СМИ

Сторонники укрепления суверенитета и независимости Белоруссии десятилетиями твердят о необходимости снять республику с российской «углеводородной иглы». Что сделала Россия для помощи официальному Минску в решении этой проблемы?

Весь постсоветский период Россия продавала Белоруссии энергоносители по «братским» ценам и даже фактически дарила, списывая долги. После оформления Сообщества, Союза, а затем и Союзного государства Белоруссии и России такая практика стала оправдываться союзническими отношениями. Со временем руководство Белоруссии стало проводить «многовекторную» внешнюю политику, отказывая России в поддержке. К этому стоит добавить жёсткий протекционизм, направленный на ограждение белорусских субъектов хозяйствования от любой конкуренции из-за рубежа — в том числе российской.
Смысл слышащихся из Минска заявлений о союзничестве, стратегическом партнёрстве и т. п. оправдан двумя основным аргументами: нужно получить от России нефти, газа, оружия, денег и всего остального побольше и подешевле и продать в Россию белорусских (или не совсем таковых) товаров и услуг побольше и подороже. Нельзя сказать, что такой подход одобрен белорусским народом, но именно такую позицию выражают власти Белоруссии, с чем нельзя не считаться. Может быть, кто-то в Москве и был бы не против обсудить ситуацию с представителями гражданского общества республики, однако из таковых на виду находится лишь прозападная оппозиция и нанятые властями спикеры.
Очередной газовый конфликт был закономерен, о такой возможности эксперты предупреждали ещё в прошлом году — едва высохли чернила под договорённостями Владимира Путина и Александра Лукашенко. Нынешней весной всё повторилось: правительство Белоруссии снова оспаривает цены на российский газ.
Заместитель председателя правительства Белоруссии Владимир Семашко 13 апреля принял участие в пленарном заседании XV Красноярского экономического форума, главная тема которого «Россия 2018–2024: реализуя потенциал». На заседании форума Семашко отметил: «Благодаря взаимной поддержке страны вышли на траекторию роста и преодолели период рецессии. Однако у нас есть перспективы огромные во всех сферах производства». Он обратил внимание на то, что в белорусско-российских экономических отношениях еще есть проблемы, которые можно решить лишь совместными усилиями. В частности, открытой темой остается цена на газ для Белоруссии, отметили в Совмине РБ.
«Мы не можем признать нормальной ситуацию, когда союзное государство, например, на границе со Смоленской областью Белоруссия платит более чем в два раза за газ больше, чем в Смоленской области… Мы не позднее мая месяца продолжим эту дискуссию», — приводятся подвергнутые литературной обработке слова Семашко.
Сообщалось о том, что в ходе форума был заключен контракт на поставку в РФ 140 единиц техники МТЗ, а также о готовности белорусской стороны участвовать в конкурсах на поставку в Красноярский край общественного транспорта. Готовность продать выражают китайские, американские, западноевропейские партнёры — с предложением на рынке проблем нет. Однако приобретать российскую технику потенциальные партнёры не желают, и даже на словах такое близкое России правительство Белоруссии делает всё, чтобы максимально закрыть внутренний рынок от российской техники и не дать пройти продукции «Ростсельмаша» через тендер. Россию упрекают ровно в том же — защите своего производителя и нежелании предоставить льготы на продукцию «Гомсельмаша». Всё это говорит о том, что механизмы Союзного государства заржавели, а кое-где сознательно блокируются, и никто не желает за это отвечать.
Пресс-служба Совмина Белоруссии была скупа на изложение Семашко всех претензий к России, а наговорил он немало. Богаче на цитаты оказалось белорусское государственное агентство БелТА, которое представило официальную позицию правительства хоть односторонне и тенденциозно, но достаточно ясно. «Что касается цен на газ с 2020 по 2024 год, мы с Россией пока в стадии переговоров. Мы должны были к концу 2017-го выйти на какие-то принципы, как будут формироваться цены. Думаю, в конце марта возобновим переговоры», — цитирует Семашко агентство.
Оно сообщило также, что «Владимир Семашко напомнил, что в апреле 2017 года цены на российский газ для Белоруссии до конца 2019 года были установлены». Речь о договорённостях на уровне президентов двух стран весной 2017 года. Тогда Москва и Минск договорились, что с 1 января 2018 года по 31 декабря 2019 года цена на российский газ подлежит корректировке с учетом понижающих коэффициентов и составит: с 1 июля по 31 декабря 2017 года — $ 143,54 за 1 тыс. кубометров, с 1 января по 31 декабря 2018 года — $ 129 за 1 тыс. кубометров, с 1 января по 31 декабря 2019 года — $ 127 за 1 тыс. кубометров. В Минске заверяли, что всё закончилось благополучно к немалой выгоде белорусской стороны, так как на приобретении продукции «Газпрома» удастся сэкономить порядка $ 0,7 млрд.
Однако 13 апреля 2018 года Семашко заявил: «У нас осталась открытой цена по газу». Более того, он сообщил, что переговоры с российскими коллегами по ценам на газ идут постоянно: «Эти переговоры практически не прерываются. Последний раз мы встречались с ним (вице-премьером РФ Аркадием Дворковичем) 7 февраля». Выходит, договорённости на уровне президентов, в которых были прописаны и цены, и период их действия, нуждаются в ежегодной корректировке.
Семашко обратил внимание на то, что Белоруссия при вступлении в ЕАЭС руководствовалась двумя основными целями: созданием единого рынка и введением общих цен на энергоносители, отметив, что «мы ставим вопрос так, что цена газа на границе России и Белоруссии должна быть если не равна, то очень близка к цене газа в Смоленской области». На эту тему ранее высказывался и президент России, однако перспектива приобрести статус как у Смоленской области руководством Белоруссии тогда была отвергнута.
Напомнил Семашко и о проблемах с поставками в РФ продовольствия из Белоруссии, о получении в этом году белорусскими НПЗ 18 млн т российской нефти вместо желаемых 24 млн т, о возможностях закупать нефть в Иране, о разнице в ценах на электричество. И снова повторяются многие моменты из предыдущих союзнических торговых войн — поиск «альтернативных поставщиков», демонстрация полутора вёдер с иранской или другой «выгодной» нефтью, и т. д.
О «выгодах» переработки на белорусских НПЗ альтернативной нефти красноречиво говорят цены: в 2010–11 гг. российская нефть стоила около $ 440 за тонну, но вместо неё закупалась венесуэльская, стоившая более $ 900. Правда, Уго Чавес предоставил комфортную рассрочку платежа и часть суммы принял в зачёт белорусских товаров и услуг, но долг всё равно остался, и его пришлось выплачивать даже тогда, когда об этой афере почти все забыли. Экзотические маршруты и способы поставок, эксперименты с наладкой не рассчитанного на «лёгкую» венесуэльскую и азербайджанскую нефть оборудования НПЗ — демонстрация «нефтяной независимости» слишком дорого обошлась белорусам. Вся бухгалтерия «венесуэльской» и других схем скрыта от простых белорусских граждан — их заверяют в «выгодности» закупки и переработки заморского сырья, доставляемого танкерами с перевалкой на Украине. «Транснефть» поставляет по трубопроводу напрямую — казалось бы, выгоды и убытки понятны. Но понятны они только тогда, когда экономическая целесообразность не подменяется политиканством, и когда под выгодой в экономическом проекте понимается именно экономика, а не пропаганда.
«Катастрофы нет, но сокращение поставок нефти от России должно быть замещено альтернативными вариантами», — заявил Лукашенко 20 января 2017 года. Он в очередной раз распорядился найти альтернативу российской нефти, и спустя год, 9 февраля Семашко заявил, что альтернативные поставки нефти нужны, «ведётся соответствующая работа». Такие заявления стали дежурными, и на них уже мало кто обращает внимание, даже если при этом публично демонстрируются небольшие объёмы нефти из Ирана или другой страны.
Выраженные 13 апреля Владимиром Семашко претензии являются продолжением торговых войн — «газовой войны» 2016 года и «продовольственной войны», продолжающейся по сей день. Зампред Совмина действует не по своей инициативе — он выполняет поручение Александра Лукашенко, который и в этом году, и в предыдущие годы часто и резко критиковал РФ, возлагая на Москву ответственность за торговые конфликты и разные прочие, на самом деле, сугубо белорусские беды.
К критике России подключены и другие чиновники, а также формально высокопоставленные, но абсолютно не самостоятельные и не обладающие значимым политическим весом деятели. Их функция — создавать информационный фон, имитировать симфонию ветвей власти, которая на самом деле представлена одной вертикалью с известным тембром на её вершине. Выступая в эфире государственного телевидения 15 апреля, председатель Палаты представителей Национального собрания Белоруссии Владимир Андрейченко заявил, что Россия нарушает договор о Евразийском союзе. По его мнению, Москва не только вставляет палки в колёса белорусским сельхозпроизводителям, но и наносит ущерб всему ЕАЭС. «Это обсуждалось на встрече с председателем Государственной Думы Вячеславом Володиным, председателем Совета Федерации Валентиной Матвиенко. Они полностью разделяют мнение, что это недопустимо», — заявил Андрейченко.
Возможно, российские парламентарии выражали озабоченность по поводу происходящего, однако это отнюдь не свидетельствует об их солидарности с обвинениями белорусского руководства. Выслушать иное мнение из Минска проблематично, так как жестокие репрессии обрушиваются на любых инакомыслящих — и особенно сторонников интеграции с Россией. Поэтому Москва будет и дальше рассматривать только ту точку зрения на двусторонние отношения, которую официальный Минск сочтёт правильной.
В середине апреля белорусские чиновники в очередной раз напомнили Москве, как надо понимать происходящее в Союзном государстве и ЕАЭС. Едва Россельхознадзор и таможенники отчитались о пресечении провоза 180 тонн продовольственной контрабанды через Смоленскую область за одни только выходные 14–15 апреля, как представители официального Минска заявили о неадекватности реакции российских властей. Министр сельского хозяйства и продовольствия республики Леонид Заяц 18 апреля сообщил, что белорусская сторона не выступала с инициативой создания единого молочного рынка с Россией, что она услышала о ней от российских коллег, и что ей «хотелось бы понять, что это такое, и обсудить». Министр до сих пор не проинформирован, что экспертные дискуссии уже давно ведутся не только по поводу молочного, но и по поводу многих других единых рынков. Проговаривались конкретные предложения, мероприятия проходили с участием белорусских специалистов.
Также 18 апреля начальник главного управления внешнеэкономической деятельности министерства сельского хозяйства и продовольствия Алексей Богданов в ходе IV экспортного форума «Белоруссия молочная» в Минске проинформировал об успехах диверсификации поставок молочной продукции. По озвученным им официальным данным, в 2015 году на долю российского рынка приходилось 96,6% от общего экспорта молочной продукции, однако благодаря предпринятым усилиям «доля российского рынка в 2017 году по сравнению с 2016 годом сократилась на 6% и составила 90,3%», а доля стран СНГ (кроме РФ) выросла до 7,7%.
По большому счёту, ни о каких успехах в данном случае говорить не приходится, но важно то, каким позитивным смыслом представители официального Минска нагружают любой повод заявить о сокращении зависимости от России. Будь то нефть или молоко -диверсификация выступает как нечто положительное, хорошее.
О доле ЕС в экспорте белорусской «молочки» Минсельхозпрод РБ молчит неспроста. На самом деле деваться с российского рынка белорусским производителям мясомолочной продукции некуда. Как и кондитерам, и многим другим белорусским производителям, которые спасаются только за счёт экспорта в РФ, если не считать некоторых процентов, приходящихся на остальные страны СНГ без гарантий, что и эта продукция не реализуется на российском рынке. Об этом рассказал в недавнем интервью журналу «Директор» заместитель министра иностранных дел Белоруссии Андрей Евдоченко.
Однако белорусов убеждают в том, что белорусская молочная продукция очень нужна в Евросоюзе. Скандально известный бывший министр культуры, а ныне посол Белоруссии во Франции и, по совместительству, в других странах ЕС Павел Латушко 15 апреля в интервью белорусскому госагентству БелТА заявил, что «этот рынок де-факто и потенциально может иметь еще большую потребность в продукции белорусских предприятий». Чем конкретно обоснованы такие выводы, и каковы объёмы реализации белорусской молочной продукции на рынках стран Евросоюза на сегодняшний день, белорусский чиновник не сообщил.
18 апреля Леонид Заяц заявил, что Россельхознадзор неправомерно заблокировал ввоз свинины из Белоруссии, так как в республике нет вспышки АЧС — то есть и российские лаборатории, и в целом российское ведомство зафиксировали то, чего нет, и это «грубейшее нарушение». Российская сторона устала постоянно предоставлять Белоруссии факты, заключения лабораторных анализов, выданные белорусскими госорганами фальшивые документы — министр якобы не знает об этом, равно как о и многом другом. Глава Минсельхозпрода не может не знать, за что лишились своих должностей генеральный директор ОАО «Гомельский мясокомбинат» Ричард Стефанович, покрывавший его заместитель министра сельского хозяйства Василий Пивовар, замдиректора ветнадзора Александр Букин, начальник управления ветеринарии комитета по сельскому хозяйству и продовольствию облисполкома Алла Лазовская и другие фигуранты громкого уголовного дела, сказавшие в марте своё «последнее слово».
До этого в апреле Заяц прокомментировал заявление министра сельского хозяйства РФ Александра Ткачева о возможности сократить долю белоруской молочной продукции на российском рынке, где «нормальному развитию рынка мешает недобросовестная конкуренция с молочной продукцией, содержащей растительные жиры, и сухим молоком». На это Заяц цинично ответил готовностью научить российских коллег работе и сообщил об успехах диверсификации поставок в дальнее зарубежье, что выглядело подобием блефа — учитывая данные Белстата и озвученные Богдановым цифры.
Похоже, России пора начать обстоятельный разговор о союзничестве в целом, предложив комплексный подход к рассмотрению будущего двусторонних отношений. И в этом контексте ей следует рассмотреть не только политические, но и торгово-экономические вопросы. Ведь союзник — это не только близкий экономический партнёр, но ещё и тот, кто не отсидится в кустах во время войны, бормоча об «озабоченности». Даже если это санкционная война.
Максим Самойлов
Белоруссия: закат эпохи Лукашенко

17.04 «Мягкая сила» Союзного государства: господа, вам не стыдно?
16.04 Создадут ли Россия и Белоруссия единый молочный рынок?
06.04 Референдум в Белоруссии: какую судьбу выберет себе Лукашенко
04.04 Союзное государство Белоруссии и России: пациент скорее мёртв, чем жив?
03.04 Крымчанам не понятна суть Союзного государства
Все новости сюжета