СМИ

© AFP 2019, AHMAD AL-RUBAYEСША правы, когда говорят, что отказ от репатриации джихадистов приведет к возрождению террора, считает автор. Вашингтон хочет, чтобы европейцы снизили напряженность и опасность, приняв обратно своих боевиков. Европейские правительства этого не хотят, но точно возмутятся, когда их граждан приговорят к смерти в Ираке, например. Поэтому нечестивые воины ИГИЛ остаются проблемой Европы.Джон Болтон, драчливый американский советник по безопасности, появился на этой неделе в Лондоне для того, чтобы Британия после Брексита более открыто встала на сторону администрации Трампа. Это было предложение типа «Откупись, а то заколдую», подстроенное под Брексит во время праздника Хэллоуин. Что касается части «откупись», то она представляла собой искусно упакованную идею относительно поэтапного заключения сделок в духе свободной торговли. Тогда как к части «заколдую» можно отнести ожидание Америки по поводу более жесткой позиции по вопросам безопасности. Помимо иранской ядерной сделки (требование США: немедленно выйти из нее!) и истории с компанией «Хуавэй» (требование Америки: не допускайте китайских шпионов к британским сетям 5G!), в сделанном предложении скрывался и более острый вопрос. Его можно назвать дилеммой заключенного. Америка хочет, чтобы мы помогли решить существующую проблему (а не отворачивались от нее), связанную с многими сотнями иностранных джихадистов, задержанных в Сирии. Эти люди представляют собой нежелательный мутный остаток войны против «Исламского государства». Если мы будем неумело обращаться с этими заключенными, говорят американские официальные лица, то в этом случае поспособствуем возрождению террористической группировки. По данным Демократических сил Сирии, состоящих, в основном, из курдов и поддерживаемых Соединенными Штатами, у них в заключении находятся около 10 тысяч предполагаемых боевиков «Исламского государства», в том числе 2 тысячи иностранцев. 800 из них являются выходцами из Европы. Тем временем в лагере для беженцев Аль-Холь уже находятся более 70 тысяч человек, в основном женщины и дети, бежавшие в последний опорный пункт «Исламского государства». Этот лагерь также находится под управлением Демократических сил Сирии — организации, на которую возложено слишком много задач, и которая получает недостаточно финансирования. Возникающий риск имеет две стороны. Первая состоит в том, что некоторые сирийские беженцы, выпущенные из лагеря Аль-Холь, будут пытаться присоединиться к остаткам «Исламского государства». На свободе в некоторых частях Ирака и Сирии все еще находятся около 18 тысяч боевиков ИГИЛ. Вдовы, настроенные на месть, подростки с промытыми мозгами, — так называемые юнцы «Исламского государства», — могут покинуть лагеря, не оставив надежду на создание халифата, и их будет легко рекрутировать для «Исламского государства 2.0». Вторая сторона состоит в том, что томящиеся в заключении боевики могут научиться друг у друга новым приемам, и они будут работать над восстановлением своей группировки. Поэтому Демократическим силам Сирии нужно продолжать действовать активно, а не ограничиваться выполнением охранных функций. Частичный вывод американских военных из Сирии открывает возможность для развязывания небольших войн. Турция рассматривает возможность вторжения в северную часть Сирии для подавления любых попыток создания независимых курдских государственных образований на своей границе. Президент Асад, который уже в течение почти 100 месяцев находится в условиях войны, просит русских продолжить бомбардировки Идлиба, потому что это единственный способ, с помощью которого его обескровленная амия может удержать эту территорию. В этой сложной ситуации Соединенным Штатам нужен союзник на земле. Однако он должен быть способным вести боевые действия, а не заниматься жалобами по поводу засоров в туалетах, поступающих от бывших членов этого смертельного культа. И поэтому Соединенные Штаты хотят, чтобы европейцы снизили напряженность и опасность, приняв обратно своих боевиков. И, кроме того, Соединенные Штаты хотят, чтобы Британия показала путь голландцам, немцам, бельгийцам и французам, а все они так же, как и мы, не хотят воспринимать боевиков как своих блудных сыновей и дочерей. Саджид Джавид (Sajid Javid), будучи министром внутренних дел, лишил британского гражданства жену боевика «Исламского государства» Шамиму Бегум (Shamima Begum) на основании сомнительного заявления о том, что она является проблемой Бангладеш. Отречение от сбитых с толку и фанатично настроенных людей нельзя считать ответом. Вашингтон явно не хочет, чтоб это стало нормой для правительства Бориса Джонсона, и делается это не из сентиментальных причин, а из убеждений, полученных на основе опыта, — концентрация боевиков в удаленном, расположенном в пустыне лагере приводит к возрождению террора. Однако это сложный вопрос, и он свидетельствует о наличии определенных проблем, которые возникнут в тот момент, когда, согласно ожиданиям Соединенных Штатов, мы будем более активно работать для получения статуса особого трансатлантического друга. Грубо говоря, не существует хорошего решения для иностранных боевиков и членов их семей. Если мы вернем их назад под британскую юрисдикцию, то возникнут вопросы, связанные со сбором достаточно убедительных доказательств их вины и вынесения обвинительного приговора. Некоторые из возвращенцев, как это делали нацисты после Второй мировой войны, будут говорить о том, что они были водителями автомобилей скорой помощи и поварами. Многочисленные женщины будут утверждать, что они в основном находились дома, занимались домашним хозяйством и рожали детей. По имеющимся данным, иностранные женщины, в частности, использовались для пропаганды и рекрутирования новых членов, а некоторые из них следили за соблюдением моральных правил. Так, что же делать? Европейские правительства утверждают, что джихадистов нужно судить в тех странах, где они совершали преступления, или, по крайней мере, достаточно близко от этого региона для того, чтобы было легче собирать доказательства их вины. Правозащитники выступают за то, чтобы этими делами занимался международный суд. Однако в том случае, если судить боевиков в той части Сирии, которая находится под контролем курдской администрации, то есть, негосударственного игрока, то потребуется одобрение токсичного режима Асада. Перенос судебных процессов в соседний Ирак (возможно, при создании гибридного трибунала — наполовину иранского, наполовину международного) тоже не сработает. Иракские судьи могут вынести приговор подсудимым за участие в «Исламском государстве», однако это применимо только в отношении тех джихадистов, которые действовали на территории Ирака. За более серьезные преступления иракские законы предусматривают наказание в виде смертной казни, а европейские государства наверняка будут возражать против казни своих граждан. Есть и более широкие возражения по поводу судебных дел в стиле Нюрнбергского процесса. Должны ли международные судьи, занимающиеся военными преступлениями, рассматривать только связи с «Исламским государством», или со всеми джихадистскими группировками? Будут ли они выносить решения по всем совершенным в Сирии преступлениям? Россия заблокирует любой прогресс в этом направлении в ООН. Сослать их в стиле фильма «Остров Дьявола» тоже вряд ли сработает. Тюрьма в Гуантанамо показала, что подобный способ является негуманным временным решением. Остается лишь один вариант, от которого мы пытаемся уклониться: репатриация, избирательное заключение под стражу, идентификация, рассеивание, общественные работы и осторожная реабилитация. Подобный вариант не принесет голосов, однако эти нечестивые воины учились в наших школах, молились в наших мечетях, — и они остаются нашей проблемой. _____________________________________ * «Исламское государство», ИГИЛ, ИГ — запрещенная в России террористическая организация