СМИ

© Bighead Littlehead / HBO (2011 – .)Создатели «Игры престолов» говорили, что моя героиня это смесь Наполеона, Жанны д'Арк и Лоуренса Аравийского. Но после первого сезона, я не ощущала никакого восторга. Я была напугана. Я снялась обнаженной, и с тех пор пресса всегда задавала мне один и тот же вопрос: «Вы играете такую сильную женщину, и все же вы снимаете одежду. Почему?» У меня в голове всегда крутился один ответ: «Сколько мужчин я должна убить, чтобы что-то доказать вам и себе?»В тот момент, когда начали сбываться мои детские мечты, я едва не лишилась рассудка, а затем и жизни. Я никогда об этом не рассказывала, но теперь пора это сделать. Было начало 2011 года. Я только что закончила сниматься в первом сезоне «Игры престолов», нового сериала по мотивам романов Джорджа Мартина «Песнь льда и пламени». У меня не было за плечами почти никакого профессионального опыта, а мне дали роль Дейенерис Таргариен, Матери драконов, кхалиси Дотракийского моря, леди Драконьего камня, Неопалимой и Бурерожденной. В юности принцессу Дейенерис отдают замуж за вождя дотракийского народа кхала Дрого. Это долгая история, на восемь сезонов, но можно сказать, что Дени становится сильной и важной фигурой. Она обретает власть, а также выдержку и самообладание. Пройдет немного времени, и девочки начнут надевать на Хеллоуин парики платинового цвета и ниспадающие платья, как у Дейенерис Таргариен. Создатели этой картины Дэвид Бениофф и Д. Б. Уайсс говорят, что моя героиня это смесь Наполеона, Жанны д'Арк и Лоуренса Аравийского. Тем не менее, после завершения съемок первого сезона, несмотря на предстоящую премьеру и возбуждение от рекламы, я не ощущала никакого восторга и победного чувства. Я была напугана. Напугана пристальным вниманием, напугана бизнесом, в котором почти ничего не понимала, напугана тем, что не сумею оправдать доверие создателей «Игры престолов». Я во всех смыслах чувствовала себя незащищенной и уязвимой. В самом первом эпизоде я снялась обнаженной, и с тех пор пресса всегда задавала мне один и тот же вопрос, типа: «Вы играете такую сильную женщину, и тем не менее, вы снимаете одежду. Почему?» У меня в голове всегда крутился один ответ: «Сколько мужчин я должна убить, чтобы что-то доказать вам и себе?»© AFP 2019, KEVIN WINTER / GETTY IMAGES NORTH AMERICAАктриса Эмилия Кларк выступает во время Comic-Con International 2013 Меня отправили обратно в реанимацию, и примерно через неделю афазия прошла. Я вспомнила свое имя — все пять слов. Но я также понимала, что рядом со мной лежат люди, которые не выберутся из реанимации. Я постоянно напоминала себе о том, как мне повезло. Через месяц после операции я выписалась из больницы, мечтая о ванне и свежем воздухе. Мне надо было дать интервью для прессы, и я должна была вернуться на съемки «Игры престолов». Я вернулась к нормальной жизни, но в больнице мне сказали, что с другой стороны мозга у меня есть аневризма поменьше, которая может в любой момент «лопнуть». Однако врачи постарались меня успокоить, сказав, что она маленькая, что она может вообще никогда не лопнуть и оказаться безвредной. Просто за ней надо внимательно следить. Да и выздороветь мгновенно тоже не удастся. Надо превозмогать боль, надо пользоваться болеутоляющим — морфием. Я рассказала руководству на съемках «Игры престолов» о своем состоянии, но попросила держать это в тайне, чтобы не было никаких разговоров и огласки. Шоу должно продолжаться! Еще до начала съемок второго сезона я была не очень уверена в себе. У меня часто возникала слабость и головокружение, и я начинала думать, что вот-вот умру. Помню, мы отправились в рекламное турне, и сидя в номере лондонского отеля, я подумала, что больше так не смогу. Я не могла думать, не могла дышать, а уж тем более быть обаятельной. Между интервью мне приходилось принимать морфий. Боль не отступала, а усталость была такая, что я просто изнемогала, чувствовала себя полностью истощенной. Но факт остается фактом: я актриса. А в этой работе присутствует тщеславие. Я очень часто и много думала о том, как я выгляжу. При этом каждый раз, садясь в такси, я билась головой о дверь. Реакция на первый сезон была фантастическая, хотя я в то время очень слабо себе представляла, как мир подсчитывает эти баллы. Одна подруга позвонила мне и прокричала в трубку: «Ты первая в списке IMDb!» (список лучших художественных фильмов мира, который формируется на основе оценок, выставляемых посетителями одноименного сайта — прим. перев.) А я ее спросила: «А что это такое — IMDb?» В первый день съемок второго сезона, которые проходили в Дубровнике, я постоянно себе говорила: «Со мной все хорошо, я молодая, со мной ничего не случится». Я вся ушла в работу. Но после первого дня я с трудом добралась до гостиницы и просто упала от изнеможения. На съемочной площадке я и виду не подавала, как мне плохо. Но мне было очень трудно. Второй сезон обещал стать самым тяжелым. Я не знала, что делает Дейенерис. И если быть до конца честной, то я каждый день и каждую минуту думала о том, что умру. Закончив в 2013 году съемки в третьем сезоне, я стала работать на Бродвее, играя Холли Голайтли («Завтрак у Тиффани»). Репетиции проходили замечательно, но довольно скоро стало ясно, что успеха не будет. Постановка продержалась на сцене всего пару месяцев. Будучи в Нью-Йорке, я отправилась на компьютерную томографию головного мозга, потому что теперь мне надо было это делать регулярно, и тем более, у меня оставалось всего пять дней до окончания медицинской страховки. Расширение сосуда с другой стороны мозга увеличилось в два раза, и врач сказал, что «об этом надо позаботиться». Мне пообещали простую операцию, проще, чем в прошлый раз. Вскоре после этого я оказалась в больнице на Манхэттене в отдельной палате, одетая в чудные штанишки. Приехали родители. «Через два часа увидимся», — сказала мама, и меня повезли в операционную, чтобы еще раз совершить путешествие с катетером по моей бедренной артерии до головного мозга. Нет проблем. Но проблемы все же возникли. Когда меня разбудили, я закричала от боли. Операция прошла неудачно. У меня началось сильное кровотечение, и врачи объяснили, что нужна еще одна операция, а иначе у меня будет очень мало шансов. На сей раз добираться до головного мозга они решили по старинке — через мою черепную коробку. И операцию надо было делать немедленно. Процесс выздоровления оказался еще более болезненным, чем после первой операции. Я выглядела так, будто пережила еще более страшную и тяжкую войну, чем Дейенерис. После операции у меня из головы торчала дренажная трубка. На место отверстия в черепе поставили титановую пластину. Сегодня на моей голове уже не видно шрам, тянущийся от черепа до уха, но в те дни я еще не знала, что его не будет видно. Но больше всего я боялась утратить познавательные и сенсорные способности. Что это может быть? Потеря памяти? Периферийного зрения? Сейчас я говорю людям, что это была утрата способности разбираться в мужчинах. Но конечно же, тогда в этом не было ничего смешного. Я снова провела месяц в больнице, и порой теряла всякую надежду. Я не могла смотреть людям в глаза. Было это ужасное беспокойство, приступы паники. Меня в детстве учили не говорить такую фразу как «это несправедливо», меня учили помнить о том, что всегда есть люди, которым хуже, чем тебе. Но переживая все это повторно, я чувствовала, как мои надежды тают. Это было настолько ужасно, что сейчас я даже не могу вспомнить те мрачные дни во всех подробностях. Мой мозг просто отключил эти воспоминания. Но помню, я сама себя убедила, что долго не проживу. Более того, я была уверена, что всем станет известно о моей болезни. Так и случилось, правда, длилось это недолго. Спустя шесть недель после операции таблоид «Нэшнл инквайрер» (National Enquirer) напечатал короткую заметку. Один репортер спросил меня про болезнь, но я все отрицала. Но теперь, после нескольких лет молчания я рассказываю вам всю правду во всей ее полноте. Поверьте: мой случай не уникален, и я не одна такая. Очень многие люди страдали сильнее, чем я, не имея при этом возможности получить такое как у меня лечение. Спустя несколько недель после второй операции я вместе с другими актерами отправилась в Сан-Диего на международный фестиваль «Комик-Кон». Фанаты этого фестиваля люди верные и преданные, и разочаровывать их никак нельзя. Зрителей во время нашего выступления собралось несколько тысяч, но перед тем, как нам начали задавать вопросы, у меня жутко разболелась голова. Вернулось знакомое чувство страха. Я подумала: ну вот, мое время истекло. Я дважды обвела смерть вокруг пальца, но сейчас она пришла за мной. Я пошла со сцены. Агент по рекламе посмотрела на меня и спросила, что случилось. Я рассказала. Она сообщила, что репортер с MTV хочет взять у меня интервью. Я тогда подумала: если я умру, то пусть это будет в прямом эфире. Но я выжила. Я пережила и это интервью, и многое другое. За годы после второй операции я значительно поправилась, хотя и не надеялась на это. Сейчас я здорова на все сто. Я решила, что наряду с актерской работой буду заниматься благотворительностью вместе со своими британскими и американскими партнерами. Мы создали благотворительную организацию, дав ей название SameYou («Как ты»). Ее цель — помогать людям в процессе реабилитации после травм головного мозга и инсультов. Я бесконечно благодарна маме, брату, врачам, медсестрам, моим друзьям. Я постоянно скучаю по отцу, который скончался от рака в 2016 году, и я бесконечно ему благодарна за то, что он до самого конца держал меня за руку. Есть нечто доставляющее огромную радость от того, что мое участие в съемках в «Игре престолов» подошло к концу. Я счастлива, потому что эта история закончилась, и я с радостью жду того, что будет дальше.