СМИ

Даже старожилы нашего города были шокированы тем, что мэр Хью Аддоницио (Hugh Addonizio), человек, от которого я получил свой значок Орлиного скаута, брал взятки вот так запросто, наличными, прямо на своем рабочем месте. Их поразил даже не сам факт его преступлений, — да и чего еще было ожидать в Ньюарке, — а отсутствие деликатности. Аддоницио получил в награду за свою бестактность долгий тюремный срок.

То же самое происходит сегодня вокруг скандала с поступлением в университет. Люди годами, а может и веками, находили способ просочиться в престижные учебные заведения, но раньше у них хватало благоразумия не класть деньги прямо на стол. Сдается, что и в этот раз некоторые взяточники и их посредники тоже сполна оплатят свою бестактность тюремными сроками.

Средства массовой информации делают вид, что они в шоке. В редакционной колонке газеты «Нью-Йорк таймс», посвященной скандалу, особо отмечено, что Гарвардский университет предоставляет «особые условия поступления и секретные лазейки для некоторых абитуриентов». Та же самая «Нью-Йорк таймс», впрочем, тремя годами ранее опубликовала вполне благостную статью под заголовком «Малия Обама выбирает Гарвард из чувства противоречия».

Малия — уже четвертый член семьи Обама, который посещает этот почтенный университет. Никто из них, кроме, разве что, Дедушки Обамы, не заслужил того, чтобы там учиться.

Начнем с Обамы Старшего, единственного члена этой большой семьи, который поступил туда до начала эры политики равных возможностей / разнообразия. Обама приехал в Гарвард в начале 1960-х, чтобы защитить диссертацию по экономике. Автор его биографии Салли Джейкобс (Sally Jacobs) пишет, что учеба давалась ему «с большим трудом», но он все-таки получил степень магистра.

Увы, его исключили из университета за недостойное поведение прежде, чем он закончил докторантуру. Заядлый плейбой, он завел роман со старшеклассницей, несмотря на то, что состоял в браке с двумя женщинами. И хотя докторскую степень ему так и не присудили, по словам Джейкобс, «он продолжил ее себе приписывать, и чем старше становился, тем упорнее это делал». Он Доктор Обама. Как мы убедимся, притворяться интеллигентами — это у них семейное.

Мишель была следующей, кто поступил в Гарвард, на сей раз на юридический факультет. «И хотя учителя сказали Мишель, что ее баллы теста SAT (аналог ЕГЭ — прим. ред.) и оценки в аттестате слишком низки для учебы в школе Лиги плюща, — пишет Кристофер Андерсен (Christopher Andersen) в книге „Барак и Мишель", — Мишель все равно подала документы в Принстон и Гарвард».

Благосклонный к Мишель биограф Лиза Манди (Liza Mundy) пишет, что она «часто сокрушается, что нынче слишком уж полагаются на тесты, говоря о себе как о человеке, который просто плохо сдал тест». Она и диплом написала плохо. Манди великодушно описывает ее дипломную работу как «сложную для понимания и помпезную».

Менее великодушный Кристофер Хитченс (Christopher Hitchens) считает, что «описывать [этот диплом] как трудный для прочтения было бы ошибкой; „прочитать" его, в строгом смысле этого слова, просто невозможно. Дело в том, что он не был написан на каком-либо из известных науке языков». Хитченс если и преувеличивает, то лишь слегка. Из следующего отрывка, аннотации к работе Мишель, явствует, что она незнакома со многими правилами грамматики и элементарными законами логики:

«Данное исследование спрашивает о мотивации респондентов приносить пользу себе и следующим социальным группам: семье, черному сообществу, белому сообществу, Господу и церкви, обществу США, не-белым расам всего мира и человечеству в целом» (The study inquires about the respondents' motivations to benefit him/herself, and the following social groups: the family, the Black community, the White community, God and church, The U.S. society, the non-White races of the world, and the human species as a whole.)

Мишель даже печатает плохо. Тем не менее она была принята в Принстон и на юрфак Гарварда и окончила их. От одного из инсайдеров я узнал, что всегда можно отличить, поступил ли человек по квоте «инициативы равноправия». А Мишель ему даже жалко. «Она вляпалась по самые уши, так что неудивительно, что свою тревогу проецировала на окружавших ее белых людей». «По какомубы [sic] поводу мне ни приходилось общаться с белыми в Принстоне, — пишет она во вступительной части своего диплома, — часто казалось, что для них я всегда буду сначала черной, а потом уже студенткой».

Барак — более умная и образованная половинка в этой паре. При этом, если бы его отец приехал из Кентукки, а не из Кении, и звали бы его О'Хара, а не Обама, не было бы никакого «Юридического вестника Гарварда», никакого Гарварда, никакого Колумбийского университета.

В более чем благосклонной биографии Обамы под названием «Мост» (The Bridge), Дэвид Ремник (David Remnick) пишет, что Обама не был «выдающимся» студентом во времена двухлетнего пребывания в университете Колумбии, а до этого никак не мог окончить среднюю школу. Профессор Северо-Западного университета, который писал характеристику Обамы, подкрепляет эту точку зрения, сообщая Ремнику: «Не думаю, что он особенно хорошо учился в старших классах». Что до баллов Обамы по тесту LSAT, (вступительный экзамен на юридический факультет — прим. ред.), то скорее кто-нибудь обнаружит тело Джимми Хоффа, чем до них докопается.

Ремник предпочитает не поднимать вопрос о том, как столь заурядный ученик попал на юридический факультет, тогда как другие абитуриенты обычно набирают 98-99 баллов LSAT и имеют средние баллы в аттестате между 3,80 и 4,00 (4 балла, или «А» — это высший балл — прим. ред.).

Сам Обама тоже молчит. Хотя он признал, что «ему безусловно помогли программы инициативы равноправия», он не стал комментировать слухи о том, что знание некоторых «лазеек» помогло ему, быть может, не меньше, чем инициатива равенства.

В конце марта 2008 года почтенный афроамериканский политик и предприниматель Перси Саттон (Percy Sutton) появился в нью-йоркском шоу «Внутри Сити-холла». Когда ведущий, Доминик Картер (Dominic Carter) спросил его про Обаму, бывший глава муниципального совета Манхэттена спокойно и просто объяснил, что его «представил [Обаме] друг».

Друга звали доктор Халид аль-Мансур (Khalid al-Mansour), и знакомство состоялось двадцатью годами ранее. Саттон описал аль-Мансура как «главного советника одного из богатейших людей мира». Миллиардер, о котором идет речь — это Саудовский принц Аль-Валид бен Таляль (Al-Waleed bin Talal), тот самый миллиардер, чей антисемитизм стал причиной тому, что мэр Руди Джулиани (Rudy Giuliani) отверг его пожертвование городу Нью-Йорку в размере 10 миллионов долларов после 11 сентября.

Как утверждает Саттон, аль-Мансур попросил его «написать письмо в поддержку [Обамы]… юноши, который поступает в Гарвард». У Саттона в Гарварде были друзья, и он с удовольствием так и поступил.

То, что за три месяца до выборов респектабельный чернокожий политик публично заявил, что непримиримый антисемит вроде аль-Мансура при поддержке саудовского миллиардера, такого же антисемита, возможно, вот уже двадцать лет продвигает Обаму по карьерной лестнице, должно было стать важной новостью, но эта история была быстро похоронена.

Что до Малии, баллы и оценки которой являются государственной тайной еще в большей мере, чем оценки отца, папочка одаривает ее сомнительной похвалой, называя дочь «способной» и «ответственной». Но, черт возьми, дочь Билла [Клинтона], Челси, попала в Стэнфорд, а дочь Джорджа [Буша-младшего], Барбара, — в Йель, так что дорожка к потайной лазейке, в общем-то, протоптана.

Лазейка самого Барака Обамы, однако, была доступна лишь ему. А прокуроры, прежде чем упекать некоторых не столь ярких голливудских звезд в каталажку лишь за то, что они потухли, лучше бы поинтересовались, сколько именно потратил саудовский миллиардер, чтобы пропихнуть Обаму в Гарвард.