осенью. Сейчас думаем над форматом.

— А что тут думать: приглашаете СМИ, они озвучивают свои вопросы президенту, он отвечает. В чем проблема?

— Посмотрев, как проходила пресс-конференция с Олегом Сенцовым, возникло много вопросов к формату такого общения с журналистами. Подозреваю, минут через 45 начнутся вопросы по кругу и ни о чем. Поэтому думаем над форматом, чтобы немного разбавить эту историю. Мы всегда приглашаем все СМИ, всем даем задать вопросы. Нам вообще непонятно, откуда заявления, что у нас есть «свои» и «не свои» СМИ. Когда мы встречались off the record — все медиа туда пригласили. Хотя я знаю, что при Порошенко, например, ту же «Страну» никуда не приглашали.

— Ой, зря вы именно этот пример привели.

— Но мы открыты, мы их пригласили. В том-то и дело, что для нас нет черного и белого, для нас все СМИ одинаковы.

— Вы упомянули об Олеге Сенцове. 7 сентября 2019 года между Украиной и РФ состоялся обмен удерживаемыми лицами в формате «35 на 35». Вы входили в переговорную группу. За что конкретно отвечали?

— Занимался логистикой, было очень много организационных вопросов. Во-первых, мы не хотели, чтобы информация о предстоящем обмене появилась раньше времени. Для нас это было принципиальным, потому что могло повлиять или даже сорвать обмен. Поэтому, пока борт с нашими не приземлился в Борисполе, ничего не комментировали. Вообще.

— Уточните термин логистика именно в вопросе обмена.

— Я отвечал за приезд родственников в аэропорт, за СМИ, плюс занимался вопросами: кто, как и во сколько летит в Москву. Отвечал за синхронизацию с этой стороны, потому что все процессы происходили одновременно и на территории Украины, и на территории России. В этом и была сложность.

— То есть если на Украине хотя бы на несколько минут что-то задерживается — российская сторона отказывается от обмена?

— Все было отработано так, чтобы здесь не было задержек: идет погрузка людей на Украине — параллельно идет погрузка людей в России. В день обмена мы рано утром уже были в аэропорту Борисполь, вылетели в Москву, приземлились во Внукове, стояли прямо под нашим украинским бортом со списком.

— Кто отвечал за логистику с той стороны?

— Были два контактера, которые между собой все координировали. Это Ермак и Козак (Андрей Ермак, помощник президента Зеленского, Дмитрий Козак, вице-премьер РФ, — прим. ред.). Дальше процесс простой: подъехал автобус с нашими, к нам подошли сотрудники ФСБ, мы их попросили, чтобы первыми вышли те наши, у кого проблемы со здоровьем. Мы их сразу в самолет направляли, с нами был врач, который их осмотрел. Был сотрудник спецслужб, который сверял список.

— Что вас лично больше всего поразило в переговорах с российской стороной об обмене?

— Не могу сказать, чтобы поразило что-то. Был длительный переговорный процесс, который начали президенты, а после — рабочие группы. День обмена прошел как по секундам, без нюансов.

— За несколько дней до обмена была запущена дезинформация, что обмен вот-вот состоится. В итоге родственники украинских пленных со всех областей даже в Киев приехали в ожидании родных.

— Таких дезинформаций было несколько.

— Кто был источником этой неправдивой информации?

— Мы пока не можем его найти. Думаю, целью было сорвать обмен.

— Кто был заинтересован в срыве обмена, российская сторона?

— Скорее всего, кто-то внутри Украины.

— А если я предположу, что это был Виктор Медведчук?

— Возможно. Мы до сих пор разбираемся, пока заказчика этой истории не нашли.

— Я просто хорошо помню, как после первой ложной информации, что обмен вот-вот состоится, нардепы от фракции «Оппозиционная платформа — За жизнь» Виктор Медведчук и Вадим Рабинович внезапно вылетели в Москву и посетили СИЗО «Лефортово». Более того, им разрешили там встретиться с украинскими политзаключенными Николаем Карпюком и Станиславом Клихом. Это показали все российские телеканалы. Еще помню, как после этого президент Зеленский достаточно раздраженно заявил: «Партия господина Медведчука… Там еще есть большие вопросы, его ли это партия? Или это временное объединение? И кто они такие? Есть большие вопросы, откуда у них деньги на финансирование партии, на финансирование каналов? У нас есть ответы, объемы кэша, откуда и из какой страны они все это получают. И это будет очень громкая история, которая очень плохо закончится».

— Президент просто констатировал факт: есть много собранной информации.

— Спрошу прямо: Медведчук пытался сорвать обмен, потому что его вывели из переговорного процесса?

— Не могу ответить, у меня нет такой информации.

— Можете объяснить, почему Медведчуку до сих пор разрешено напрямую летать из Украины в РФ?

— Думаю, вам может это объяснить СБУ. Он не летает напрямую, он летает через Минск. Это по моей информации.

— Как часто вы общаетесь с вице-премьером РФ Дмитрием Козаком, который со стороны Кремля руководил обменом?

— Не я общаюсь, а Андрей Ермак. Я не могу вам сказать, как часто происходит коммуникация с обеих сторон.

— Когда будет следующий обмен?

— К сожалению, не могу сказать. Мы пока не комментируем эту тему. Переговоры идут.

— Что для вас было самым сложным в переговорах?

— Для меня самым сложным было вообще говорить с россиянами. Было сложно осознать, что мы напрямую с ними говорим.

— А когда к украинскому борту в Москве подошли эфэсбэшники, ничего внутри не екнуло?

— Ну как… Были какие-то эмоции, когда из автобуса выгружается 20-30 сотрудников ФСБ в масках. Хотя если учесть, что в автобусах уже сидели наши освобожденные украинцы, эти эмоции не имели значения.

— Если бы российская сторона в день обмена не доставила хотя бы одного нашего пленного, какие дальше шаги вы бы предприняли?

— Это тоже переговорный процесс. И с их стороны были гарантии, и с нашей. Это же одновременный процесс.

— А что стало гарантией?

— Слова первых лиц государства. Весь обмен происходил одновременно, если бы у любой из сторон что-то пошло не так, обмен мог сорваться.

— За несколько недель до обмена в информационном поле Украины всплыло имя так называемого экс-начальника «бригады противовоздушной обороны ДНР» Владимира Цемаха. В Киеве даже прошла акция с требованием не обменивать Цемаха, поскольку он свидетель по делу о крушении малайзийского рейса MH17 в небе над Донбассом…

— Ситуация с Цемахом накануне обмена была искусственно раздута. Следственным органам Нидерландов дали возможность провести с ним все необходимые следственные действия.

— Кто, по-вашему, «искусственно раздул» в публичном поле ситуацию с Цемахом, россияне?

— На 99% уверен, что это было раздуто здесь, внутри Украины, чтобы размыть тему обмена, чтобы показать, что обмен, проведенный новой властью, не так уж и хорош.

— Так кто именно внутри Украины это раздул?

— Не могу сказать. У нас есть свои мысли и подозрения, кто это раскручивал, но озвучить не могу. Это будут обвинения, которые ничем не подкреплены. Но ситуацию вокруг Цемаха искусственно раскрутили накануне обмена именно внутри Украины. И мы это хорошо понимали. Сразу после обмена, прямо в аэропорту, президент все открыто сказал по Цемаху, чтобы дальше не было манипуляций.

— Почему обмен в принципе стал возможен?

— Потому что президенты поговорили друг с другом напрямую.

— Но почему Кремль пошел на этот шаг?

— Есть много различных конспирологических теорий, будто за обменом что-то кроется. У нас все очень просто: обмен — отдельная история, второй обмен — вторая отдельная история. Каждая сама по себе. Никаких подводных камней нет. Просто президенты поговорили и договорились о взаимном освобождении лиц. Все. Знаете, украинское общество за последние пять лет чересчур пропиталось подозрениями, во всем ищет «зраду»…

— Мягко говоря, на это были причины.

— Конечно. Мы видим социологию, присутствует очень большая история «зрады». Думаю, в этом есть доля вины прошлой власти.

— По моей информации, глава офиса президента Андрей Богдан не раз пытался напрямую связаться с главой администрации президента РФ Антоном Вайно, но тот не идет на контакт.

— Да, пока не получилось.

— Почему Зеленский и Путин уже дважды общались напрямую, а глава администрации президента РФ не выходит на связь с украинским коллегой?

— Внутренняя история Кремля. Это был один из возможных каналов коммуникации. Значит, не пошел пока.

— Путин поднял трубку, а Вайно нет, почему?

— Значит, такое решение, не могу отвечать за них.

— Планируется ли встреча Зеленского с Путиным?

— Пока, возможно, будут встречи в нормандском формате. Личная встреча — это уже следующий этап.

— К этой возможной встрече подготовлена аналитическая информация? Например, психологический портрет Путина, его слабые стороны, на которые можно давить для достижения результата?

— У нас по каждой встрече готовятся аналитические записки и справки. Так в любой стране происходит. Есть описание человека, с которым встречается президент, в том числе психологический портрет. Есть нюансы, о которых необходимо знать в интересах страны еще до встречи. К любой поездке идет серьезная подготовка. Подробности рассказать не могу, у нас допуск к гостайне.

— Не секрет, что у новой власти сложные отношения с предыдущей. Чтобы вы сказали Порошенко, если бы встретились с ним тет-а-тет?

— Мне нечего ему сказать, просто жалко потраченных нашей страной пяти лет, особенно с учетом тех возможностей, которые были, и с большим эмоциональным подъемом волонтерского движения в обществе.

— Где гарантии, что следующие пять лет ваша команда не потратит впустую?

— Гарантий не может быть. Для нас самих гарантия — наше слово. Для многих наши слова ничего не значат, только дела. А они есть: это и обмен, и принимаемые в Верховной раде законопроекты.

— Насколько правдивы слухи, что президент планирует распустить этот созыв Верховной рады, чтобы провести досрочные выборы и взять полноценное конституционное большинство?

— У нас есть данные новых соцопросов. Если бы выборы прошли в ближайшее время, партия «Слуга народа» набрала бы еще больше, чем на прошлых парламентских. С учетом того, что мы все из бизнеса, — принимаем решения оперативно, работаем быстро. Может, где-то и ошибаемся, но мы не привыкли растягивать все на годы. Мы хотим делать все быстро, чтобы через пять лет показать результат, а не так, как некоторые: обещать принятие закона и выполнить это на пятом году, в последний месяц каденции ради предвыборного пиара.