СМИ

«Нет дыма без огня», — эта пословица, которая, как утверждает Анатолий Кошкин (а ему виднее), имеет хождение и в Японии, увы, относится не только к Курилам. И не только к провокационному поведению японского премьера Синдзо Абэ, из которого следует, что вопрос о передаче Токио столь вожделенных ему «северных территорий» будто бы уже решен. Есть ряд настораживающих факторов как внешней, так и внутренней политики, которые располагают к тому, чтобы посмотреть на общую геополитическую ситуацию, в которой оказалась наша страна со стартом пенсионной экспроприации, несколько шире, как говорится, «в комплексе». Прежде всего, очень сильно настораживают «игры в патриотизм» таких персонажей, на которых, по мнению автора этих строк, «пробы негде ставить», как Чубайс и Навальный. Если они начали «советовать» власти «не отдавать Курилы», то жди беды. Ибо эта агентура западного влияния просто так не возбуждается (Чубайс — визави Уолл-стрит и глобального банковского сообщества «Группы тридцати» в лице Ларри Саммерса; Навальный — выпускник Йельского университета в Коннектикуте, центра закулисных структур, связывающих немецкую диаспору в США с нацистами и неонацистами в Британии и континентальной Европе). Все «грехи» за возможную «сдачу», о которой не исключено, что обладают инсайдерской информацией, эти деятели повесят на Владимира Путина. Сами же — «во всём белом и пушистом» — станут «критиками» акта «национального предательства», которое сами и подготавливали всей своей «деятельностью» как в структурах власти, так и в бизнесе, и в оппозиции. Это не что иное, как окончательная легализация широко идущего уже либероидного реванша, в ходе которой реализуется оккультный «перестроечный» принцип «что сверху, то и снизу», он же — «переворачивание реальности». Второе: очень сильно «напрягают» заблуждения ряда политиков и экспертов насчет переселения японцев на российский Дальний Восток в случае возможной тектонической катастрофы на этих «благословенных» островах. Японцы — не только трудолюбивые, отважные и предприимчивые «самураи», но и изрядно подпорченные капитализмом («с кем поведешься…») обитатели «непотопляемого авианосца» США. И пустить их на континент с целью его «освоения» — апофеоз авантюризма, ближайшим последствием которого станет перенос этого «авианосца» на российскую сушу. А более отдаленными — ссора с Китаем, который быстро ощутит у своих сухопутных границ японско-американскую угрозу, за что будет «благодарен» Москве, а также воссоздание «Дальневосточной республики» (ДВР), под предлогом которой у России будут отторгнуты обширные, и не только приморские, территории. И возобновление приостановленного сохранением Российской Федерации распада СССР. Тем, кто полагает, будто переселенные японцы станут благообразными российскими гражданами, полезно зайти на сайт Трехсторонней комиссии и открыть список ее членов. Чтобы воочию увидеть, какие позиции и вес удерживают представители Страны восходящего солнца в этом закулисном глобально-планирующем институте, который контролируется альянсом англосаксонских и неонацистских (что, в общем-то, одно и то же) элит. Между тем «компромисс» по Курилам, при том, подобная природная катастрофа, по мнению ряда специалистов по физике Земли, является лишь вопросом времени, повышает вероятность сценария переселения даже не в разы, а на порядки. А вот в противном случае отказа от передачи островов переселение становится «головной болью» уже не русских и китайцев, а американцев и самих японцев, которых, не исключено, что в Северной Америке ожидают резервации, подобные тем, куда они были помещены в годы Второй мировой войны. Так что еще непонятно, от чего Россия больше выигрывает — от замирения со своим восточным вечным источником проблем или от поддержания в отношениях с ним здоровой конфронтации, подкрепленной «территориальным вопросом». Опять же и у коррумпированной части российских элит от такой конфронтации уменьшится «пространство маневра», и они точно будут знать и не иметь иллюзий по поводу того, что, капитулировав на Востоке, смогут с его помощью легализовать и спасти наворованное и вывезенное на Запад. Третье. С одной стороны, распространяемая рядом инсайдеров информация о том, что с передачей Курил намертво уперлось Министерство обороны, расписавшее власти все далеко идущие и необратимые последствия такого шага для национальной и военной безопасности, позволяет расширить фронт сопротивления американо-японской агрессии, тараном которой выступает режим С. Абэ. С другой, однако, разве не белогвардейские режимы Сибири и Дальнего Востока, в особенности в лице барона Унгерна, деятельно сотрудничали на базе ложно понимаемой «евразийской» идеи с теми же японскими и особенно американскими оккупантами Транссиба в Гражданскую войну? Так что и здесь все на «очень тоненького». И международные и оборонные интересы России упираются даже не в концепции, а в виртуальные пристрастия и иллюзии, засевшие с молодости в определенных, ныне высокопоставленных головах. Ну и, наконец, четвертое, самое, на авторский взгляд, существенное. Отсутствие с Японией мирного договора, как и возврат к статусу войны в случае отмены «хрущевских» соглашений 1956 года, при Хрущеве и денонсированных в связи с вступлением Токио в 1960 году в военно-политический альянс с Вашингтоном, — отнюдь не эксклюзивное положение дел. Такого договора, например, у нас нет и с Германией; только на «западном фронте» это как-то просто не афишируется. Ибо навевает воспоминания о нацизме и затушевывается фактом более чем 40-летнего существования ГДР и раскола страны между Западом и Востоком, а также очень большой заинтересованностью ряда немецких «верхов» в германо-российском альянсе. Причем, в духе соответствующей идеи, витавшей в воздухе в русских эмигрантских кругах между двумя мировыми войнами с подачи служившего молодому Гитлеру Макса Эрвина фон Шойбнера-Рихтера. Это русский и немецкий барон, главный идеолог НСДАП до «пивного путча», в котором погиб от шальной пули, лидер объединившего аристократию двух стран антисоветского движения Aufbau («Возрождение»), появившегося в 1921 году в Баварии на «съезде хозяйственного восстановления» в Бад-Рейхенгалле. Еще отсутствие такого мирного договора с Германией не присутствует в сфере политического обсуждения из-за стремления немецких правящих кругов получать российские нефть и газ, что и было зафиксировано «Большим договором» 1970 года, который подписали Леонид Брежнев и социал-демократический канцлер ФРГ и президент Социнтерна Вилли Брандт. Но сегодня многое меняется, и та же Германия вовсю орудует на Украине, пытаясь даже идеи германо-российского единения реализовать через «майданный» подкоп под российскую государственность. И кто может поручиться, что открыв «ящик Пандоры» на восточных Курилах, мы не столкнемся с той же проблемой «северных территорий» в западной Калининградской области, которую кому-то очень захочется вернуть в статус Кенигсберга? Почему если японцам можно, то нельзя немцам? И зачем, понимая этот расклад (если понимая), создавать столь опасный и долгоиграющий в историческом плане прецедент? Чем-то, кроме компрадорских устремлений определенной, весьма значительной части российской элиты, это можно объяснить? Вот и автору этих строк представляется, что именно так оно и объясняется! Даже не будем заглядывать дальше. Ибо постановка темы о Калининграде, органично вытекающая из выгодного японской стороне решения «Курильской проблемы», ставит под вопрос все послевоенные границы в Восточной Европе, в том числе по Одеру и Нейссе между Германией и Польшей и по «линии Керзона» между Польшей и теперь уже Белоруссией. Со всеми вытекающими из этого последствиями для российской стороны и российской национальной безопасности. Что в «сухом остатке»? А то, что перебросив мяч на российскую половину поля и наблюдая за московскими перипетиями «Курильской темы», премьер Абэ неспешно готовится к московскому визиту, собираясь въехать в Первопрестольную на белом коне «реваншиста» за 1945 год, что в своем предельном символическом значении еще и обнуляет «особый» статус Российской Федерации в Совете Безопасности ООН, давая «зеленый свет» давно спроектированной трансформации этого органа по региональному принципу. И это — окончательный крест не только на статусе России в международном сообществе, после чего нас можно будет брать «голыми руками» как «страну-изгоя», но и на международном праве. Мир стремительно скатится из XXI века в конец XIX — начало XX. Это тот самый случай, когда, как иносказательно записано в Библии, «живые позавидуют мертвым».