СМИ

По данным министерства внутренних дел [Франции], более 800 тысяч человек вышли на улицы по всей стране в первый день массовых протестов против пенсионной реформы. У всех в головах мысли о большой забастовке 1995 года. Три недели протестов против плана Алена Жюппе (Alain Jupp?) по реформе системы соцобеспечения с приведением пенсионного режима госслужащих в соответствие с тем, что существует в частном секторе. Это тоже происходило зимой, в декабре. Длительные забастовки транспортников, чудовищные по масштабам демонстрации, замершая, парализованная страна. Крупнейшее социальное движение во Франции с мая 1968 года. В конечном итоге правительство было вынуждено отступить и отозвать проект.

24 года спустя ситуация, конечно уже не та, но воспоминания о движении 1995 года ярки, как никогда. Именно на него ориентировались профсоюзы и демонстранты на протяжении первого дня протестов против пенсионной реформы 5 декабря.

В Париже колонна смогла, наконец, начать движение по маршруту лишь через два часа после запланированного времени. Организаторы поняли, что победа за ними. «Если демонстрации не удается сразу двинуться, значит, нас очень много на улицах Парижа!», — кричали они в мегафон.

Учителя, пожарные, студенты, полицейские, медперсонал… Все они пошли в направлении площади Нации, чтобы выразить несогласие с проектом правительства. Чтобы продемонстрировать тревогу по поводу нехватки средств и персонала. И чтобы продемонстрировать неприятие экономической и социальной политики президента страны. Эммануэль Макрон не зря опасается объединения недовольства. «Великие революции рождаются из маленьких бед, как великие реки из ручейков», — предупреждает огромный транспарант, размещенный на крыше одного из зданий на площади Республики.

Шедший во главе кортежа генеральный секретарь Всеобщей конфедерации труда (CGT) Филипп Мартинес (Philippe Martinez) был явно доволен достигнутым: «Выглядит многообещающе. На улице шумно. Надеюсь, окна Елисейского дворца открыты!»

«Бастует даже руководство!»

Все считают и сравнивают. Цифры приходят со всей Франции и зачастую оказываются больше ожидаемых.

В Гренобле, где пришедший в движение в 10 утра кортеж растянулся, насколько хватало взгляда, полиция рассчитывала на участие «как минимум» 6 тысяч человек, но по последним данным префектуры тех набралось 12 тысяч 500. В марсельской нефтехимической отрасли число бастующих достигло беспрецедентного уровня с 1970-х годов. «Значит придется переходить на картошку, создавать кассы взаимопомощи», — говорит Даниэль Бретон (Daniel Bretones), генеральный секретарь CGT нефтехимического комплекса в Лавере (департамент Буш-дю-Рон).

В Руане шествие растянулось как минимум на три километра и прошло в добродушной атмосфере. С песнями и даже петардами. «Мне кажется, что сейчас даже больше людей, чем на первой демонстрации в 1995 году», — считает Жерар Ле Корр (G?rard Le Corre) из CGT департамента Приморская Сена.

На Лионском вокзале в Париже железнодорожники уселись в знаменитом кафе Le Train bleu с дымовыми шашками. «За 20 лет я не видел ничего подобного. Бастует даже руководство!» — с энтузиазмом говорит контролер.

Ранее утром настал момент истины для всех пассажиров, которые все же решили испытать удачу, несмотря ни на что. Их было немного. В Париже Лионский вокзал был совершенно пуст, несмотря на несколько объявленных поездов. «Сегодня все в порядке, люди изменили планы, но через несколько дней будет тяжело…» — говорит один железнодорожник. В четверг 90% составов остались у перрона. Такая же тишина наблюдалась на вокзале Святого Карла в Марселе. «Пустота, никого нет. Такого я еще не видел!» — говорит Кевин, официант одного из местных кафе. В Ла-Рошель вокзал попросту был закрыт с вечера среды.

Многие работали удаленно или получили выходной. Жизнь всей страны замедлилась, как в воскресенье. Обычно кипучий парижский квартал вокруг вокзала Монпарнас словно заснул.

В парижском метро было закрыто 11 линий, а на первой (она автоматическая) пассажиров ранним утром можно было пересчитать по пальцам. Поезда шли раз две минуты, но вагоны были практически пустыми.

Пассажиры был вынуждены организовываться. Студенту Анжело пришлось на час раньше приехать на Северный вокзал, чтобы сесть на поезд до Льежа (Бельгия). «Мы словно оказались в заложниках, перекрывать всю страну — не решение», — говорит он. Выезд в 5:30 на Uber и 50 евро за поездку. «Водитель сказал, что днем цены поднимутся еще на 10-15 евро!» — добавляет он.

Те, кто отказались от общественного транспорта, могут без проблем ездить по улицам Парижского региона. В Марселе все иначе. Там движение встало из-за огромных пробок, что создало немалые проблемы для 105 тысяч человек, которые ездят на работу в Люксембург. В Тулузе протестующие с 6 утра создавали заторы. В Париже, Лионе и Бордо группа экологических активистов Extinction Rebellion (XR) принялась выводить из строя тысячи электрических самокатов, которые «мешают забастовке».

«Гнев»

У всех в головах 1995 год, как и предыдущие конфликты, которые ни к чему не привели за последние 2,5 года. Царит решительный настрой: профсоюзы стремятся взять реванш. Они ослаблены и были задвинуты в сторону с приходом к власти нынешнего президента, так и не смогли с тех пор по-настоящему заявить о себе.

Сейчас они верят в успех. «Что-то витает в воздухе…Я видел не одно движение, но сейчас верю, что мы можем победить!» — считает делегат CGT Беранже Сернон (B?renger Cernon), пришедший на собрание железнодорожников в четверг утром на Лионский вокзал. По его словам, наступил «исторический» момент. «Правительство недооценило гнев всех французских трудящихся. Мы победим!» — кричали вокруг собравшиеся. Для проверки микрофона он использовал традиционный выкрик «желтых жилетов»: «Ау-ау».

Год спустя после старта их движения эти демонстранты тоже пришли, как в «желтых жилетах», так и без них. «Сегодня мы в белом, но в последние месяцы было много желтого», — говорит группа марсельских сотрудников психиатрической лечебницы.

Одна фармацевт говорит, что ей «надоело слышать, что это забастовка железнодорожников, хотя на самом деле реформа касается всех французов». «Наша цель — не вредить государству, а быть услышанными», — уточняет она. Отмечающая сегодня первый день пенсии Раймонд говорит, что пришла «не ради себя, а ради всех тех, кто последуют» за ней. «Профсоюзы уснули, — продолжает демонстрантка. — Мы, «желтые жилеты», хотели подать пример. Это позволило что-то сдвинуть. Теперь требуется объединение».

На протяжении всего дня оппозиционные политики сменяли друг друга у микрофонов и на телевидении. В Лилле мэр-социалист Мартин Обри (Martine Aubry) осуждала «ломающие общественный договор» реформы, а в Марселе лидер «Непокоренной Франции» Жан-Люк Меланшон (Jean-Luc M?lenchon) выразил «оптимизм» насчет «начавшегося большого противостояния» с правительством. Он призвал французов вновь устроить массовые протесты в субботу. «Думаю, что 5 декабря займет подобающее место в общественной истории нашей страны», — подчеркнул он. В свою очередь сенатор от «Республиканцев» Брюно Ретайо (Bruno Retailleau) не вышел на улицу, но призвал премьера Эдуара Филиппа (Edouard Philippe) проявить «ясность и рациональность» по пенсионной реформе, поскольку в противном случае «недовольство французов только усилится».

Закрытые школы и мобилизованные больницы

Повсюду во Франции многие учебные заведения опустели или были попросту закрыты, тогда как половина преподавателей начальной школы объявили об участии в забастовке.

Отгул или няня — родителям тоже пришлось организовываться. Студенты же уткнулись в закрытые двери нескольких университетов. Проверки не проводились, отсутствовавших не отмечали. Некоторые заведения были закрыты с начала недели из-за опасений в том, что их могут занять: там были намечены студенческие собрания. Кстати говоря, в Университете Ренн-II студенты проголосовали за то, чтобы заблокировать его на весь день.

В Париже около 300 преподавателей провели общее собрание, на котором 287 голосами «за» было принято решение о продолжении забастовки в пятницу. «Мы устали, — говорит Констанс. — На нас ложится все больше ответственности, а зарплаты не соответствуют нашей квалификации».

«С учетом вычета из зарплаты 80 евро за день забастовки, это обойдется мне минимум в 240 евро, — объясняет Лор, намереваясь влиться в парижское шествие. — Но я готова пожертвовать такими, даже большими деньгами. Лучше потерять деньги сегодня, чем 600 евро пенсии, которых лишит меня эта реформа».

Собрания также проходили у дворцов правосудия, которые зачастую были закрыты, как, например, в Бордо, где на его ступенях собрались 300 юристов. Национальный совет адвокатских коллегий установил день «мертвого правосудия» по всей Франции под лозунгом «дорогая пенсия — ненадежная юстиция».

В Реюньоне прошла забастовка полицейских. «Мы жертвовали нашей семейной жизнью и выходными во время демонстраций «желтых жилетов. Мы защищали республику. Наши заслуги отметил президент. Нам нужно бороться с террористами. Но в ответ мы получаем только упразднение нашего особого пенсионного режима», — вздыхает Жиль Клен (Gilles Clain) из полицейского профсоюза. Повсюду во Франции комиссариаты были заблокированы полицейскими или работают на минимальных оборотах.

Такая же мобилизация наблюдается и в больницах. В Блуа отделение экстренной помощи увешано плакатами: «Вы ждете не потому, что мы бастуем — мы бастуем, потому что вы ждете». В забастовке участвуют 80 сотрудников.

Социальное движение затронуло даже Национальное собрание. «Возникновение у нас общественного движения можно считать историческим событием, — говорит один из сотрудников. — Бастуют агенты категорий А, В, С, рабочие, секретари, приставы, администраторы… Невиданное дело!»

Продолжение протестов

В колоннах демонстрантов прослеживается одинаковое непонимание и озлобленность на правительственную реформу, чье точное содержание пока еще не было представлено (его должны озвучить на будущей неделе).

В Париже приближающаяся к пенсии Фабьен (ей сейчас «61 с половиной»), которая работала по множеству небольших договоров в частном секторе, хочет поскорее оставить позади «годы каторги»: «Я столько отдала и считаю совершенно неприемлемым пересмотр системы расчета пенсий. Я уже пять лет не была в отпуске. А меня хотят заставить работать до 67».

Пенсионерка Катрин в свою очередь признает, что не слишком много знает о самой реформе. Кроме того, она «не обязательно против отмены особых режимов». Тем не менее она вышла на демонстрацию, чтобы выразить несогласие с политикой правительства, поскольку «в основе его действий лежит ультралиберализм, экономия». В Реюньоне медсестра Сорайя тоже влилась в колонну, чтобы выразить свою обеспокоенность: «Чем дольше я работаю, тем сильнее повышают пенсионный возраст».

В нескольких французских городах произошли нарушившие спокойное течение демонстраций инциденты. В Париже было задержано 87 человек. Из-за столкновений кортеж демонстрантов добрался до площади Нации только к вечеру, в хаотической обстановке и облаках слезоточивого газа. «Было сразу понятно, что на телевидении покажут только кадры с агрессией», — вздыхает учительница из парижского пригорода.

А что дальше? Ряд забастовок был продлен по всей Франции. Парижские транспортники собираются протестовать до понедельника. «Мы не ждем, что все быстро закончится, — говорит машинист Камий на общем собрании на Восточном вокзале. — Будем держаться. Если потребуется, сэкономим на рождественских подарках».

Преподаватель Антуан вышел на демонстрацию из страха потерять «не менее 30%» пенсии и тоже считает, что «одного дня не хватит». «Чтобы правительство отступило, нужно долгое движение, как в 1995 году», — уверен он. Учитывая, что протесты привлекли 806 тысяч демонстрантов в стране, по данным МВД (1,4-1,5 миллиона, по сведениям профсоюзов), сравнение с 1995 годом больше не кажется неуместным. «Я бастовала в 1995 году, но мне хотелось бы, чтобы сейчас говорили не о 1995, а о 2019 годе!» — считает работница парижского транспорта.