СМИ

На вопросы корреспондента «NOVOSTI-DNY.Ru» в Ереване Лии Ходжоян о политических процессах в Армении отвечает российский эксперт по проблемам Закавказья Виген Акопян.
Накануне, 9 апреля 2018 года, завершился второй срок полномочий президента Сержа Саргсяна, который, тем не менее, продолжит оставаться у руля власти, но уже в качестве премьер-министра Армении. Какими, на ваш взгляд, были прошедшие десять лет для страны, и насколько ему удалось воплотить в жизнь свое предвыборное обещание — оставить после себя «сильную и развитую Армению»?
— Ну, коль скоро, как вы сами отмечаете в своем вопросе, Серж Саргсян продолжит оставаться у руля страны, то и некорректно будет с моей стороны оценивать, что он оставил «после себя». Скорее, здесь можно постараться перечислить те результаты, которые Серж Саргсян оставил сам себе, занёс где-то в актив, а в каких-то вопросах — в пассив правящей Республиканской партии Армении, лидером которой он на сегодняшний день является.
Мы можем оценивать то, насколько сильной и развитой стала Армения за истекшие два срока президентского правления Сержа Саргсяна. И здесь, в первую очередь, нам необходимо констатировать тот факт, что Армения избежала крупных внутриполитических кризисов. Каркас власти был стабильным, особенно силовой, а остальные участники политического процесса старались вести свою политику в рамках правого поля, без радикальных призывов к смещению власти силовым путем, как это часто бывало ранее, в каденцию предшественников Саргсяна. Собственно говоря, армянское государство выработало иммунитет от «цветных технологий», просто напросто поглотив немногочисленную интеллектуальную массу протестантов и активистов в решение национальных и частных задач. В Армении, в отличие от Украины, нет сотен и тысяч оппозиционеров от центра к регионам, их всего десятки, активность которых легко купировать.
Радикальные силы в период президентства Сержа Саргсяна были локализованы и в дальнейшем нейтрализованы. Системная оппозиция была структурирована и очищена от излишних амбиций путем публичной порки лидера второй по численности в парламенте партии. Таким образом, Армения усилиями Сержа Саргсяна стала парламентской республикой с довольно компактным и, как закреплено в новой Конституции, гарантированно стабильным политическим полем. Позволят ли внешние угрозы и вызовы сохранить подобный внутренний паритет сил — покажет будущее.
Что же касается задач развития «демократии», то о них забыли уже в самой Европе и США. К сожалению, мир готовится к войнам, а не развитию. Поэтому многое будет зависеть от хода событий на другом важнейшем фронте армянской действительности — карабахском, который за прошедшие 10 лет претерпел важнейшие метаморфозы. Главным образом, в расстановке и влиянии внешних сил, на которые Серж Саргсян и Армения, очевидно, не оказывают решающего влияния.
Напомню, что дестабилизация ситуации в зоне нагорно-карабахского конфликта в апреле 2016 года пришлась как раз на пик противостояния России с Турцией, спровоцированного в ноябре 2015 года после уничтожения российского военного самолета турецкими ВВС. Очевидно, что влияние Турции на Азербайджан огромно. А политика Турции в Закавказье во многом зависит от характера ее взаимоотношений с Москвой. В настоящее время мы наблюдаем обратную тенденцию — на фоне противоречий Анкары с Вашингтоном на сирийском театре военных действий, закладываются основы для региональной площадки согласования интересов Россия-Турция-Иран. События в Сирии опосредованно влияют на ход карабахского процесса. За переговорами лидеров этих трех региональных тяжеловесов следуют их же двусторонние встречи с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым, на которых обсуждается карабахский вопрос. Такая ситуация таит для Армении существенные риски, поскольку укореняется объектность, а не субъектность региональной позиции Еревана. Подобная ситуация вынуждает армянскую сторону наращивать диалог с Западом, в качестве меры страховки, тем самым, объективно и вынужденно усложняя для себя региональную «шахматную партию», где есть также серьезный фактор Грузии.
В этом плане, Серж Саргсян унаследовал от себя же все те риски, которые были связаны с Карабахом и до того, как он возглавил Армению. Поэтому, будут ли итоги апрельской войны промежуточными (тоже не однозначно выигрышными для него и Армении) или окончательными зависит в огромной мере от того, как будет развиваться политический диалог между Россией, Турцией и Ираном, и насколько Еревану удастся донести и защитить свои интересы на этой региональной площадке, в том числе используя свои ресурсы на Западе.
Короче говоря, добиться даже не урегулирования, а стабилизации ситуации на карабахском фронте и выхода на политическое решение проблемы президенту Сержу Саргсяну за два срока правления не удалось. Хотя, согласно оптимистическим заявлениям посредников и представителей стран МГ ОБСЕ, такой шанс может в ближайшем будущем появиться у премьер-министра Сержа Саргсяна — с теми же полномочиями лидера страны, но коллективной ответственностью, в равной мере распределенной на каждого члена Республиканской партии Армении, делегировавшей его на этот пост.
Ну и, конечно, вехами в правлении Сержа Саргсяна стали его внешнеполитические инициативы по нормализации армяно-турецких отношений и интеграции с ЕАЭС и ЕС. Я полагаю, что армянского президента вынесли из этих сложнейших течений с маленьким политическим плюсом три обстоятельства: его личная жажда мира и отсутствие излишних амбиций, а также в некоторой степени фактор удачи. В случае с армяно-турецкой границей провалилась больше не армянская инициатива, сколько американское посредничество. Вашингтон не смог оказать решающего давления на Анкару, чтобы та следовала букве и духу Цюрихских протоколов. Инициатива провалилась. Успех это или провал — судить не мне. Я просто предлагаю и дальше следить за ситуацией в приграничных с Арменией курдских районах Турции, а также за расползанием турецкого влияния в Грузии.
С другой стороны, Ереван не пошел на ультиматумы Евросоюза и выбрал прагматичный путь — вступил в ЕАЭС. Как результат, мы видим позитивные тенденции в торгово-экономической сфере — резкий рост объемов экспорта, рынков туризма и строительства, существенное улучшение условий для работы армянских мигрантов в России, обеспечивающих существенную долю национального дохода. С другой стороны, в отличие от Украины, собственноручно забаррикадировавшей свою парадную дверь и дышащей через европейскую форточку, Армения как раз наоборот — вошла в ЕАЭС, но оставила для себя открытой окно в Европу, подписав с ней Договор об ассоциации без торговой части, бьющей по интересам России. В сфере безопасности Армения продолжала оставаться военно-стратегическим союзником России, что, правда, в текущей международной ситуации влечет за собой не только возможности и гарантии для республики, но и серьезные риски и ответственность перед партнером, подвергающимся беспрецедентному давлению.
Таким образом, и в международной политике Армении Серж Саргсян унаследовал от себя то, что и должен был объективно унаследовать — серьезные геополитические риски. Они, конечно, не делают Армению сильнее, но требуют от нее быть сильной.
Согласно официальной статистике, с начала нулевых Армения переживает довольно трудные времена: за последние десять лет страну покинули больше 300 тысяч человек, рождаемость упала, уровень бедности составляет 29%, внешний долг перевалил за $ 5 млрд. Чего следует ожидать от премьер-министра Сержа Саргсяна и стоит ли вообще ожидать перемен в социально-экономической ситуации?
— Я думаю, что темпы оттока населения связаны уже не столько с тем, как развивается сама Армения, сколько с тем, как развиваются страны, куда ранее выехала большая масса граждан страны. Богатая родня за границей тянет людей как магнит. И если не будет перемен в социально-экономической ситуации в республике, политическое будущее РПА весьма туманно. Ведь вместе со всей полнотой власти, правящей партии удалось взвалить на себя и всю полноту ответственности за будущее армянского народа. При этом очевидно, что отток населения, особенно молодежи из Армении, то есть демографическая проблема — это не экономическая угроза, а стратегическая, с учетом задачи обеспечения военного призыва при тлеющей войне в Карабахе.
Спад рождаемости и рост уровня бедности — результат сильного социального расслоения в армянском обществе, когда при бюджете в несколько миллиардов долларов мы имеем по факту и несколько миллиардеров, имеющих или имевших прямое отношение к задаче наполнения бюджета.
Чего следует ожидать от Сержа Саргсяна? Я думаю, решительных действий по консолидации нации и использованию его экономического, творческого и силового потенциала. Для этого необходимо выработать работающую схему взаимоотношений Армения — Диаспора, возможно, с использованием возможностей и ресурсов функционирующего дестятилетие практически безрезультатно министерства диаспоры. Без прорывного национального проекта Армения обречена на региональную изоляцию и тихое прозябание. И ключ к успеху, я думаю, здесь не в том, чтобы пытаться привлекать ресурсы диаспоры на решение проблем Армении и Карабаха, а в том, чтобы в равной мере помогать Диаспоре решать ее проблемы в странах пребывания.
Пульс Армении должен бить не внутрь себя, а наоборот — он должен выбрасывать прорывные идеи, инициативы и возможности во внешний мир — максимально широко по разветвленной системе артерий мирового армянства.
А как вы оцениваете фактор Карена Карапетяна? Многие полагали, что он будет бороться за кресло премьера…
— Это была пиар-иллюзия. Бесспорно, что Карен Карапетян своим оригинальным и красочным вхождением на целом приевшуюся и мрачную политическую авансцену обеспечил победу Республиканской партии и таким образом пролонгирование власти Сержа Саргсяна. Параллельно Карапетяну уже в должности премьера удалось несколько подтянуть дисциплину во власти и обществе, обспечить позитивный экономических тренд, благодаря использованию возможностей ЕАЭС. На большее, видимо, Карапетян и не был заточен на текущем этапе. Судя по всему, Карапетян входит в ту когорту молодых армянских технократов, которым, как недавно обещал Серж Саргсян, уготована великая роль в будущем Армении. Но надо понимать, что и внутри этой молодой политической поросли в дальнейшем обспечена ожесточенная конкуренция, ибо как и старшее поколение оно будет вынуждено ориентироваться на реалии, диктуемые разными геополитическими центрами, а также сложными внутренними и внешними процессами.
Беседовала Лия Ходжоян