СМИ

Традиционно ленивый август в украинских соцсетях прошел под знаком бурных обсуждений свежей «зрады» — новоизбранный президент Владимир Зеленский указом номер 594/2019 от 13 августа поручил правительству разработать проект закона, который бы упростил получение украинского гражданства россиянами, воевавшими за Украину на Донбассе, или подвергшимися преследованиям по причине политических убеждений на родине.

Прагматики отмечают, что это ответный шаг Киева на решение Владимира Путина упростить процедуру получения российского гражданства жителями Донбасса, а либералы хвалят открытость новой украинской администрации. Но большинство лидеров мнений скептичны: под личиной оппозиционеров в страну пролезут фсбэшники, да и сами оппозиционеры в России не лучше Путина — Бабченко так написал, а ему виднее. Подтверждением хронического империализма, которым больны либеральные российские элиты, служат недавние заносчивые высказывания Алексея Венедиктова, возмутившегося невозможностью открыть бюро «Эха Москвы» в Киеве. О том, что в самой Москве Венедиктов уже мало кому кажется оппозиционером или либералом, украинский читатель не узнает: в украинских СМИ практически нет материалов, объясняющих, что происходит в России.

Освещение последних московских протестов в вечерних выпусках новостей свелось к поверхностной фактографии и Навальному, а в публицистических программах — к размышлениям о том, когда же распадется Россия. Колонку правозащитницы Александры Матвейчук, которая детально и эмпатично рассказывает, почему же россияне вдруг стали выходить на улицы и что ожидает бунтарей в путинской России, пока прочитали меньше четырех тысяч человек. Для сравнения: текст Андрея Пионтковского на ту же тему, но с тезисом о том, что повышенный протестный потенциал украинского общества объясняется пребыванием Украины в XIV-XV веке в составе Великого княжества литовского (то есть на Западе), а относительная пассивность российского — властью Золотой Орды, набрал больше пятидесяти тысяч просмотров.

Победа Владимира Зеленского и его партии «Слуга народа» в избирательных кампаниях 2019 показала, что помимо запроса на антагонизм, в украинском обществе достаточно силен запрос и на понижение градуса конфликта. Тем не менее, все более очевидной становится проблема — независимо от симпатий и антипатий, украинцы очень мало знают о том, чем живут россияне и жители оккупированных территорий. Россия стала для них не просто страной-агрессором, но страной-чужаком. Отечественным Дальним Востоком.

Скажи мне, где твой Восток, и я скажу тебе, кто ты

Польский писатель Земовит Щерек в книге «Придет Мордор и вас съест» констатировал, что свой Восток есть у каждой страны. Восток-Ориент, земля, где живут «не-мы», край непонятных привычек из прошлой эпохи, манящей и пугающей экзотики, суровых, но дружелюбных людей. Которые, естественно, находятся на низком уровне развития.

Если британский и французский ориентализм нацелены на бывшие колонии в Азии и Африке, то государства без наследия заморских империй успешно ориентализируют соседей. Немцы свысока смотрят на поляков — знакомой дипломатке несколько лет назад во время презентации о системе образования в Польше пришлось отвечать на вопрос, у всех ли детей есть доступ к конному транспорту. Поляки злятся и рассуждают о бедных украинцах, которые готовы ехать к ним за любой работой. И хотя более 40% украинских мигрантов получает среднюю польскую зарплату и выше, пресса предпочитает писать про строителей и слесарей, а не бизнесменов и программистов. Украинка в Польше — восточная золушка, которая не боится никакой работы и мечтает о польском принце. Роль короны отведена евросоюзному паспорту, а в качество белого коня выступает старенькая шкода.

Начиная с 2014 года, в украинском публичном и медийном дискурсе года прочно закрепился образ своего востока, даже двух. Оба представляются как территория другой, враждебной цивилизации, главное отличие которой от «нас» — неуважение к свободе. Один восток домашний, ближний — Донбасс. Второй — дальний, Россия.

Украинские блогеры и аналитики внимательно следят за ежегодными пресс-конференциями Путина, его встречами с западными лидерами, маршами «Бессмертного полка», манипуляциями Соловьева и Киселева. Симптоматично, что среди российских авторов особой популярностью в Украине пользуются Аркадий Бабченко, Андрей Илларионов и Андрей Пионтковский. Все трое предвещают крах инфернального ВВП, а жизнеспособность его режима объясняют небывалыми успехами пропаганды и зомбированностью россиян, которые не могут без вождя.

Безусловно, Кремль и Останкино — это важная часть российской реальности. Но такая же ее часть — «Возвращение имен» или судебные процессы над активистами. Ни одна из киевских редакций не следила за процессом Оюба Титиева в Чечне или Юрия Дмитриева в Карелии. Лишь немногие печатные издания посвятили летним протестам на Тверской и проспекте Сахарова развернутые статьи, а дискуссия в Твиттере и Фейсбуке свелась к тому, много или мало для Москвы 50 тысяч протестующих, и должно ли вообще украинцев это беспокоить. Зато шовинистические глупости Жириновского любовно обсуждаются неделями. Фурор в украинском информпространстве сделало декабрьское заявление Алексея Навального, назвавшего объединенный собор новой Украинской православной церкви расколом. Навальный говорил с российской аудиторией, желая показать, что политика Путина ведет не к величию, только к геополитическим поражениям России. Но украинские эксперты от политики увидели только недалекого имперца. Война стерла все нюансы.

Казалось бы, тем более: «врага нужно знать в лицо». Но в Украине до сих пор нет профильной институции, которая бы занималась анализом российской внутренней политики. Рассуждения «куда тянется рука Кремля» заменили украинцам знания про современную Россию.

Число, которое объясняет всё

В книге Дугласа Адамса «Автостопом по галактике» все разумные расы хотели получить от суперкомпьютера ответ на вопрос о смысле жизни. После 7,5 миллдионов лет непрерывных вычислений искусственный разум изрек: 42. Что же кроется за этими цифрами? Разум мог дать ответ лишь после следующих миллионов лет. Пока же суть мироздания свелась к двузначному числу.

Для многих украинских политиков, комментаторов и журналистов смысл происходящего в России воплотился в другом двузначном числе — 86. Уважающий себя политолог, описывая украинско-российские отношения, обязан вспомнить, что 86% россиян поддерживают политический курс Путина. Который вор, зачинщик воен и отравитель своих граждан. Поэтому в украинских СМИ хорошо идут переводные тексты западных кремленологов «О чем думает/чего боится/что сделает Путин», попурри из жизни российской провинции в стиле Breaking Mad. В прошлом году связанный с президентом Порошенко канал «Прямой» запустил «Вата-шоу», в котором блогер Андрей Карпов общается с россиянами на политические темы, при этом участники «дискуссии» щедро награждают друг друга нецензурными оскорблениями.

Если во времена СССР общность исторического развития украинского и российского народа искусственно подчеркивалась, то теперь подчеркивается то, что Россия — завоеватель и колонизатор. Главное, что стоит про нее знать: Сталин, Берия, ГУЛАГ. Колониальная парадигма утвердилась как доминирующая, хотя не очень понятно, как в нее вписать украинских канцлеров российской империи и украинских генсеков советской империи. Россия — вор, который, аннексировав Крым, пытается украсть украинское будущее, как до этого украл украинское прошлое. Пытаясь высмеять российские претензии на наследие Киевской Руси, интернет-патриоты доходят до гротеска: дескать, на связь с Украиной указывает прилагательное «Киевская» в названии средневекового государства. За благородными намерениями вернуть украденное, они забывают что термин «Киевская Русь» был придуман исследователями в XIX веке, а государство Владимира и Ярослава называлось Русь и не имело национального характера.

Хотя упомянутый рекордный рейтинг поддержки президента РФ был зафиксирован весной 2014 и после этого пошел на спад, значительный процент россиян вообще отказывается принимать участие в соцопросах, доверие к ВЦИОМ является низким, а последние данные от кремлевских социологов по ситуации с храмом в Екатеринбурге и выбором в Мосгордуму в самой России были высмеяны. Тем не менее, в Украине цифра 86 вытеснила другие факты о восточных соседях. Запомнилось одно: они изначально были испорчены раболепством и диктатурой, Путин — это не ошибка системы, а ее закономерное развитие. Западные политики, посещая Киев, любят повторять, что украинский народ заслуживает лучших лидеров. Украинские лидеры мнений убеждены, что Путин — это лучшее, что заслуживает российский народ. Украина — территория свободы, Россия — страна рабов: к подобным противопоставлениям нередко прибегал и президент Порошенко, и его команда. Выступления российской оппозиции интерпретируются как мелкие, и так ничего не меняющие, а возможно и подыгрывающие пресловутой «руке Кремля».

Интересную картину показали недавние президентские и парламентские выборы: тренд на тотальную сепарацию от России, который в последние годы господствовал в информационном пространстве, оказался более близок постмайданным элитам, чем гражданам в целом. После аннексии Крыма и начала войны на Донбассе россияне стали для украинцев более чужими. В 2014-2017 их позиция по шкале социальной дистанции, где 1 — это возможная самая близкая, а 7 — самая далекая, сместилась с 2 до 5. Однако уже в феврале 2019 57% жителей Украины заявили о хорошем отношении к россиянам, при этом симпатию к гражданам РФ испытывали 77%, а к руководству страны — 13%.

Подход «люди отдельно, власть отдельно», характерный для восприятия Западом той же Украины времен Януковича и Беларуси при Лукашенко, тем не менее, практически не нашел понимания среди украинских лидеров мнений. Избирательный лозунг Петра Порошенко «Армия. Язык. Вера», иллюстрирующий необходимость отмежеваться от всего связанного с Россией и российской культурой, пришелся по вкусу истеблишменту, но принес лишь 24% поддержки на выборах президента и 8% на парламентских. Президентура Владимира Зеленского открывает новые возможности для диалога с российским обществом, но пока неясно, пойдет ли президентская команда дальше важного, но все же символического указа об упрощении процедуры получения гражданства для российских оппозиционеров и создания русскоязычной развлекательной альтернативы Останкино.

«Ближневосточный» кризис

Восприятие Донбасса и его жителей как «других» лишь частично связано с географической близостью к России, высоким процентом русских в этническом составе населения и распространенностью русского языка. В соседних Харьковской или Запорожской областях, да и в Киеве, процент говорящих на «языке оккупанта» тоже высок. Но на Донбассе живут не русские или русскоязычные — там живет «вата»: люди, ностальгирующие по СССР, и которые в силу интеллектуальной ограниченности не могут понять ценности возобновления украинской независимости и евроинтеграционного курса, купленного кровью Майдана. Жаждущие сильной руки, без духовности и морали.

Концепция «двух Украин» разрабатывалась кремлевскими политтехнологами еще в 90-е годы. Работящий, думающий про благосостояние страны Восток, и бедный, озабоченный лишь национальной культурой Запад. Пропаганда и манипуляции действительно обеспечили эффект, когда весной 2014 часть жителей Донецкой и Луганской областей если не с радостью, то без осуждения наблюдала за гибридной агрессией РФ. Однако вместо того, чтобы избавиться от токсичного мифа про лучшую и худшую часть страны, украинские патриоты-комментаторы, кажется, только усиливают его.

Павло Жебривский, в 2015 будучи главой Донецкой областной военно-гражданской администрации, уверенно заявлял, что 99% его подопечных «с колен не вставали». Культовый писатель Юрий Андрухович в фельетоне «Эдіная краина» в 2017 не скрывал разочарования участившимися приездами выходцев с Донбасса в его родной Ивано-Франковск. Приезжие шумны, не говорят по-украински, имеют наглость на знать что такое «афины» (черника) и «банош» (популярное в регионе Карпат блюдо из кукурузной муки и сметаны, заправленное грибами, брынзой или жареным луком). Поездки в другие регионы все равно не вобьют знания в их пустые головы, а Карпаты, в очередной раз, вынуждены прогнуться под «донбасских».

Да, слово «Донбасс» звучит во всех новостных выпусках топ-каналов. Но это новости про армию, про количество обстрелов. Роль местных жителей сводится к роли свидетелей, способных опровергнуть или подтвердить, был обстрел или его не было. Если в масс-медиа и просачиваются какие-то сюжеты о жизни «за чертой», то это или издевательства над пленными, или разборки боевиков, или выступления экзальтированных пенсионерок. Что у дончан и луганчан в душе и головах, исследуют британцы и французы, не киевляне и львовяне.

Образ Донбасса, продвигаемый таким образом, больнее всего бьет по переселенцам. Даже в, казалось бы, либеральном Киеве популярны объявления о сдаче недвижимости с припиской «донецким не обращаться», из уст в уста передается городская легенда про резко возросшее число ДТП из-за машин на донецких номерах, пресса прямо связывает рост числа квартирных краж с миграцией с востока страны.

В последние годы у всех в Украине украли что-то важное — чувство безопасности. Кто-то должен быть виноват. Путин далеко, на нем злость не сорвешь. А переселенцы близко.

Токсичные стереотипы

Стереотипы функционируют везде, но в той же Польше и Германии — где циркулируют свои мифы о «восточных» соседях — регулярно выпускаются рапорты с трезвой оценкой ситуации в соседних странах. Помимо текстов, написанных в стиле «1000 и 1 ночи», пресса публикует репортажи и колонки, показывающие многогранность ситуации. В Украине же функцию объяснять и представлять разные точки зрению пока взяли на себя считанные информационные ресурсы и НКО. Так, апеллирующее к стандартам ВВС Громадське ТБ регулярно упрекают в непатриотичности.

Ориентализация сограждан и соседей не безобидна. Во-первых, она постоянно повышает температуру общественных споров, заставляя вместо поиска правды и компромисса защищать воображаемое «мы». Во-вторых, стереотипы мешают адекватно оценивать ситуацию, а значит, и принимать решения, которые позволили бы ее изменить. Наконец, упрощенное восприятие реальности помогает политикам манипулировать гражданами, заменяя реальные реформы патриотическими слоганами.

Военный конфликт закономерно ведет к дегуманизации врага, новости о России или Донбассе украинцы будут воспринимать эмоциональнее, чем про Иран и США. Но за потоком информации об ушлых переселенцах и диких россиянах размывается понимание того, что главный враг — это Кремль, и та коррумпированная и агрессивная система, которую он построил. Редуцируя россиян и жителей Донбасса до 86% пропутинского большинства, украинские элиты не станут лучше понимать угрозу. Вместо этого они на старте сдаются кремлевской пропаганде.