СМИ

Похоже, вождь прикажет подчиненным улучшить жизнь народа. Непонятно только, как это совместить с милитаризацией и презрением госмашины к управляемым. Начну с милого пустяка. Официальный отчет об экономических итогах января—февраля, благоразумно опубликованный только после 18 марта, повествует о довольно кислых результатах во всех сферах, кроме одной — уровня жизни народа. Тут успехи почти потрясают. Показать полностью… Реальная зарплата оказалась на 10% выше, чем за тот же отрезок прошлого года, а реальные располагаемые доходы населения — на 2,5%. Вместо привычных спадов или топтаний на месте — умеренный рост по второму пункту и прямо-таки стремительный по первому. Не стану разбирать статистические хитрости, которые помогли этого достигнуть. Важно другое. Росстат, с его профессиональным чутьем, угадал, что волею высших сфер народ лишен права беднеть дальше. Верность этого предвидения блестяще подтвердилась всего двумя днями позже. Главным пунктом пятничного обращения Владимира Путина к россиянам было обещание «сделать все, о чем говорил в ходе избирательной кампании». «Вы, граждане России, справедливо говорите о снижении доходов, недостатках в здравоохранении, ЖКХ, других сферах… Мы будем… повышать реальные доходы граждан и снижать уровень бедности, развивать инфраструктуру и социальную сферу — образование, здравоохранение, решать экологические и жилищные проблемы, обновлять, благоустраивать наши города и поселки… Об этих задачах я говорил в послании. По сути, это четкий, конкретный, подробный план наших общих действий…» Мне уже приходилось писать, что «мирная» часть первомартовской установочной речи (по сути — предвыборной программы) принципиально отличается от всех заявлений, которые Путин делал накануне предыдущих своих президентств. Она вовсе не была лишь повторением стандартных расплывчатых декламаций, как это показалось большинству аналитиков, ошарашенных воинственными мультфильмами, которые за ней последовали. Привычные заклинания в «мирном» разделе, естественно, были — по поводу расцвета предпринимательской свободы, любви к мелкому бизнесу и всего прочего, что принято говорить по торжественным случаям в последние даже и не двадцать, а уже все тридцать лет. Но сверх этого был изложен еще и шестилетний план, скомпилированный президентским помощником Андреем Белоусовым из проектировок кудринского ЦСР, рецептов орешкинского МЭРа и титовско-глазьевских лоббистских заявок. По форме это напомнило советские пятилетки с их ворохом контрольных цифр, а по содержанию было довольно диковинным коктейлем из очень разных ингредиентов. От ЦСР там — идея резкого роста трат на медицину, образование, дорожное строительство и прочие полезные вещи. От Минэкономразвития — большевистские темпы роста экономики (аж в полтора раза к середине 20-х годов). А от лоббистов — удешевление кредитного и увеличение безвозвратного госфинансирования их начинаний, преподносимых как прорывные и суперпередовые. Все это в совокупности можно было бы назвать очередными начальственными мечтами и грезами — и не тратить слов на пересказ. Однако уже несколько месяцев в сознании высшего руководства живет мысль, что дальнейшее затягивание поясов на народе — вещь нежелательная, если не сказать рискованная. Глядя на обещания вождя под этим углом зрения, понимаешь, что он и в самом деле хочет попробовать сделать что-нибудь клонящееся к улучшению народной жизни. А ведь это великий интеллектуальный перелом. Уже лет шесть—семь, фактически с начала десятых годов, буквально все руководящие новации сводились к материальному зажиму широких масс и выборочному поощрению только тех избранных групп, которые система воспринимала как полезные для себя: в основном — силовиков и контролеров, частично — учителей и врачей. И вдруг госмашина поворачивается лицом к широким массам. Она даже соглашается со справедливостью их жалоб на бедность и прочие тяготы. Владимир Путин специально вызывает к себе Антона Силуанова, чтобы потолковать о «финансовом обеспечении основных направлений и планов, заявленных главой государства в послании Федеральному собранию». Министр обещает что-нибудь придумать, но самая увлекательная часть беседы, в которой главный финансист, видимо, излагал конкретные свои изобретения, как раз и не опубликована. Правда, кое о чем можно догадаться по утечкам из правительства. Обсуждают увеличение НДФЛ (Минфин и МЭР вроде против, социальный блок — за), а также уменьшение социальных взносов, компенсируемое подъемом НДС (Минфин и МЭР — за, социальный блок — против). Ну и много других разностей. Например, сокращение льгот, сопровождаемое совершенствованием их целевого характера, очередные пенсионные новации, введение налога с продаж и пр. Вы спросите: где же здесь народолюбие? Не уверен, что начальство снизойдет до ответа, но если повезет, то узнаете от него, что выжатые из народа или сэкономленные на нем деньги потратят ради его же пользы — на лечение, учение и все остальное. Простая мысль, что манипуляции, производимые бюрократами над рядовым человеком якобы ради его блага, но определенно без его согласия, могут этого человека разозлить, в расчет не берется. «Не думаю, что разница между 13% и 15% такова, чтобы люди побежали сразу в другие юрисдикции», — вот как свежо смотрит на рост НДФЛ вице-премьер Дворкович, человек, даже и по правительственной мерке с нормальной людской жизнью не знакомый. Технократам приказано придумать способ что-то дать простонародью. Они берут под козырек и начинают шарить у народа в карманах, даже не задумываясь, что коридор возможностей, который им дозволен, запросто приведет не просто к привычному брюзжанию ширнармасс, а пожалуй и к протестам неприятного для них масштаба. Уже подсчитано, что народолюбивые обещания Путина потребуют за шесть лет около 20,5 трлн руб. По случайному совпадению, эта сумма очень похожа на бюджет новой госпрограммы вооружений. Казалось бы, вот вам и источник финансирования этих начинаний, хотя бы частичного. Но об урезке силовых трат начальствующим лицам запрещено даже заикаться. Мудрый Силуанов категорически отверг эту мысль, отвечая на вопросы сразу же после первомартовского послания. Ему ли не знать, что в глазах высшего нашего руководства допустимо, а что — нет. Но если имеется в виду гармонично совместить привычную уже гонку вооружений и новообретенную щедрость к народу (пусть даже и за его счет), то первое вообразить легко (я имею в виду не результаты, а траты), а второе выльется в добавочное изъятие у граждан денег, никоим образом не компенсируемое благами, которыми их якобы осыплют. Вы только представьте себе нашу госмашину. Как она доходчиво и мягко убеждает людей раскошелиться, а потом заботливо улучшает их жизнь, рачительно расходуя каждую добытую копейку. Кстати, именно в эти дни она на небольших участках словно бы нарочно напомнила публике о своем потенциале. Володинская Госдума (теоретически — один из высших органов власти) забаррикадировалась не только от журналистов, но, по возможности, и вообще от любых посетителей извне. Отказ пожурить своего человека за шалости — только часть того, что сейчас предпринято и провозглашено этим учреждением. Круговая порука — это добродетель для гоп-компании. Но когда ее зычно и злобно провозглашают с казенных трибун, она уже превращается в принцип государственной политики, притом не оспариваемый другими нашими руководящими персонами и структурами. Представьте, какими способами эти люди выполнят приказ окружить лаской и заботой подданных. А с противоположной стороны — непривычная новинка, довольно широкий медиа-бойкот спесивого парламента. Не очень вероятно, что он сможет сломить гордыню депутатов, но зато многое говорит о том, какие ответы госмашина все чаще станет получать от людей, которых заденет действиями, в ее глазах совершенно обычными. И в первых рядах будут вовсе не интеллигенты, которых начальство привыкло не бояться. Прикрываемое полицией стремительное бегство губернатора Московской области от толпы собственных волоколамских избирателей, которые не могут больше жить около ядовитой свалки, — это типичная реакция технократа на последствия своих управленческих мероприятий. Опубликованная на днях статья Алексея Кудрина о том, что после 18 марта открылась форточка возможностей, и надо спешно делать хорошие и разумные вещи, не оглядываясь на их «непопулярность» (ведь и лечение, и обучение тоже могут быть «непопулярными»), игнорирует все ту же технократическую ловушку, как бы далеко от Володина или Воробьева ее автор ни стоял в интеллектуальном и моральном отношении. Человек терпит боль и добровольно лечится, если доверяет врачу. А если не доверяет, да еще и сильно, то быть беде. Народ рассчитывает на какие-то блага от властей после долгого перерыва. Но совершенно не расположен платить за них авансом казенной машине, которая в его глазах выглядит враждебной, жульнической и опасной. И уже начинает показывать когти по любому поводу. Те, кто вообразили, что 18 марта Владимир Путин получил от широких масс согласие терпеть жертвы и лишения, ничего не поняли в произошедшем. Народ ни капельки не хочет жертв. Он устал беднеть и желает послаблений. Путин об этом догадывается. Потому и обещает отдать госмашине приказы, клонящиеся к выполнению своих обещаний. Проблема тут одна. Чтобы что-нибудь получилось, кто-то все-таки должен пойти на жертвы. Если не народ, значит — госмашина. Но она именно сейчас по любому поводу провозглашает, что никаких ущемлений не потерпит. А кто для вождя социально близкий?