СМИ

У Эммануэля Макрона есть множество далеко идущих представлений о том, как европейцы должны усилить свою внешнеполитическую позицию. Наверное, пока его самая амбициозная задача — это организовать переговоры Европы с Россией по вопросу новой системы европейской безопасности. Это нашло выражение в заявленной им в прошлом месяце позиции, что «европейский континент никогда не будет стабилен и никогда не окажется в безопасности, если мы не ослабим напряженность в отношениях с Россией и не внесем в них ясность».

Если задуматься глубже, то усилия Макрона отражают убеждение, что американцы больше не будут защищать Европу или вносить значимый вклад в европейскую безопасность, а также, что Германия не готова выдвинуть свою кандидатуру, чтобы заполнить эту лакуну. Хуже того, он также опасается, что Дональд Трамп может сдать Европу России или что Россия попадет в руки к Китаю. В каждом из этих случаев будут проигнорированы интересы Франции и Европы. Первый шаг во избежание этого исхода —прозондировать, чего же хотят русские.

Многие европейские и французские чиновники, а также многие члены французского внешнеполитического сообщества, испытывают серьезные сомнения в связи с этой инициативой и с готовностью России к конструктивным переговорам с Западом. Предвидя это сопротивление, Макрон предупредил послов Франции, чтобы они не действовали через «глубинное государство», чтобы подорвать эту инициативу. Подтекст их критики состоит в том, что нельзя торговаться с Россией, которая нарушила старый порядок и не будет подчиняться новому: таким образом, вовлечение ее послужит лишь основанием для предлога положить конец санкциям и игнорировать многочисленные прегрешения России.

Макрон отрицает, что наивно оценивает агрессивные действия России в Европе. Он признает, что она использует застывшие конфликты, чтобы получить рычаги влияния, что она вторглась на территорию Украины, что она угрожает ядерной стабильности, что она участвовала в убийствах, организованной преступности, отмывании денег, а также осуществляла политическое вмешательство и манипулировала информацией. Но он считает необходимым перезапустить диалог с Россией, хотя бы потому что больше никто этого не сделает и потому что последствия бездействия — Европа, оставшаяся не у дел в результате соглашения между США и Россией или столкнувшаяся с осью России-Китая — слишком ужасны.

Если он сможет придать стимул переговорам с Россией по вопросам европейской безопасности, это будет иметь серьезные последствия для НАТО и ЕС, а также для конфликта на Украине.

Что это значит для НАТО?

С точки зрения членов НАТО, ключевым понятием в инициативе Макрона является то, что европейцы должны выстроить систему «концентрических кругов» европейской интеграции, где каждый внутренний круг подразумевает более близкие отношения. Чтобы добиться этого, придется: найти новые пути обеспечения гарантии членам Европейского союза и членам НАТО, расположенным близко к России; создать новые, более продуктивные отношения между ЕС и Евразийским экономическим союзом; и прийти к соглашению о том, как, по меньшей мере, контролировать различные застывшие и незастывшие конфликты в регионе, в том числе на Украине.

Слова Макрона о «концентрических кругах» вызвали тревогу в странах Восточной Европы, Скандинавии и юго-восточной Европы. Кто-то задумался, не означает ли это, что в ЕС и НАТО появятся члены второго сорта, и не пойдут ли некоторые государства в расход, оставшись вследствие этого без защиты. Теоретически, если бы новое соглашение с Россией ограничивало развертывание войск НАТО в восточной части Альянса или давало России возможность более близкого ознакомления с маневрами НАТО, России было бы проще использовать это военное давление или просто угрозу такого давления в отношении соседей (при помощи «зеленых человечков», маневров на границах или временных оккупаций). Россия сможет в таком случае использовать это военное давление или угрозу такого давления, чтобы требовать уступок от этих государств, в то время как Запад будет либо слишком парализован, либо слишком разобщен, чтобы предпринимать какие-либо действия. Эти опасения отражают, что, даже если Франция не чувствует опасности прямой военной угрозы со стороны России, типичная для холодной войны игра в подсчитывание ракетных установок и обдумывание военных учений до сих пор реальна в Восточной Европе.

Что это означает для ЕС и для его восточных соседей?

Идеи Макрона могут иметь важные последствия для ЕС и бывших советских государств, вступивших в европейское партнерство. Позиция Макрона строится на серьезном отношении к беспокойству России — на чем настаивали и немцы. Однако, если учесть, например, их предполагаемые экономические проблемы, то русские часто прибегают к ним как к орудию в геополитических дискуссиях. Серьезное отношение к подобным претензиям, таким образом, может увести в сторону от главного.

Приведем наглядный пример: российское правительство заявило, что «Глубокое и всеобъемлющее соглашение ЕС о свободной торговле» с Украиной действенно исключает Россию от экономики ее соседа путем дифференцированного регулирования продуктов. Есть серьезные основания сомневаться в этом утверждении, и кажется очевидным, что неприятие Россией данного соглашения было главным образом связано с геополитической, а не с экономической составляющей. Российское правительство, однако, продолжало настаивать на этом вопросе и направило ЕС список из 2200 российских жалоб. Этот процесс, как представляется, направлен только на внесение в проблему неразберихи, а не на оказание помощи в достижении соглашения. Медленный прогресс трехсторонних переговоров (между Украиной, ЕС и Россией) по реализации Украиной данного соглашения служит наглядным примером того, как трудно добиться прогресса по подобным вопросам.

Что это значит для Украины?

В вопросе Украины Россия и Европа никак не могут прийти к соглашению. Москва хочет использовать децентрализацию Украины, предусмотренную Минскими соглашениями 2015 года, для закрепления российского влияния в украинской политике. Поэтому она стремится гарантировать, чтобы даже в случае выполнений Минских договоренностей административные структуры и личный состав на сепаратистских территориях на Донбассе не претерпел никаких изменений. С другой стороны, украинцы хотят дать русским возможность достойно покинуть Донбасс. Они готовы предоставить автономию и реинтегрировать анклавы на Донбассе, но только в том случае, если в силу вступит контролируемое и организованное международным сообществом временное правительство и система правосудия, а новые органы власти и представительные органы будут избраны под международным контролем и в соответствии с украинскими законами. Амнистия может быть предоставлена, чтобы нынешним чиновникам было легче покинуть свои посты — но им придется уйти.

Природа децентрализации остается предметом раскола внутри Украины. Если российские требования будут приняты, особенно под давлением со стороны Франции или ЕС, это может создать значительный конфликт на Украине или даже поставить под вопрос правительство Владимира Зеленского.

Что думают в России?

Непросто сказать, как Москва относится к инициативе Макрона: отчасти потому, что на данный момент в больших планах Макрона не хватает деталей. Проект до сих пор состоит из наметок, и президент Франции еще не консультировался с важными союзниками. На данный момент это не политика, а позиция одного лидера. Именно по этой причине, возможно, российское правительство — давно выражавшее недовольство европейским порядком и желавшее обсудить новый — не предпринимало никаких действий, лишь приветствовав инициативу.

Однако, что касается Украины, то тут можно отметить большую готовность к взаимодействию. Здесь с 2014 года идет политический процесс, и президентство Зеленского на Украине придало ему новый импульс. Вполне вероятно, что после трехлетнего перерыва этой осенью, возможно, в октябре вновь соберется саммит в нормандском формате.

Но даже в этом вопросе нет ясного понимания, готова ли Москва прийти к соглашению, в частности, в том, что касается контроля Украины над ее восточной границей. Более доброжелательно настроенные источники в Москве утверждают, что, если украинская сторона готова взяться за решение самого тернистого из всех политических вопросов (то есть обсуждать особый статус сепаратистских территорий и децентрализацию власти), то Владимир Путин может серьезно включиться в этот процесс, подталкиваемый отчасти пониманием, что российская политика на Украине терпит фиаско.

Косвенно данная интерпретация находит некоторое подтверждение в одной интересной детали, которая в значительной мере ускользнула от внимания: спустя несколько дней после встречи Макрона с Путиным во Франции в августе министр обороны России Сергей Шойгу появился в Молдавии, чтобы обсудить способ уничтожения боеприпасов в Приднестровье. В последний раз Россия выражала готовность принимать участие в подобном обсуждении в 2003 году. Это может указывать на серьезный подход Москвы к взаимодействию с Западом по вопросам взаимоотношений с соседними странами.

Менее благожелательно настроенные к позиции Кремля источники в Москве предполагают, что Россия намерена воспользоваться чрезмерным рвением Макрона и неопытностью Зеленского, чтобы навязать Украине свою версию Минских соглашений. «Одна страна, две системы — вот цель, которую ставит перед собой Москва, — рассказывает источник в российской столице. — Контроль Киева над Донбассом будет исключительно номинальным, украинским флагом на контрольно-пропускном пункте, которым будет руководить Москва, будут управлять люди с Донбасса. Мы не будем сворачивать "республики", не будем полностью отказываться от контроля над границей. Зеленский получит в результате этой сделки две очень разные Украины. Мы рассчитываем, что Макрон заставит украинцев принять наши условия сделки. Мы понимаем, что Зеленский может не до конца понимать ее последствий для будущего украинского государства и может уступить давлению».

Осторожнее, Эммануэль!

Позиция Москвы выявляет подводные камни подхода Макрона. Идея построения общей концепции европейской безопасности с Россией — это привлекательный проект, и переговоры с российским правительством на эту тему безусловно являются важным шагом при любых подобных начинаниях. Однако, чтобы эти начинания были не просто отвлекающими разговорами, они должны прорваться сквозь толщу споров между Россией и Западом на пути к более масштабным геополитическим проблемам, проглядывающим зачастую за непримиримой позицией России. Это, в свою очередь, потребует внимания к некоторым сложным деталям, которых Макрон пока не касался, а также большего участия некоторых ключевых союзников и региональных партнеров.